Мать. Тема – ?тайна крови? (1/1)

Из небытия её выдернул детский плач. Она с огромным трудом разомкнула тяжёлые веки, приподнялась на циновке, превозмогая боль?— всё тело ниже пояса горело, словно изорванное в клочья. Честно говоря, она ожидала, что будет хуже?— думала, что больше не проснётся. Так было и с её матерью, и со многими другими женщинами в её семье, а они рожали во дворце, не в забытой богами деревне, отрезанной от цивилизации километрами непролазных горных троп. Местный лекарь, единственный, кому было позволено её осматривать, не давал ей никаких гарантий?— он вообще с ней не разговаривал, предпочитая общаться лишь с её мужем. Она до последнего не знала, всё ли с ней и с её ребёнком хорошо. Как выяснилось позже, в деревне почти все были уверены, что ни она, ни младенец не выживут, и были бы довольны таким исходом. ?Сыну старейшины нужна хорошая, сильная жена, а не слабая человечья девка. Помрёт со своим отродьем?— и гора Оэ возрадуется?. Заметив, что роженица проснулась, грузная лохматая повитуха обернулась к ней, едва не задев своими массивными рогами, и протянула младенца?— кричащий окровавленный комочек. Молодая мать, никогда прежде не видевшая новорожденных детей, ни человеческих, ни чьих-либо других, поразилась его размерам?— было трудно поверить в то, что нечто настолько огромное родилось из её хрупкого тела. Повитуха отвернулась и сплюнула; её алые глаза недобро блестели, ловя в себя отблески пламени свечей. —?Мелковат,?— процедила она сквозь зубы, не зло, а, скорее, устало,?— да ещё и безрогий, к тому же. Больной будет. А мать, тем временем прижимала к себе новорожденное дитя?— осторожно, трясущимися руками, не уверенная, как с ним теперь быть. Ребёнок заливался плачем и активно брыкался; он был совсем не похож на больного, напротив?— так и лучился волей к жизни. Бледная кожа, вполне человеческая, а не насыщенно-сиреневая, как у отца; острые уши торчат, как две древесные почки; на пальчиках?— крохотные коготки. Этот ребёнок был амальгамой из двух кровей; такие дети, не ёкаи и не люди, считались где-то подарком небес, а где-то?— дурным знаком. Одно было известно наверняка?— на их долю всегда выпадали испытания, и они, за редким исключением, проживали несчастливую жизнь. Думая об этом, мать не могла отвести глаз от личика младенца, сморщенного и искажённого криком?— как вдруг ребёнок замолчал, успокоился и открыл глаза. Она уже была готова к тому, что встретит холодный и жестокий взгляд диких красных глаз мужа?— но глаза, смотревшие на неё, были зелёными и тёплыми, совсем как у её отца. Взгляд женщины затуманился от накативших слёз; ками горы Оэ смилостивились над ней. Весь этот ужасный год, прожитый в деревне горных демонов, она мечтала лишь об одном?— снова увидеть родные отцовские глаза, согреться теплом его взгляда, как когда-то в детстве. Теперь же они наконец смотрели на неё?— глаза князя Гонарда Уильяма Японского. —?Да ты у нас вылитый дедушка,?— прошептала она младенцу на ушко. Леди Марианэтта Люция Японская, так и не ставшая княгиней, улыбнулась сквозь боль и слёзы. В том, какое имя дать ребёнку, она больше не сомневалась?— и пусть хоть кто-то попробует её отговорить. Зашуршали перегородки из рисовой бумаги, и в маленькую спаленку втиснулась громадная, пышущая жаром фигура?— её муж. Впервые в жизни Марианэтта подняла на него взгляд, лишённый страха; там, в пламени свечи, лежащая на кровавых покрывалах и прижимающая к полуоткрытой груди своего новорожденного сына, она сама была чем-то похожа на ками, и вряд ли её муж нашёл бы, кому помолиться, чтобы одолеть её. Они?— она и её сын?— выживут всем назло. Выживут и будут самыми счастливыми, какие бы тайны ни скрывала кровь её малыша. —?Его зовут Гонард,?— тихим, но стальным голосом произнесла женщина. —?Нареки его этим именем, когда объявишь о его рождении. Больше я у тебя ни о чём никогда не попрошу.