Третье не наше (1/1)

Время стало лететь абсолютно незаметно и стремительно. Казалось, Чоа приехала буквально вчера, но уже, оказывается, пролетело четыре дня. И Чимин абсолютно не помнит, что делал эти дни. Работал, ел, спал, всё делал на автомате. Непостижимо борясь с мыслями о приближении чудовищного дня до окончательного наступления темноты в душе. Его утомляли собственные мысли и разъедали все остатки радости, всё больше окунаясь в горькие воспоминания о тех днях, как весело они проводили время друг с другом. И ими же загонялся в тоску. Как Чимин понял, Чоа хочет провести свадьбу как можно скорее и не может дождаться. Что нельзя сказать о нём самом, втайне надеясь, что найдётся хоть одна весомая причина, сорвавшая бы церемонию. Сделать это своими руками не осмелится. Даже посещали эгоистические мысли, пускай бы этот хмырь изменил бы ей, тогда Чоа могла бы утешиться в его объятьях. А потом становилось тошно от себя самого. Не имеет права на подобные гнусные мысли, не смея так поступать с любимой девушкой, все эти дни казавшейся воздушнее, чем обычно. Чоа не создана для боли, исключительно для полной и всепоглощающей любви. Его любви. Все разговоры Чо только о церемонии и сколько ещё предстоит сделать в кратчайшие сроки. Хорошо, Миса помогала в организации уже как более опытная женщина. Мать Чоа не стремилась принимать участие. Чимин не знал причину, мог только предполагать. Но женщина хотя бы утвердила своё прибытие к торжественной части. Взволнованная и охваченная азартом, что, где, да как, Чоа порхала со свадебными каталогами в руках и постоянно третировала Чимина с советами. На правах друга он мило участвовал в разговорах и показушно выдавал полнейшую заинтересованность в действиях, не выдавая, как ломается заживо, видя светящиеся глаза соседки. Она заслуживает счастья, он знает, так и должно быть, но это счастье он самолично хотел подарить. Только ей. Всё отдать для неё. Что пожелает. Он всё бы сделал. А кто он сейчас такой, чтобы разрушить ей все мечты? Чтобы сломать ей все планы? Особенно в преддверии приезда её женишка, которого Чимин заочно возненавидел от всей его потресканной души. Что это за парень, так ловко втершийся ей в доверие, смог настолько оттолкнуть его от любимой? Сколько они знакомы для крепкого союза и подарит ли он столько счастья, сколько она заслуживает? Чимин ничего не знал, а Чоа не спешила делиться подробностями. Да он и сам не знал, хочет ли их знать. Но до тех пор дал слово быть верным другом и соратником, как бы паршиво самому не было. Хёджон редко вылазила из предоставленной ей комнаты. Вместо семейных посиделок и хоть каких-то попыток влиться в новую семью, она предпочитала одиночество. Чем вызывала обеспокоенность отца не идущей на контакт с ним младшей дочерью, и Мисы, чью еду не поглощают без полностью набитых щёк. Хёджон не грубила, но давала понять, что её лучше не трогать. Единственной, кому перепадало внимание Хёджон, оказалась Чоа. Она не отказывала в совете сестре, только если та сама к ней обращалась. В вопросе проведения банкета Хёджон мигом нашла лучшее место и забронировала удобное время. Чоа была в восторге и долго тискала сестру, за что получила щелбан, не сильный, но предостерегающий, дающий понять последствия передоза обнимашек в сторону младшей. После того как Хёджон застигла Чимина врасплох, так мгновенно разоблачив в чувствах к Чоа, он настороженно относился к её обществу, боясь, чтобы не ляпнула лишнего. Он не знал, что эта девчонка могла себе позволить выкинуть. Она казалась абсолютно непредсказуемой особой себе на уме. Но Хёджон ходила с невозмутимым видом, словно никакого разговора и не было вовсе. Ей слишком было это безразлично, своих забот хватало. Но Чимин не мог полноценно расслабиться. Особенно в моменты, когда урывками она бросала с хитрецой взгляд, словно говоря ?я всё знаю?. Ему неловко в её присутствии. Чимин до сих пор не может понять своевольной натуры Хёджон, поэтому больше предпочёл не контактировать с сестрой Чоа. Да она и сама не стремилась идти на контакт, безразлично скользя по всем взглядом. Чоа намного открытее, дружелюбнее, с плескающим через край позитивом, и Чимину, кроме неё никого, не нужно. Утром, получив сообщение от Чоа с просьбой о помощи вечером, Чимин отмылся от машинных масел и даже перед выходом из сервиса ещё раз проверил внешний вид. Машинную грязь с рук так просто не очистить с первого раза. Да и вообще пальцы огрубели под воздействием едких смазок. Он как-то не обращал раньше на это внимания?— мужская работа требует мужской грубой силы и взамен даёт свой отпечаток?— но с приездом Чоа стал стыдиться. Несмотря ни на что, он хотел хорошо выглядеть для Чоа, чтобы улыбалась ему, хотя бы по-дружески. И пускай улыбка будет отдаваться тоской в подавленном сердце, он хотел её видеть, нежиться в её лучах. Он будет ловить эти лучи до последнего. Каждый по отдельности. И хранить в памяти нечто прекрасным, что было в его жизни. И это именно то, что никто у него не отнимет. И даже никакой Чжухон не помешает. Стоя возле названного Чоа адреса, он тяжело вдыхает. Проще было притвориться больным, чем преступать порог магазина свадебных платьев. Вместо праздничной атмосферы у него внутренний траур. Всё, что лопает его чувства к подруге детства, начинает происходить шаг за шагом, и уже не удаётся убедить себя, как прежде, в обычном кошмаре, когда реальность терзает его с чёртовым белым цветом и кружевными оборками. В воздухе стоит стойкий запах приближаемой церемонии. И это уже не казалось всё какой-то ошибкой, когда Чоа с широкой улыбкой стояла напротив зеркала, безупречно прекрасная в сверкающем пышном платье. Вот она, настоящая фея. Его фея, которую вот-вот похитит злой капитан Чжухон-крюк. Как бы он хотел, чтобы для их свадьбы она светилась и затмевала всех своей красотой. Чтобы её сердце трепетало от любви к нему. Но как сурова судьба, понимать, что всё это больше не принадлежит ему. И, наверно, не принадлежало никогда. Заметив Чимина в отражении, Чоа развернулась, и юбка платья, шурша тканями, проискрилась на свету. Ему пришлось напрячься и улыбнуться, подбадривая взволнованную девушку, говоря, что ей идёт. Не просто идёт, она шикарна до сжатия сердца. Хёджон сидела на диване перед смотровой площадкой для невест. Заметив переместившееся внимание сестры, девушка откинула голову назад на спинку и посмотрела на вошедшего юношу. —?О, ещё одна подружка невесты,?— сарказм бесцеремонно был брошен в лицо. Хёджон поднялась, прокрутив затёкшей шеей. —?Пост сдал, пост принял,?— отчеканила девушка и проследовала к выходу. —?Джони? —?окрикнула её Чоа. —?У меня уже рябит в глаза, и если я увижу хоть ещё что-нибудь белое, даю слово, меня стошнит,?— и в подтверждении своих слов Хёджон поднесла два сложенных пальца к приоткрытому рту. —?Удачи тебе, подружка,?— язвительно бросив Чимину на прощанье, она удалилась из магазина. —?Кое-как затащила её сюда,?— принялась оправдываться Чоа, когда Чимин сел вместо Хёджон на диванчик. Честно, он и бы и сам с удовольствием сбежал бы отсюда, но теперь просто не вправе оставить свою Чоа в одиночку подбирать платье. Он понимает, насколько девушкам это важно. В день свершения церемонии любви хочется идеальности во всём, вплоть до оттенка салфеток на столах для гостей. Каждая маленькая деталь словно способна решить их судьбу. В то время как его личная обречена разбитым сердцем. Нет, он не сможет смотреть на церемонию. Смотреть, как любимая девушка отдаётся другому, сравнимо с самоубийством, медленным, до состояния агонии и безумства. —?Она вообще не любит всякое подобное, но ради меня терпит. Да и сама платье надевает раз в сто лет. Влезла в эти бесконечные джинсы,?— тараторила девушка. Нервничает. Это очевидно. —?Ну что, как тебе? —?Чо прокрутилась вокруг оси, показывая платье со всех ракурсов. Сзади видны вязки корсета. Аккуратный лиф с вырезом сердца подчёркивал маленькую аккуратную грудь. Толку задавать подобные вопросы нет смысла. Что бы бы ни надела Чоа, она будет для Пака идеальной и самой очаровательной девушкой в любом платье и без. От последних мыслей пришлось отмахнуться, снова бросая укор упущенного времени и нерешительности. Простит ли себе, что самолично упустил любимую? Сомневается. —?Ты прекрасна,?— внешне спокойно, внутренне крича до истошного вопля, тихо сообщил Чимин. Несомненная нежная улыбка коснулась её губ. —?Погоди, я тебе сейчас покажу другое,?— подхватив подол юбки, Чо спрыгнула с маленького показочного постамента. Попросив продавца принести второе померенное платье, девушка скрылась за занавеской примерочной. Чимин склонился вперёд, упёрся локтями в колени и закрыл ладонями лицо. Невыносимо как больно. Боясь представить, как всё это могло принадлежать ему?— не какому-то Чжухону, а ему, блин, Пак Чимину?— становилось отвратно до зубной крошки стёртых зубов. Мама всегда говорила, надо уметь отпускать ситуации вовремя, но Чимин не может. Не может, когда Чоа перед глазами и глубоко в сердце. Не может без её звонкого голоска. Не может без её протянутого ?Чимин-и? в самое сердце. Видимо, тогда брошенной сливой она пробила в нём фонтан чувств, завязав намного большее, чем обычную дружбу. Но каким же он паршивым другом оказался в итоге. Шторка распахнулась, вынудив отнять руки от лица. Чоа с кокетливо-игривым видом демонстративно продефилировала к зеркалу. Чимин едва не распахнул рот. Широко раскрыв глаза, рассматривал подругу детства. Платье не было пышным, как прошлое. Оно было тонким и струящимся по фигуре. С изящной вышивкой мелких кристалликов. Именно в этом платье Пак видел её, идущую по дорожке к алтарю. Удерживала бы букет ромашек. В волосах был бы венок из них же. И весь свет, всё его внимание, весь он был бы в ней одной. Он бы сжимал пальцы от нетерпения и сдерживал бы их от волнения, надевая на тонкое пальце кольцо, и скорейшего желания произнести ?да?, чтобы наконец ощутить шелковистые губы своими и тихо произнести на ушко ?моя?. Но не его… Всё это не для него. —?Чоа… ты… —?он не мог подобрать слов, восхищённо взирая на девушку. —?Приму как комплимент,?— звонко произнесла девушка, забавляясь реакцией друга. —?Мне оно тоже больше нравится. Это платье и ей запало в душу, но одобрение лучшего друга не менее важно собственного. С облегчением решив с выбором, Чоа плюхнулась рядом с Чимином. Выборы утомили, но яркая улыбка всегда была на её устах. Эта девушка готова источать свет и в кромешной тьме. —?Спасибо, что пришёл,?— Чоа сжала его ладонь. —?Опять железячками пахнешь,?— сморщился её носик,?— и руки бы тебе кремом смазать. Пак стыдливо прикусил губу, извиняясь за грубость кожи. Она же сама нежность, и так легко можно повредить неотесанным движением. Да и специфический запах характерен сфере его деятельности. Он автоматически сжал руки в кулак, когда Чо отняла ладонь. —?Почему свадьба?— это так сложно??— утопая в эмоциях дня, пропуская реакцию друга, продолжив, посмеялась она. —?Ну, можно же просто расписаться, тогда проблем не будет,?— развернулся Чимин, не упуская возможность полюбоваться Чоа, но стараясь держаться на расстоянии, чтобы запах железа не нарушал спокойствия феи. —?Ну-у-у, так тогда не интересно. —?Это в стиле ?девочки такие девочки?. —?В точку,?— снова хихикнула девушка. Чимин слушал бы и слушал её голос, каждый день, рядом с собой, при этом обнимая так крепко, на самой грани. Как жаль, что этого скоро лишится в полной мере. Кто знает, куда её утащит этот Чжухон за собой. А если так подумать, он и вовсе ничего не знал о женихе соседки. Как он может вверять её незнакомому человеку? Чоа расслаблено сползла по спинке, устроившись полулёжа. Камешки на платье переливались. Только сейчас Чимин заметил, что она была в носочках с мордочкой котенка. Он улыбнулся. Прелестное создание эта его Чоа. —?Если честно, Чимин-и, я так волнуюсь. —?Ты его любишь? Он знает, сейчас будет больно. —?Я… да, я люблю его,?— нежные чувства заискрились ярче перелива платья. Нет, это оказалось не больно, а адово больно до разрыва грудной клетки и судорог по всему телу. —?Тогда всё будет хорошо. Но не для него.*** Проводив подругу домой, Чимин ввалился абсолютно вымотанным и изнеможённым, словно побывал не в свадебном салоне, а в одиночку прошёл всю Сахару. Каждый день даётся всё труднее и требуется максимальная выдержка, чтобы не рассыпаться. Он стянул обувь, придерживаясь за стену, потому что казалось, готов будет рухнуть без сил в любой момент. Когда стягивал куртку с плеч, вышла из комнаты мама. —?Я думала, отец уже вернулся,?— подойдя, она поцеловала сына в щёку. —?Ты не видел кошку на улице? Два часа найти её нигде не могу. Куда упёрлась чертовка,?— волновалась женщина. —?Я поищу её чуть позже. —?Спасибо, родной. Ты голоден? Я оставила ужин на столе. Поблагодарив мать, Чимин решил перекусить позже. Сейчас не до еды, особенно когда в груди изнуряюще ноет и скребётся чем-то острым. Да и отмыться от запаха надо бы. Закрывшись в комнате, он упал на кровать, зарываясь лицом в подушку, и выдохнул. Задохнуться бы. Он тихо надламывается до опасного хруста, теряя дорогую сердцу девушку, а она, как назло, отдаляется, так же быстро, как и потерянное время. Ещё слабая надежда жила в нём, пока громогласное ?я люблю его??— сам виноват, знает?— не отправила в нокаут до разрушения его внутреннего мира, в котором жила Чоа. Она правила там и дарила тепло и уют, а теперь его поглотила непросветная мгла, утеряв свой источник жизни. Теперь он не смеет быть эгоистом, вставая на пути её чувств, и должен отпустить. Тогда почему же сердце буквально рвётся на лоскутки, а разум сопротивляется? Оставаться наедине с собой и доводить до апатии?— не выход. Мысли начинают мучить бессмысленным ?а что было бы, если?. Потому что не будет уже никаких ?если бы?. Жалкие попытки оправдаться пустыми несбыточными мечтами. Занять бы себя делом. Точно, кошка! Найдя временное спасении в деле, он подскакивает с кровати. Так и оставшись в не переодетых джинсах и футболке, нацепив домашние тапочки, Чимин вышел во двор. На дворе глубокий вечер. Фонари освещали улицы и тянулись зигзагами вдоль дорог, освещая черепицы дальних крыш. Полумрак оставался только в неосвещённых участках деревьев и у заборов. Мамина любимица редко уходила на прогулку и не возвращалась так долго. Пройдясь с ?кыс-кыс? по её излюбленным местам, Чимин и сам задумался, куда могла запропаститься животинка. Ещё раз прошёлся по саду, заглянув в клумбы с цветами. Не обнаружив пропажу, Пак косится на соседский забор. Вполне возможно, ночная гулёна забрела к ним на территорию, привыкнув к вольной жизни. Привычным ходом, как обычно прокрадывался к Чоа, он перепрыгнул забор на пригорке, решив проверить на всякий случай участок Намджимина. Свет в окнах не горел, только в зале мелькали блики включённого телевизора. Хозяева смотрели вечерние выпуски передач. Чимин крался тихо, стараясь не тревожить, при этом чувствовал себя воришкой, забравшимся на чужой участок, хотя двери здесь ему всегда открыты и никто не будет гнать с угрозами вызвать полицию. Миса с Намджимином никогда не откажут в гостеприимстве, и попроси уютного уголка, всегда его предоставят. Но Чимину не хотелось беспокоить понапрасну. Тихо ступая тапочками по траве и оглядываясь, старясь заприметить серую шкурку, огибая дом с противоположной части, где находилась комната Чоа, Чимин оборачивается, видя свет в одном из окон, и пушистый хвост мелькнул в нём, заныривая в приоткрытое окно. —?Вот чёрт,?— шёпотом выругивается Пак и следует туда. Мохнатая варежка, её бы дома запереть, чтобы по соседям не шарилась. Подтянувшись за перила, он заскочил на веранду и подошёл к окну. Створка действительно была приоткрыта, видимо, проветривая комнату. Комната небольшая с узкой кроватью и комодом. Пара топиков и тёплая кофта, валявшихся на спинке кресла, указывали на комнату девушки. Вот же зараза, это однозначно комната странной сестры Чо. Надо поскорее забрать кошку и сваливать отсюда. Прозванная Пак Юми кошка Папи свернулась клубком на подушке. —?Кыс-кыс,?— воззвал её Чимин, но та и ухом не повела, прикрыв глаза. —?Папи, блин,?— тихо рыкнул Пак, боясь быть услышанным,?— а ну иди сюда,?— вынужденно приоткрывая шире створку и просовывая голову, он позвал кошку ещё раз. Двери комнаты распахнулись, и Чимин застыл, пойманный с поличным. Это определённо не его день. Хёджон пальцами распрямляла мокрые волосы, прикрытая одним лишь полотенцем. Её глаза резко распахнулись, недоумевающе взирая на парня, вернее, его голову, просунутую в комнату. Поджимая губы, втягивая воздух, сестра Чо быстро прикрыла двери, чтобы никто не услышал: —?Ты точно извращенец,?— провозгласила девушка, тыкая в его сторону пальцем, говоря ?я так и знала?. Ну почему с этой девушкой он попадает в какую-то неловкость? Не просто попадает, а смачно вмазывается и размазывается о стенки её упрямого взгляда. —?Ты всё неправильно поняла,?— пытается оправдаться, но а что бы он сам подумал, окажись он на её месте. Какой-то парень пытается проникнуть в комнату девушки в преддверии ночи, да ещё и через окно. Ну, точно извращенец. Чимин пытается верно подобрать слова и объяснить ситуацию, но вместо этого пялится на Хёджон. Вернее, на то, что прикрывает её часть от груди до середины бедер. Вымытые волосы перекинуты через плечо. Капельки воды стекали по шее, ключицам, скрываясь в ложбинке груди. И если бы не дурацкое положение, то сцена вполне пикантная. Она не стала кричать, кидаться вещами, а просто стоит, прямо взирая на него, словно дожидаясь, когда он наглядится. —?Долго будешь пялиться? После первой минуты уже идёт плата согласно тарифу. Чимин прочистил горло от неловкости и тут же отвёл глаза: —?Я не поглядывал, просто там кошка… —?Ага, и в деревьях ты тогда тоже просто за пейзажем наблюдал,?— хмыкает Хёджин. —?Ты за Чоа тоже подглядываешь? —?Чёрт! Да ни за кем не подглядываю. К тебе забралась Папи, я всего лишь хотел забрать её. —?Папи? —?хмурится девушка, скептически приподняв и изогнув бровь. —?Кошка моей матери,?— указывает Чимин пальцем на животное. Папи мирно спала, даже не ведя ухом на перепалку рядом. Хёджон подошла к кровати: —?Эй, котейка, не борзей, потом шерсть будет по всей подушке от тебя. Шуруй домой,?— несмотря на недовольный тон, девушка аккуратно взяла под брюшко кошку и передала её в руки Чимину через окно. Стоит только удивиться, как она не получила когтями по пальцам от строптивицы. Папи не стала проявлять характер, видимо, находясь в сонном состоянии, и не успела понять, как стащили с нагретого мягкого места, устроилась на руках хозяина. Хёджон стояла рядом. От неё пахло свежестью тропического геля для душа. Совсем не так, как от Чоа, но не менее приятно. Её не смущало при таком виде присутствие парня, а скорее, забавляла его реакция. Теперь даже рада тому, что забыла сменную одежду в комнате. Чимин старался делать невозмутимый вид, но покрасневшие кончики ушей выдавали с потрохами. —?Какие ещё используешь уловки, заглядывая к девушкам в окна? —?скрестила Хёджон руки на груди. Уголок губ приподнялись в ухмылке. А от взгляда сквозит ?Можешь не отмазываться больше?. —?Я же уже говорил, что… —?Ладно-ладно, у всех свои извращённые наклонности. Кого-то вообще заводят трупы, ничего же. —?Боже, Хёджон, что за больные наклонности. —?Некрофилия называется. —?Я знаю… —?возмущённо пыхтит Пак. Как с ней вообще разговаривать? —?Я знаю, как это называется. Я не об этом. Да что это за странная девушка? Чимин не представлял, что у неё в голове. Но вот то, с какой лёгкостью она выбивает его из равновесия?— поражает. Всего пара слов, и он теряется перед ней, как напроказничавший мальчишка. Вроде знаешь, что не ты съел последнюю конфету, но всё равно стыдно. —?Хорошо, больше не буду травмировать твою детскую психику, мало ли чего,?— Чимин хотел ответить, но лишь успел приоткрыть рот:?— И так уж и быть, Чоа ничего не скажу. Невыносимая девчонка. Хёджон начинает раздражать и нервировать, но взгляд непроизвольно продолжал падать на полотенце. Отрицать привлекательность девушки сложно. —?Чоа у себя? —?смирившись, не желая развивать перепалку, выдохнув, спросил Чимин. Губы Хёджон моментально плотно сомкнулись. Взгляд устремился вглубь затемнённого сада, мимо Чимина. Как будто он моментально стал ей неинтересен. —?Нет, рванула встречать своего ненаглядного с поезда,?— холодно ответила она. —?Чжухон? Он же должен был приехать только через пару дней? —?Эта парочка любители устраивать сюрпризы. Так что сегодня её не жди, если ты об этом, думаю, она останется у него в гостинице. А тебе пора валить, лимит исчерпан. Не пожелав доброй ночи, Хёджон закрыла окно и задёрнула штору. Свет в окне погас. Только Папи подёргивала хвостом, напоминая, пора бы домой, но в голове Чимина только ?она у него?. Насколько горько сглатывать ревность? Не надо объяснять. Теперь знает.