Глава 16 (1/2)
Глава 16МаркМожет если не открывать то, от меня отстанут наконец? Стук не прекращается… Поднимаю свою тушку с кровати и иду к двери. Открываю замок, распахиваю дверь и, вполне предсказуемо, нахожу на пороге зареванного Лекса.— Не сиди на полу, Лекс, а то простудишься, — равнодушно говорю я. Лекс подскакивает и прижимается ко мне, хватаясь за рубашку руками.— Марк, прости меня. Прости. Я не знаю, как так получилось. Просто я выпил слишком много, а потом… — сквозь слезы и всхлипы говорит он.
— Не разговаривать же нам на проходе, — подхватываю его на руки, закрываю дверь.
Несу его на кровать. В комнате есть и другая мебель, но лучше прилечь и ему, и мне. Опускаю его и ложусь рядом, обнимая одной рукой за талию, а другой прижимаю к себе его голову. Поглаживаю его по волосам…
Лежим молча, пока он снова не начинает извиняться.— Лекс, успокойся, слышишь. Прекрати истерику, — слегка встряхиваю его – не помогает, тогда наклоняюсь к его лицу и целую его влажные, чуть солоноватые губы. Срабатывает и он затихает. – Я все знаю, малыш. И то, что ты был пьян, и то, что ты нравишься Вере…— Откуда ты знаешь, она сказала, что не говорила тебе, — дрожащим голосом спрашивает.
— Она и не говорила, сам догадался. Твоей вины нет в том, что случилось…
— Марк, ее чувства не меняют моего отношения к тебе. Я ведь люблю тебя! Очень сильно…
— Я знаю, и я верю тебе… — все верно… — Но…— Теперь ты бросишь меня, да? – заглядываешь в глаза, во взгляде столько мольбы, что больно смотреть. Закрываю глаза, целую его в лоб. – Пожалуйста, Марк не бросай меня. Этого больше не повториться, правда. Я обещаю…— Но я не могу обещать того же… — всхлипывает, — Не вини ни Веронику, ни себя. В этом только моя вина. И это я должен просить прощения за то, что играл твоими чувствами. Я, правда, не хотел тебя обидеть или сделать больно, просто раньше я думал, что так будет лучше… И в ту ночь и следующий день я действительно был счастлив… — как же тяжело быть для кого-то сильным, когда хочешь сам, чтобы тебя пожалели и утешили. Но ему я должен. И как бы больно и обидно мне самому ни было я попытаюсь облегчить страдания ему...
— Так давай все забудем и будем счастливы снова, – не получится, к сожалению.
— Нет, малыш. Мне жаль и твое сердце, и мое… Я не могу тебя обманывать и говорить, что все чудесно, когда на самом деле это не так… Так будет правильно. Ты забудешь меня, и полюбишь снова, только на этот раз тебе ответят взаимностью. Такой добрый, честный, отзывчивый и светлый человечек должен быть счастлив и ты будешь… Но не со мной…
— Нет… нет-нет-нет… это не возможно… Если ни с тобой тогда, ни с кем, – слезы опять катятся крупными каплями по твоим щекам.— Тшшш, не плач, Лекс. Я не стою твоих слез, — обнимаю его крепче, чтобы хоть как-то отвлечься и самому не расплакаться. – Так нужно, Лекс. И тебе, и мне нужно двигаться дальше…— Ну, пожалуйста, я прошу тебя… не надо… — я знал, что это будет тяжело.
— Обещай мне, Лекс… Поклянись, что ты ничего с собой делать не станешь. Я просто не переживу, если с тобой что-то случиться.— Я не могу… Я же не смогу жить без тебя!..
— Сможешь. Ты ведь сильный, я знаю. Ты сможешь… Ну же, ради меня, пообещай. – В курсе, что давить этим низко, но у меня просто нет выбора. Я ведь знаю его, какой он вспыльчивый…— Хорошо… я обещаю… — бесцветным голосом говоришь.— Молодец, хороший мальчик, — целую его в щеку. – Верь мне, у тебя все будет хорошо, ты будешь счастлив. Только не закрывай свое сердечко от других людей, дай им шанс…— Я верю тебе… — шепчет он. А его рука ложится мне набок и пробирается под рубашку, поглаживая спину.