Глава вторая (1/1)
Курица, чуть не попавшая под чей-то тоненький высокий каблучок, в ужасе отползла в сторону, зарылась в пожухлую опавшую листву, валявшуюся тут с прошлого года, отдышалась и, всё ещё дрожа, начала оглядываться. Петух не отыскивался ни в какую. Курица вздрагивала от шума машин и боялась быть замеченной. Когда они сбегали, то рассчитывали оказаться в Раю без остановок в незнакомых городах, а тут такое… Курица задрала шею. Всё это время она лежала возле рыночного прилавка… с мясом! Едва завидев куски тел несчастных животных, Курица повалилась на землю и зарылась в листья почти полностью. Прямо рядом с ней продавали разодранную холодную красно-розовую плоть когда-то живых существ. От этой мысли Курица хотела громко и страшно кудахтать, чтобы разогнать кровавых торговцев. Ещё лучше?— заклевать их как следует, но и это неосуществимо без головы. Курица совсем позабыла о своей цели и даже о потерянных товарищах. Теперь её занимали попытки остановить жестокую затею людей. Собравшись с духом, курица сбросила с себя листья и снова посмотрела наверх. Снова увидев куски мяса, она вздрогнула и отвернулась; посмотрела туда ещё раз?— и не смогла оторвать взгляда. Ужасная картина теперь привлекала. Курица понемногу привыкала к мысли, что все эти животные мертвы, и вернуть их к жизни сможет разве что чудотворная гроза, как это случилось с ней самой. И то?— она была ещё почти целой тушкой, а вот некоторым тут не повезло?— и не поймёшь, чем когда-то было это сочное алое нечто. Курица поднялась на ноги и тихонечко прокралась к прилавку. Она думала: её заметят. Но люди никогда не смотрели вниз, им было абсолютно всё равно, что под их ногами мог существовать целый маленький мир. На плечо Курице опустилось что-то мягкое, гладкое; она в испуге отпрянула, но потом присмотрелось и поняла, что перед ней всего лишь фартук, свисающий с табуретки. Фартук зашуршал, немного поломался и всё-таки сполз вниз. Курица, недолго думая, накинула его на себя. Тут она почувствовала, что ей становится тесно, и отбежала в сторону. Курица посмотрела на свои ноги?— там снова были куриные лапы, только больше, чем нужно. На крылышках выросли, очень похожие на человеческие, руки с пухловатыми, но с острыми ногтями пальцами. Курица ощупала ими своё массивное тело, едва прикрытое фартуком, потрогала шею?— из тонюсенькой болтающейся та стала крепкой и толстой, а на шее… на шее?— самая настоящая голова. Всё, как полагается: глазки?— Курица поморгала,?— клюв, хохолок. Она просидела так, привыкая к изменениям, а потом сообразила: теперь-то уж её заметят! Так и вышло; но немногочисленные внимательные люди лишь презрительно зыркали на неё и шли дальше. Быть может, для них она была таким же человеком, как и все. Курице теперь легче было рассмотреть не только человеческие ноги, но и всех людей в целом. Многие из них были некрасивы, не столько из-за природных черт, сколько из-за отвратительных недовольных гримас. Наверно, почему-то с грустью подумала Курица, она и сама была не красавица, но что поделаешь! Теперь надо было думать, какие выгоды давало новое обличие. Что вообще Курица собиралась теперь делать? Лететь в Рай одной? Искать любимого? Вмешаться в деятельность мясного прилавка? Куда податься теперь? Курица решила походить по городу в ожидании ночи. Может, получится взлететь. Или найдёт кого-нибудь из своих… В темноте город казался прекраснее и чище, ведь улицы не заполоняли грубые, неприветливые люди. Курица сняла уже полюбившийся фартучек и опять обернулась тушкой, облепленной перьями из подушки. Вот только неподъёмность предыдущего облика никуда не делась. Курица взлететь уже не могла. Она даже обрадовалась: никакого тебе соблазна бросить всех и направиться в Рай без них. А что же тогда? Оставаться здесь, ходить человеком-курой, искать их… а вот торговле мясом надо мешать осторожно, скрытно, незаметно. Так?— уже во второй раз за пару дней?— началась новая жизнь.