"Лиха беда начало..." (1/2)
?Любви подвластны города и страны,Дистанций ведь не признает она.Уколет Вас приятно и нежданноБожка-Амура меткая стрела…?(опять же, моего авторства).За весь вечер королева впервые так искренне улыбалась, глядя на мужчину. Она не замечала ничего вокруг: ни пар, танцующих рядом, ни взглядов мужа и Ришелье, ни жемчуга, срывавшегося с колета герцога и падавшего на пол, ни шепота стоящих поодаль ее придворных дам, которые, разумеется, обсуждали блестящие глаза королевы и явную искорку, которая промелькнула между ней и герцогом.
Видимо, только король, уже не особо верующий в верность и благочестие жены с легкой руки Ришелье, не заметил искорки, той самой искорки, которая разжигает сердца, которая заставляет эти самые сердца биться в бешеном ритме, когда предмет обожания и желания касается, даже случайно, очень легко, твоей руки. Искорки, которая воспламеняет щеки, когда мимолетно вспоминаешь о любимом, слышишь его имя, произнесенное другими, которая доставляет столько радости… но и не меньше мучений.Сердце королевы стучало так, словно вот-вот выскочит из груди. Ее белоснежная пышная грудь трепетала под белым кружевом, обрамлявшим декольте. Она танцевала элегантно и легко, словно пушинка, не касаясь земли своими маленькими ножками. Ее белоснежная ручка покоилась в руке герцога и немного дрожала, когда сам милорд чуть сильнее сжимал ее. Как уже говорилось, ее изумрудные глаза блестели, как каменья, украшавшие платья некоторых дам. Алые пухлые губки растянулись в улыбке, а нижняя губка была слегка оттопырена, что, в принципе, было характерно для отпрысков династии Габсбургов.
Бекингем же не мог оторвать глаз от прекрасного лица королевы, на котором почти не было макияжа, что, само собой, подчеркивало истинную прелесть Анныв отличии от остальных дам, наносивших на лицо как минимум тонну белил, пудры, румян и тому подобного. Он боготворил королеву, готов был целовать лишь подол ее платья и довольствоваться этим, как самым великим счастьем. Она была слишком красива, слишком хороша, слишком чиста и наивна, чтобы можно было расхваливать отдельные черты ее внешности, фигуры, характера. Весь танец он не сводил с нее очей, говорил что-то бессвязное, как безумец, отчего Анна тихо смеялась.
Но, увы, танец недолговечен. Музыка закончилась, и парам пришлось разойтись. Бекингем поклонился королеве, она склонилась в реверансе.
- Ваше Величество, я благодарен Вам за танец, – он легко и нежно коснулся губами руки королевы.
- Милорд, я крайне счастлива, что Вы удостоили нас своим визитом, – Королева улыбнулась ему, не убирая руки. - проводите меня к Его Величеству.
Бекингем недолго собирался, хотя и не хотел оставлять Анну, и провел ее к королю, поклонившись прежде Его Христианейшему Величеству.
Король, не скрывая своей, пока еще маленькой, ревности, кивнул герцогу, отпустив его, а сам взглянул на королеву.- Мадам, Вы остались довольны танцем?
Анна не отводила взгляда от танцующих пар, видя Бекингема и только его.
- Да, сир. Я крайне благодарна Вам за позволение, – Нехотя повернула голову к мужу и встретилась с ледяным взором серых глаз Ришелье. Королева вздрогнула.
Это не осталось незамеченным ни королем, ни Ришелье. Людовик поднялся с кресла.- Мадам, пойдемте танцевать. Не сидеть же Вам столько времени на месте!Анне ничего не оставалось, как встать и идти танцевать, хотя ей хотелось спрятаться в какой-нибудь нише и тихо наблюдать за Бекингемом.