11 (1/1)
Для Т/И тот вечер запомнился совсем иначе и, в отличии, от пребывающего в хорошем настроении Цоллера, девушке хотелось стереть из памяти весь день.
Пожалуй, одна делать не выходила из головы. Странное поведение Фредерика... На самой встрече, всё было нормально, но вот когда они уже сидели в машине...
На встрече, все военные были в эсэсовской форме. Кто-то в обычной, кто-то в парадной. Формы не было только на политиках. Все они, поголовно, были в чёрных однотонных костюмах, в белых рубашках и с чёрными галстуками.На снайпере, весь вечер красовалась военная парадная форма. Белоснежные брюки и в тон им пиджак, обвешанный немаленьким количеством медалей и наград, вдруг, сменился на чёрный костюм с белой рубашкой.
Когда встреча завершилась, Цоллер, взяв Т/И под локоть, увёл её в дамскую комнату, попросив ждать его здесь, а сам куда-то ушёл. Через буквально несколько минут, он вернулся уже в упомянутом чёрном костюме и только после этого, они покинули ресторан.
Зачем немец переоделся, Т/И было совершенно неясно. И это заставляло нервничать... С чего вдруг, снайперу, купающемуся во всеобщих любви и уважении, пришло в голову, прятать свои награды, сменяя их обычным, ничем не примечательным, чёрным пиджаком?
У Т/И не было ответа на этот вопрос и это заставляло нервничать. Фредерик о чём-то спрашивал, пока они сидели в машине, но девушка была настолько увлечена собственными мыслями, что, при всём желании, не смогла бы вспомнить их разговора. Она просто машинально отвечала, лишь бы он от неё отстал, лишь бы не догадался о её настоящем отношении к нему. Девушке хотелось бы относиться к немцу равнодушно, но внутри неё кипело такое огромное презрение, которое невозможно было унять никакими мыслями и доводами. Поэтому, холодность и равнодушие, были очень даже напускными, не имеющие ничего общего с тем, как она себя чувствовала на самом деле, по отношению к Фредерику.
Всю дорогу до дома, у неё была одна единственная мечта — скорее залезть под душ и смыть с себя всю грязь. За всё их общение, Цоллер не прикасался к ней так часто и много, как за сегодняшний вечер. Его руки постоянно ощущались на коже: он то прикасался к её ладоням, запястьям, локтям, то приобнимал за плечи, талию или спину. И ничего, кроме омерзения к собственному телу, после этих прикосновений, Т/И не испытывала.
Апофеозом стал момент, когда Фредерик поцеловал её руку, при прощании. Сердце ухнуло вниз от одного только страха, перед собственным будущим...
Сегодня была стёрта некая граница между ними и Т/И это совершенно не нравилось. Весь вечер, мужчина то и дело обнимал её (пусть и совсем невесомо, аккуратно, еле прикасаясь к телу, но всё же обнимал), в машине, держал за руку, а при прощании, впервые позволил поцеловать... Пока только руку, но если он от неё не отстанет, что будет дальше?
Т/И больше не могла всё это держать в себе. Ей было страшно так, как никогда в жизни. Поэтому, зайдя домой и увидев, что подруга не спит, она поделилась с ней этими переживаниями.
К огромному сожалению для Фредерика, девушка достаточно хорошо знала нравы нацистов. Она не видела в них победителей и, оттого, героев... Не радовалась вниманию с их стороны... Француженки как-то быстро простили то, что эти же мужчины, устраивали какие-то два-три года назад. А видя, что они ещё и умеют красиво ухаживать, кажется, и вовсе таяли. Так вот, Т/И была не из таких. Её память была свежа на ужасы тех дней, а что касается конкретно Цоллера... У него было 583 возможности, прекратить убивать. В конце концов, боясь расправы от своих же, за неподчинение приказу, он мог в любой момент застрелиться. Но Фредерик посчитал, что его собственная жизнь важнее и ценнее, чем 583 других жизни... И прекрасно продолжал жить, радуясь каждому новому дню, в то время, как 583 человека, убитые им же самим, гнили в земле... И этот человек... Этот убийца, обратил на неё внимание! Поэтому да, на его счёт, у девушки были куда более отрицательные эмоции, чем по отношению к любому другому нацисту... И вынужденно принимать ухаживания от Цоллера, было невыносимо тяжело. Будь на его месте любой другой немец (хотя, ко всем военным, она относилась не лучшим образом) и, ей было бы легче... Но девушке неповезло по-крупному...
До этого вечера, Жюли даже не догадывалась, что подруга, практически каждую ночь или плачет, или мучается из-за бессонницы. Об этом Т/И не рассказала и сейчас. Но, зато теперь, рыжая знала, что на Т/И обратил внимание не просто рядовой нацист, а тот, которого СС, буквально готово целовать в жопу, только из-за высокого профессионализма снайпера. Ещё более ценился он в силу своей молодости. И о душевном равновесии и хорошем настроении Цоллера, без преувеличения, пеклась вся верхушка Германии. Ведь, чем лучше чувствует себя снайпер, тем слаженней выполняет свою работу. А Цоллер был, без сомнения, лучшим в этом деле и терять такого превосходного профессионала, немцам не хотелось ни при каком раскладе. Поэтому да, он был на особом счету у главных людей Германии. И, во время бесконечных бессонниц, как подозревала сама Т/И, на счёт Фредерика, у нацистов имелись большие планы и те 583 жизни, прерванные на войне, были только началом в "карьере" снайпера. Поэтому, девушка не хотела иметь ничего общего с нацистами, а в особенности — с самим Цоллером.
Но сейчас, заинтересовавшись Т/И, мужчина, в итоге, заинтересовал ею и самого Геббельса. Нет, Йозефу было всё равно на неё, как на девушку. Куда важнее было то, чтобы она не растраивала их героя и, чтобы, вдруг, не оказалась какой-то шпионской. Поэтому, её биографию, изучали практически под микроскопом, запоминая и подмечая любую мелочь.Девушка была практически уверена, что досье на неё, уже не первый день, лежало на столе минкульта и других не менее важных шишек СС. И, конечно, это не могло её не напрягать. А теперь, об уже случившемся и, переживаниях и опасениях самой Т/И, знала ещё и подруга.
И девушке хотелось бы расплакаться от обиды и, уже привычной жалости к себе, но, во-первых, в своей спальне, она выплакала все слёзы за этот месяц; а во-вторых, ей не хотелось, чтобы Жюли видела, насколько сильно ей больно, от внимания Цоллера. Поэтому, всё, что она могла себе позволить, равнодушно смотреть в потолок, рассказывая о том, как пару недель назад, Фредерик мыл её руки и, как уже сегодня, буквально несколько минут назад, эти же самые руки и целовал...