Злодей. Тема – ?прирученный хищник? (1/1)

Город пылал. Отблески пламени плясали в окнах магазинов и небоскрёбов, огненные языки лизали краску с машин, опаляли газоны; где-то ревела серена. Посреди хаоса, меж обломков того, что некогда являлось центром Токио, огромный мужчина с безумным оскалом прижимал к стене хрупкую девушку в изорванной синей униформе. В его красных глазах плескалась злоба, обнажённые клыки, казалось, готовы были в любой момент впиться в беззащитную жертву, под сиреневой кожей пульсировали вены, гнавшие по телу чистый адреналин. Девушка всхлипнула, поймав в глазах монстра собственное отражение; она не надеялась на милость от того, кому не знакомы человеческие чувства. Она отсчитывала последние секунды своей жизни: вот искажённое яростью лицо чудовища приблизилось настолько, что его синие волосы почти касаются её лица, вот клыкастая пасть шепчет ей проклятия, вот рука с острыми звериными когтями касается её шеи… ?Снято!??— кричит Гуано, и Гонард тут же отпускает шею Лили, а та, только отлипнув от бутафорской стены, сразу начинает поправлять костюм, следя за тем, чтобы каждая проделанная в нём дырка располагалась на положенном месте. Мицуки и Майки, следившие за съёмками со своих стульев, чуть ли не хлопают: сцена получилась замечательная. —?Я не слишком сильно тебя сжал? —?в голосе Гонарда звучат нотки извинения, но Лили на него даже не смотрит?— она поглощена своим костюмом. Такой расклад Гонарда устраивает?— если бы у Лили были к нему претензии, она бы их озвучила. Молчание?— это, можно сказать, знак одобрения с её стороны. А вот знак одобрения со стороны Майки?— хлопок по плечу, горящие глаза и восторженный тон, с которым он обращается к другу. —?Вот скажи, как у тебя это получается?! —?спросил Майки, когда оба актёра отошли подальше от съёмочной площадки, где сейчас отыгрывали свои совместные цены Лили и Мицуки. Парень чуть ли не пританцовывал от возбуждения; съёмочный кураж у него ещё не выветрился. —?Да сам не знаю,?— честно признался Гонард. —?Что именно получается? —?Ну, в жизни ты такой хороший парень, а на экране?— форменная сволочь,?— пояснил Майки, неопределённо поведя в воздухе рукой. —?Как тебе удаётся так перевоплощаться? Даже мне иногда страшно становится на тебя смотреть! —?А, это… —?Гонард пожал плечами и улыбнулся. —?Как-то само выходит. Я не стараюсь даже. —?Не ври, стараешься, ещё как! —?Майки всё не унимался, на него, видимо, напало спонтанное желание хвалить друга. —?Я бы, например, не смог! Я, конечно, актёр многогранный, но злодея так убедительно не сыграю?— максимум, плохого парня, но ты сам видел, к чему это однажды привело. Гонард скромно отвёл взгляд, после чего они вместе посмеялись над забавным моментом из прошлого, когда Майки, попробовав новое амплуа, едва не угробил свою карьеру, с Токио в придачу. В этом плане Майки отличный друг?— сменишь тему, и он не вспомнит, о чём был разговор до этого. Не нужно лукавить, не нужно скрывать, просто дождись, пока его вечно скачущее внимание переключится на что-то другое. Гонард прекрасно знал, в чём его секрет, как актёра. Он носил его в себе с самого детства, и лишь съёмки помогали держать его в узде?— то животное, что жило под его кожей. Оно проявляло себя странными снами и навязчивыми мыслями, диким голодом и спонтанным желанием бежать, не важно, куда, кинуться с разбега в озеро, заглотить что-то живьём. Гонард привык к своему зверю, дал ему имя, своё собственное, и лицо?— оно смотрело на него из зеркала гримёрки, с плакатов и афиш, с распечатанных скриншотов, которые он столько раз подписывал. Это был их маленький компромисс: он позволял своему зверю жить на экране, а тот всё остальное время был ручным, как котёнок, не представлял ни для кого опасности, давал Гонарду дышать. Этого хватало обоим.