Новый курс и старые вопросы. Луи (1/1)

Луи убедился, что дым табака?— ни черта ни фимиам или, во всяком случае, боги индейцев подсказок христианам не дают. Но всё равно сидит на палубе под звёздами и наблюдает за дымом из трубки. Механические движения?— набить трубку, зажечь спичку, раскурить, впустить и выпустить дым,?— занимают его тело, и, пока взгляд следит за дымом, в голове понемногу отстраиваются какие-никакие мысли. А подумать есть о чём.Перед глазами вместо тёмного берега острова то и дело встают буквы, угловатые, крупные, неуверенные, знакомые до помрачения рассудка?— буквы, которые он же сам когда-то и показывал тому, кто в те дни был ему другом. Буквы были те же, а вот Зейн уже был чем-то другим. Но, судя по почерку, остался таким же старательным.Чёрт.Луи почти удивился, когда бумага, поданная Гарри, не обожгла ему пальцы, вообще никакой реакции не вызвала. Обычное письмо, и всё же это письмо от человека из прошлого, от тени друга. Луи ненавидит предательство Зейна, но самого Зейна ненавидеть не может при всём желании, и Луи предпочитает попытаться забыть, хотя бы не вспоминать. Но вот Зейн шлёт письмо, и дьявол разберёт, что скрывается за правдивыми фактами. Ловушка? А не слишком ли сложно?Ясно только одно?— ждать англичан затея идиотская. Но не была ли предложенная взамен авантюра с сокровищами идиотской? У Эйвери, оказывается, есть половина какой-то карты, вторая половина которой, оказывается, у Гарри, а на карте?— путь к несметным богатствам. Точнее, Гарри и Эйвери так кажется, потому что внятных доказательств от Гарри Луи, Найл и Лиам не дождались.Луи пытается отбросить всё, кроме фактов. На них идёт охота и всё хуже, чем они предполагали, значит оставаться на острове безумие. Надо уходить, но на каких условиях? Проще всего оставить Эйвери и Паулу на острове и смыться в надежде, что губернатор простит их милую выходку, ведь девицы-то остались невредимы и достались бесплатно. Но чёрта с два губернатор их простит и отзовёт свои фрегаты, и чёрта с два они вернутся на Тортугу с поджатым хвостом?— этого они сами себе не простят. Нужно, во-первых спасаться, во-вторых, компенсировать потерянное золото, и с этой точки зрения плыть куда-то в Атлантический океан за сокровищем?— если предположить, что оно существует,?— вариант получше, чем любой другой. Но есть ли там золото и не предпочтёт ли команда в конечном итоге вернуться на Тортугу, ведь так надёжнее? И, конечно, главный вопрос, что делать с девушками. Луи догадывается, что Гарри ни за что на свете не выпустит из рук Эйвери, и совсем не потому, что она сожгла карту (безумная женщина, но Луи не мог не восхититься этим ходом), но, в самом деле, тащить с собой двух мисс неизвестно куда… Но эти мисс могут послужить заодно и призрачным гарантом на случай, если англичане всё-таки где-то их встретят?— тогда можно будет выменять мисс на собственные жизни. Невероятно, но хоть какой-то аргумент.По всему выходит, что на авантюру с сокровищами надо соглашаться. Когда будут говорить с командой, историю приукрасят, выкажут больше уверенности, чем у них есть, и убедят в том, что сокровища точно есть и точно несметные. А дамы ещё и выкуп обещанный выплатят из своей доли. Что делать, если сокровища не окажется?— а может и острова не окажется? —?решать придётся на месте.Луи пол ночи сидит с трубкой, вглядываясь в тёмный берег сквозь завесу белого дыма, но факты не меняются, и новые пути решения проблем тоже не приходят ему в голову. Наверное, все они сделали выбор сразу, каждый по своим причинам, и выбор этот единственно верный, потому что единственно разумный. И безопасный.К Гарри Луи является с утра, едва тот поднимается с кровати и способен хоть как-то воспринимать реальность. Вокруг и около можно не топтаться, так что Луи переходит сразу к делу.—?Я думаю, мы должны идти по карте. Потому что мы не можем оставаться здесь, и если вернёмся на Тортугу, нас, опять же, или перехватят или найдут позже. К тому же, мы теряем деньги губернатора и надо это компенсировать.Гарри согласно кивает, трёт подбородок и снова кивает. И, кажется, пытается не выглядеть слишком уж довольным, потому что отлично понимает, что его радость иррациональна. Гарри, может быть, не знает, чего именно хочет от Эйвери, но Луи точно знает, чего Гарри не хочет?— не хочет выпускать её из рук и отдавать кому-либо. Особенно Анвару Мендесу. Ну, значит, не отдадут.—?Гарри, у меня есть аргументы, и поэтому я думаю, что мы должны воспользоваться картой. А теперь, глядя мне в глаза, скажи, что ты этого хочешь, потому что у тебя тоже есть аргументы, а не только из-за Эйвери.Гарри улыбается, демонстрируя свои очаровательные ямочки, но Луи на это не ведётся. Гарри пожимает плечами.—?Конечно, это не из-за неё. Остаться мы не можем в любом случае, так почему не попытать счастья?Да они всю жизнь это счастье пытают, и всё-таки Фортуна, кажется, им всё прощает. Не для того же она вела их всё это время, чтобы потопить сейчас, верно?—?Ты хочешь Эйвери, это я понял. И надеюсь, ты подумаешь о том, к чему это может привести, прежде чем взять то, чего хочешь. Но,?— Луи отмахивается от возражающего Гарри,?— об этом потом, сначала надо уйти отсюда, а не решать твои сердечные дела.Может, Гарри и готов хоть сейчас рассказать о том, что ему нужна Эйвери, но Луи не уверен, что хочет знать?— он помнит его вчерашнее обалделое лицо, и пока ему этого достаточно, без подробностей о том, что они там с Эйвери кроме карты обсуждали. Сначала надо уйти с этих проклятых островов и проложить курс, а потом можно и всё остальное. В конце концов, у Гарри из проблем?— только не ошибиться, это у Луи непонятно что в голове.На выходе из каюты его догоняет вопрос.—?Луи, что дороже золота?—?Жизнь.Луи отвечает, почти не задумавшись. А задумавшись, понимает, жизнь дороже вообще всего, потому что всё можно купить, даже если не за золото, а вот жизнь?— вряд ли. И если они попадутся англичанам с их тремя кораблями, жизней своих они лишатся.Завтрак проходит в обсуждении, и, разумеется, Лиам и Найл тоже согласны с единственным вариантом спасения, потому что подумали и не собираются умирать. Заглянувший Эд очень рад, что драки с англичанами не предвидится и, успокоенный, спешит уйти. ?Королевские драгоценности? уходит из бухты ещё до полудня, от греха?— англичан, то есть,?— подальше.Вопрос только, что именно имеет смысл сказать команде? Ни слова о письме Зейна, разумеется, и ни звука о любых сомнениях?— а сомнения, кажется, есть у них всех. Сходятся на том, что во всём будут винить англичан и, конечно, карта у них целая и вполне достоверная. Законы берегового братства требуют обсудить ситуацию с командой, они и обсуждают. А нравы берегового братства просты?— кто громче и уверенней орёт, тот и прав. Под настроение орёт Гарри будь здоров, и хотя новости неутешительные, откровенного бунта не предвидится. Собственно, бунт им не поможет, и это все понимают.—?Всё из-за мартышек этих в юбках! —?поднимается голос слева.—?Интересно, он во всех своих бедах женщин винит, а? —?голос справа.Луи даже, к чёрту, не удивлён тому, что ядом плюётся Барт, а Эрколе, возвышающийся над большинством окружающих, хохочет рядом за четверых. Джон, изображая одобрение, шлёпает здоровую ручищу Барту на плечо и добавляет:—?Ну кого же винить, если он сам никуда не годится?Но смех не рассеивает сомнения.—?Как мы можем верить, что карта у девчонки настоящая? А и настоящая, так давайте карту заберём, да их здесь высадим.Это предложение встречает отклик, вспоминают, что женщинам на корабле не место. Эрколе куда-то нагибается, потом распрямляется и вещает громовым голосом:—?Никто не просит тебя верить мисс, дурья твоя башка. Верь капитану, он нас ни разу не подводил,?— Эр смотрит вниз, где маячит макушка суфлёрствующего Барта, усмехается и снова поднимает голову. —?И, в отличие от тебя, он головой пользоваться умеет.Компания справа опять ржёт, их смех подхватывают остальные.—?Понять не можешь, так слушайся молча,?— любезно советует Луи.—?Карта настоящая,?— уверяет Гарри. —?Давайте, будьте мужчинами, или мы вернёмся на Тортугу с пустыми руками?Бунта не предвидится, сомнения уже начинают укладываться. Все соглашаются с тем, что уходить надо в любом случае, и лучше уж за сокровищами, чем ползти с позором домой. И раз решение принято, начинает кипеть работа?— нужно хорошо запастись всем, чем можно, для перехода, и команда отправляется на берег за водой, мясом и всем, что найдётся. На всё про всё у них максимум два дня, так что ребята активно шевелятся.А Луи и Гарри прикидывают курс. Без второго куска карты полагаться приходится только на слова Гарри и Эйвери, но и с одним куском хотя бы можно понять направление. Значит, Атлантический океан. Направление хорошо уже тем, что там-то их вряд ли догадаются искать англичане, не найдя их на Юнионе. А искать будут, тут и к гадалке не ходи.Что дороже золота? Всё, всё, всё на свете можно купить или хотя бы оценить. И всех. Оказалось, оценить можно даже дружбу и общую историю, как это сделал Зейн. Оценить нельзя жизнь, потому что когда ты мёртвый, не имеет никакого резона что-то ещё оценивать, да? К чёрту бы это всё.—?Зачем Эйвери доля в сокровищах? —?спрашивает Луи. —?Я понимаю, что карта её и всё такое, но зачем бы ей вообще ввязываться во всё это? На Ямайку, я так понял, она не собирается?Луи спрашивает у Гарри, потому что Гарри вот он, а Эйвери где-то у себя, и потому что Гарри наверняка знает. И потому что Гарри это наверняка важно.—?Хочет осесть вместе с Паулой на материке. Начать новую, свободную жизнь.Луи удивлён, он ожидал чего угодно, только не такого. А что, собственно, такое свобода?—?Она ведь совсем не знает жизни, да? —?Луи улыбается. —?Начать всё заново не так просто, а деньги имеют свойство заканчиваться.Гарри пожимает плечами. Для него мысль о том, что Эйвери на Ямайку не собирается, имеет другие оттенки, и наверняка думал он только о том, что она куда-то не собирается, а не о том, что планирует делать. И, наверное, так правильно?— всё ещё успеет перемениться, раз уж за пару недель мисс Клементс, кажется, полностью изменила отношение к ужасным пиратам. Интересно знать, что о планах тёти думает Паула?—?По сути, у нас снова нет выбора, да? —?Гарри потирает подбородок. —?Или к англичанам на виселицы или в океан по обрывку карты.—?Если есть ?или?, значит выбор всё-таки есть,?— улыбается Луи. —?Мы оказывались в ситуациях и похуже, но удача всё ещё на нашей стороне.Гарри фыркает.—?Я вспомнил гадалку, Кассандру?— ох и безумная старушенция. Она сказала, что Фортуна не разбирается в мужчинах.Луи смеётся. Ну, им же лучше, что так.—?Хоть в чём-то шарлатанка права.—?Да как посмотреть,?— тянет Гарри.Но больше ничего не говорит, а Луи и не горит желанием обсуждать туманные предсказания, которым срок уже несколько лет. Переводят тему и до конца дня готовят план перехода. Команда тоже не зевает и практически готова к отплытию?— сняться с якоря можно будет уже утром, и если только ветер продержится, они смогут уйти достаточно далеко и пропасть без следа ещё прежде, чем англичане вообще доберутся до места встречи.Вечером команда разбредается по острову. Это понятно, они рассчитывали получить деньги, а теперь непонятно, когда увидят берег. Луи тоже бредёт по знакомым тропинкам?— этот остров, как и большинство вообще маленьких островов, старое прибежище пиратов, и Луи знает, куда забраться, если хочется поплавать и подумать о какой-нибудь ерунде.Ерунда, правда, сама находит себя, и думать не приходится: сидит себе на берегу, воду рассматривает. Луи плюхается рядом, встречает удивлённый взгляд Барта. Заплыв откладывается.Барт раздражает. Потому что от него никак нельзя отделаться хотя бы потому, что не возникает такого желания. На расстоянии он раздражает, каждый раз, как Луи вспоминает, как Барт по уже сложившейся привычке сидит рядом и что-нибудь спрашивает, смотрит в глаза или смеётся, он бесит. А вот когда Барт, собственно, сидит рядом и всё остальное, он совсем не бесит, его хочется… Обнять? Господи, нет. Просто он… Беззащитный? Едва ли. Тощий? Это не повод. Приятный? Так он приятный-то не на ощупь, Господи.—?И откуда ты такой на мою голову?Луи не удерживается и патетически вздыхает. Барт весело хмыкает.—?Родился на Аклинсе, подобрал ты меня на Тортуге.Это не то, что Луи имел в виду, но он улыбается, принимая ответ.—?А ты на мою голову откуда? —?интересуется Барт.—?Родился в Англии, потом с родителями уплыли в Новый Свет.—?Ага, а дальше?—?Любопытство твой главный порок, Барт.Луи улыбается и не чувствует ни грамма осуждения, тем более Барт явно не чувствует никакого смущения, чертит что-то пяткой на песке. Сапоги он снял, и стало видно ноги?— крохотные, раза в два меньше, чем у самого Луи. И это почти забавно.—?Я просто хочу понимать людей. А моё понимание добродетель.—?Какой ужас,?— смеётся Луи. —?Но ладно, сегодня ты заслужил немного любопытства. Эрколе говорил с твоих слов?—?Ну, говорил он сам,?— пожимает плечами Барт, но, кажется, понимает, что увиливать бесполезно. —?Говорит он громче моего, да и меня, может, слушать не станут. А что, правда можно вопросы задавать?—?Ты всё равно задашь.Потому что у них вошло в привычку иногда сидеть и о чём-то говорить, как будто они друзья. Или они друзья? Луи считает, что у Барта любопытства на троих, но с Бартом почему-то легко делиться и даже хочется. Глупое желание. И абсолютно ненормальное, но появляется оно регулярно.—?А у меня есть вопрос, на который ты не ответишь.Барт поднимает голову и даже разворачивается, заглядывает в глаза, как будто вызов бросает. Луи пожимает плечами. Не ответит так не ответит, задать-то можно.—?Кто такой Анвар Мендес?Луи вздрагивает. И от неожиданности, и от тоскливых воспоминаний, холодом скользнувших по позвоночнику.—?Племянник губернатора Ямайки.Барт насмешливо-вопросительно вскидывает брови, и видно, вопрос появился неспроста. И Луи не понимает, как на него ответить, даже не уверен, что нужно.—?Зачем тебе?—?Интересно.—?Любопытство кошку сгубило.Барт почти снисходительно улыбается.—?Хорошо, что я не кошка, да?—?Кошки пушистые и забавно урчат, если их гладишь.—?Если я буду урчать, ты мне расскажешь? Можешь меня даже погладить.Луи давится воздухом и хохочет.—?Да ты мне угрожаешь!—?Может, самую малость.Барт продолжает что-то вырисовывать, а Луи задумывается. Вопрос всё ещё висит в воздухе и на него можно не отвечать. Но он что-то царапает в голове у Луи, и он невольно задумывается, что мог бы ответить.—?С чего ты вообще взял, что тут что-то есть? —?спрашивает он. —?Мендес просто жених Эйвери, от которого мы надеялись получить выкуп.—?Видел я вашу реакцию,?— Барт качает головой,?— это не сложно увидеть, вас так и перекашивает. Он кто угодно, но не ?просто?.Лично Луи видел Анвара лишь однажды, во время казни Джеффа. Толпа пришла поглазеть, как вешают пиратов, а над толпой стояли властители Порт-Ройала?— проклятые Мендесы. Луи до сих пор не понимает, как вышло, что Гарри прямо из этой толпы не скакнул на помост и не попытался придушить Анвара или любого, до кого дотянулся бы. Ямайка, Порт-Ройал, Мендес, Зейн?— как слова проклятия, что-то, что причиняет боль и что появляется снова и снова. Почему? Анвар просто красивый юноша, родственник губернатора. И именно он виноват в смерти Джеммы, Гарри не сомневается, а с ним не сомневается и Луи.Барт тихо вздыхает, задумчиво следит за лицом Луи, как будто что-то может прочесть. Или может?—?Он враг капитана, да? И твой,?— тихо спрашивает Мидлтон. —?И он нам всем угрожает. Я ведь должен знать, кого мне не любить.—?А ты готов не любить каждого, кто не по нраву капитану или мне?Губы у Барта вздрагивают в насмешливой улыбке, и он приподнимает брови, словно спрашивая, за кого Луи его принимает.—?Вы, конечно, не агнцы божие, но не думаю, что станете ненавидеть кого-то без причины. А в том, что вы этого Мендеса ненавидите, я не сомневаюсь, можешь не увиливать.—?Есть причина. И я не хочу её называть.Барт покладисто кивает и прикусывает губу, как всегда, когда понимает, что больше по теме вопросов лучше не задавать.—?Чужие тайны я уважаю, довольно того, что причины есть.Барт отворачивается и, кажется, вполне готов удовлетвориться таким исходом, а Луи не может выкинуть из головы картинку: Анвар, две красивые девушки с ним, губернатор, богатые и довольные, над толпой людей, пришедших увидеть чью-то смерть.—?Лучше не произноси его имя по чём зря, ладно? —?Барт поворачивается, и Луи кивает. —?Лучше этого не делай. Поверь, Гарри не обрадуется.Никто не обрадуется. Господи, кто вообще может радоваться упоминанию подобного существа?—?Ладно,?— тянет Барт. —?Чьи ещё имена под запретом?Барту совсем не обязательно ничего знать, никому не обязательно ничего знать, но мысли крутились вокруг Ямайки и её обитателей с тех пор, как на борт ?Леди Энн? поднялись две пленницы, и Луи, наверное, просто хочется выпустить эти мысли, а Барту вполне можно доверять.—?У Анвара есть дружок Зейн, его тоже лучше не упоминай. Зейн был нашим боцманом, пока я был помощником капитана.Вот так в несколько слов укладывается целая история, больная, тяжёлая, зудящая за грудиной история. У Барта в недоумении расширяются глаза, а потом сходятся брови?— видимо, пытается понять, как это всё случилось. Рассказывать Луи не собирается.—?Он… Ушёл? И теперь ты боцман и помощник, да?Ему интересно и любопытно, но Луи не очень хочет посвящать кого-то в давние истории. Он не думает, конечно, что Барт может что-то с этой историей сделать, но в целом знать детали Барту и не надо. Любопытство Луи добродетелью не считает, но кое-что всё же уточняет.—?Можно сказать, что ушёл. Теперь он дворянин и ревностный слуга губернатора Ямайки.Барт молча переваривает новость. Потом осторожно уточняет:—?Он вас предал, да?И Луи может даже не кивать и вообще ничего не делать, тут и так всё понятно. Зейн был их другом с тех пор, как мальчишки познакомились на корабле Десмонда Стайлса. Каждый со своей историей, каждый со своей мечтой, в итоге они стали практически семьёй. Они ходили под одними парусами, под одним флагом, они пережили вместе и горе, и радость, вместе повзрослели. Такое не забывается. И предательство такого не прощается.—?Ничего не может быть хуже предательства,?— глухо говорит Луи.Барт вздрагивает, обхватывает себя руками и отворачивается. А Луи не чувствует удовлетворения, но чувствует, что, наверное, стало чуть легче, как будто выговоренные вслух слова уменьшали вес давних событий. И почему, чтобы заговорить, ему нужно это тощее любопытное создание, которое буквально преследует его? И ладно бы только на корабле, Барт, кажется, пробирается в мысли.Глупости.Луи стаскивает с ног сапоги и принимается за рубашку, собираясь, наконец, окунуться. Барта аж подкидывает на месте.—?И что ты придумал? Резко жарко стало?Луи недоумённо смотрит на Барта, Барт округлившимися глазами смотрит на него.—?Плавать мне предлагаешь одетым?—?О, ну да,?— Барт подбирает свои сапоги, оглядывается на воду, как будто только что увидел. —?Мог бы предупредить. Смотри не утони.И чешет подальше, как кипятком ошпаренный. Луи только плечами пожимает, всё-таки иногда Барт бьёт все рекорды дурости.