4 глава (1/2)
Если бы у Диба спросили, был ли он в Аду, он без сомнений бы ответил, что побывал в гораздо худшем месте – на лабораторном столе в руках безумца.Он не помнил, как вырубился и в какой момент пришел в сознание, хотя он не был до конца уверен, что все-таки пришел в себя, скорее чутко спал, осознавая реальность вокруг себя, но никак не мог на нее повлиять. Какое-то время, он действительно думал, что спит, пока не услышал знакомый стрекочущий и вечно недовольный голос.
Зим никогда в его снах не говорил на родном языке.Диб попытался открыть глаза. Ничего не произошло, только едва-едва ресницы вздрогнули. Наверное, иркен заметил это, потому что следом ободряюще похлопал по щеке. И это могло бы сработать, если бы кожи коснулась теплая ладонь, а не холодная латексная перчатка. Человека пробрал озноб, прокатился от обожженной холодом щеки до голых пяток, что послужило катализатором к ощущениям, точнее к их отсутствию. Он не чувствовал на себе жесткость одежды. Он привык к стискивающему кожу плотному комбинезону, что сделал для него Зим еще на Земле, даже спать ложился в нем, словно тот стал его второй кожей. И сейчас, без него, Диб ощущал себя оголенным до нервных окончаний. Где-то на корке мозга проснулся стыд, маякнул на пару секунд и был задушен болью, внезапно прорезавшей сознание.
Диб точно чувствовал очаги боли – затылок и левая рука, так же неприятно тянуло глаза и уши, кажется, на коже вокруг них запеклась кровь, скручивало внутренние органы, но они не болели в принятом всем смысле. Точнее, он точно знал, что должно болеть, и что, собственно, болит, но не чувствовал саму боль, нейроны посылали сигнал, и мозг исправно их принимал, но не идентифицировал. Зато ясно ощущалась поднимающаяся паника.
?Какого…??Он вновь почувствовал прикосновение перчаток, пальцы впились в правый бок и перевернули Диба на живот. Теперь его голова смотрела в сторону, где стоял иркен. Конечно, он не видел его, но очень хотел, хотел посмотреть в бесстыжие глаза и задать так и не заданный вопрос в своей голове ранее – какого черта тут происходит? Но пока тело продолжало игнорировать приказы мозга, ему оставалось только довериться действиям инопланетянина. Он не навредит ему. Не навредит же?Что-то холодное, намного холоднее, чем латексные перчатки, коснулось загривка, вперилось острым кончиком в выступающую косточку.Липкий страх сковал сознание, будто колючая проволока обволокла каждый дюйм мозга, ее колючки втыкались при каждой попытке вернуться к догадке, что это было. Диб противился, отрицал ее, пока ?что-то? с легким нажимом не заскользило вдоль позвоночника.
Он готов был дать голову на отсечение, что это был скальпель.Он не почувствовал боли, к сожалению. Лучше бы он чувствовал ее, резкуюобжигающую кожу боль, чем четкое выверенное движение кромки медицинского ножа, рассекающее кожу. Миллиметр за миллиметром скальпель, точно ледокол, делил полотно чуть смуглой спины на два, осторожно, хирургически точно, не задевая отростки позвонков. Не слишком глубоко, не поверхностно.
Диб сравнивал себя со свиньей на убое и задавался вопросом – как далеко зайдет Зим? Словно ответив на этот вопрос, скальпель, едва коснувшись копчика, исчез. Но он знал, что это только начало, мучительное (чем бы оно ни было – вскрытие, операция, эксперимент - как не назовешь, все звучит скверно) впереди. Во время перерыва, пока Зим, вероятно, менял инструмент, он старался перенестись домой, к сестре и отцу, воспроизвести их голоса, запах таблеток и этилового спирта от халата отца и пепперони от сестры. Он проецировал в голове картинку семейного ужина, но та растекалась, как кровь из свежей раны. Его затошнило, когда кровь начала медленно стекать по ребрам вниз, щекоча бока, и капать на стол.Кап. Кап. Кап.На мгновение ему показалось, что это слезы разбиваются о поверхность. Но глаза оставались сухими - он все еще не хозяин своему телу.
?Чем ты накачал меня, ублюдок?!?
Диб хотел закричать. Губы не разжались, легкие не набрали воздуха, в голове, напротив, стоял шум от собственного голоса, он сотрясал черноту, которой сейчас было объято сознание. Дибу было одиноко в ней и страшно, он снова попытался открыть глаза. Как и ожидалось, ничего не вышло.В разрезе начали ковыряться, тянуть кожу в стороны, иногда пуская в ход скальпель, чтобы отсоединить сухожилия и мышцы от кожи, тем самым открывая лучший вид на позвоночник. Каждые десять сантиметров или около того ставили распорки, Диб с отвращением чувствовал не прекращающееся натяжение на краях раны.
На шейный позвонок лег палец. Он хаотично перемещался, исследуя голую кость, иногда к нему подключался второй и третий пальцы. Диб не замечал прикосновений, скорее догадывался, когда пальцы по неосторожности касались мышц, и дорисовывал в голове. Наконец, Зиму надоело играть на позвонках – пальцы исчезли, их место заняло какое-то устройство. Диб не сразу его заметил, решил, что ему снова дали перерыв. Только почувствовав давление на шее, заподозрил неладное. И оказался чертовски прав! Устройство, издав короткий писк, зажужжало. Давление на позвонок усилилось.Диб отстранился, он попытался поизощреннее изогнуться, чтобы подозрительное устройство перестало касаться его тела. Но дернулся он только в своей голове, в фантазии, где ему удалось вернуть контроль и оттолкнуть руку Зима от себя. В действительности он оставался не хозяином своему телу, и Диб боялся, что так останется навсегда. Что если иркен превратил его в овощ для ужасных экспериментов или, наоборот, он станет пленником, заключенным в мозгу, после манипуляций? Он читал о таких людях, парализованные, они сохраняли относительную ясность сознания, но ненадолго… Интересно, сколько продержится Диб?
Задавался ли этим же вопросом Зим?Неожиданно Диб понял, что делает устройство. Желудок снова замутило, и на этот раз он поверил, что сможет выплюнуть поднимающуюся желчь. Рот наполнился густой слюной, которая струйкой потекла через приоткрытый рот по щеке на стол. Какая-то часть Диба пожелала захлебнуться в собственной слюне. В этот момент механизм, управляемый инопланетянином, немного приподнялся и опустился на соседний позвонок. Снова почувствовалось давление. И так несколько раз, пока не прогрыз в каждом по тонкому, с иголку, каналу к спинному мозгу.
?О, нет? - мысленно протянул Диб. Собственный голос в голове прозвучал слишком отчаянно и нервно. Сильнее, чем ему хотелось.?Ну, ты и подонок! Мы же договорились! У тебя нет права, ты не посмеешь! Зим!?Нужно было срочно найти выход. Сесть за руль собственного тела и надрать зеленую задницу? Сложно. Он не может поднять даже веки, самое легкое движение, не требующее усилий в обычной жизни. У него нет и доли шанса подтянуть руки и упереться ими в стол, скинуть ноги на пол. Мозг судорожно пытался сгенерировать жизнеспособную идею. Но каждая последующая была абсурднее другой и запиналась об одну и ту же проблему. Главную проблему. Мысли дергались, метались из угла в угол черепной коробки, с глухим стуком врезаясь в стенки.
Только когда на затылок опустилась трехпалая рука и надавила, Диб заметил, что бились вовсе не мысли, а голова. Все тело сводило судорогой, но человек не замечал, как неестественно вывернуло руки, сжимались и разжимались пальцы на ногах против воли.?Мне конец? - последняя мысль с печальным спокойствием промелькнула в голове, прежде чем Диб вырубился, словно его выдернули из розетки.
Второе пробуждение было не намного приятнее. Его неожиданно выдернуло из абсолютно черного ?ничего?, в котором он болтался не осознавая себя до текущего момента. Жадный вдох оборвался так толком и не протолкнув воздуха в легкие, Диб поперхнулся от ослепительной боли, будто кто-то решил вырвать его позвоночник одним неосторожным движением, игнорируя кожу и натужно рвущиеся связки.
Он закричал, широко раскрыв глаза, но не услышал крика. Он заходился в немом крике, пока легкие не опалило огнем, но сделать вздох не получилось, позвонки продолжали выкручиваться, простреливая все тело, выдавливая слезы. Боль сводила с ума. Если Диб мог думать, он предположил бы, что это была предсмертная агония.
К счастью, он оказался бы неправ.