Страница 4. Крыша едет не спеша. (1/1)

Но я всё равно настаивал на нормальной тренировке в боевых условиях. Как мы и договаривались, клоны после скудной обеденной трапезы стали подтягиваться к толстой железной двери?— выходу из штаба. Первым прилетел Эль, торопливо запихивающий шпагу в ножны. В тусклом электрическом мерцании золотые нитки на его короткой куртке блестели и отражали свет на стену мелкой белёсой рябью. Я вообще боялся за испанца, потому что когда ты стараешься быть незаметным и крадёшься мимо противника, сверкать, аки петух, категорически не рекомендуется, а Эль со своим колоритом прекрасно исполнял роль чёртового прожектора. Я попытался стащить с него эту идиотскую куртку, но он только задёргался и зашипел на меня, мол, ?не трожь, она счастливая?. Я махнул рукой; хоть шпагой махать умеет, в крайнем случае, убежит. Следом вывалился Боец, как обычно, в одних боксёрских трусах и в больших перчатках. Он весело лыбился, сияя дыркой вместо переднего зуба, и у меня отчего-то поднялось настроение. Боец вообще был душой компании, он не любил напряжённой обстановки и часто шутил невпопад, зато на вылазки лез впереди всех, хоть за уши держи. Парадокс, но я ни разу не видел больших драк между ним и другими клонами, даже с несносным Заводным. Последними притащились Джеймс и Перец, как я его прозвал. Агент цепко держал клона за плечо, а Заводной дёргался и огрызался, как дворовая шавка. Шляпа съехала набок, рука сжимала трость, а Джеймс со строгим равнодушием оглядел нашу компанию и остановил взгляд на мне.?— Вперёд. Держи его поблизости,?— кивнул я на Перца и, не дожидаясь, когда на весь белый свет выльется поток ругани, двинулся по коридорам. Тронул Пушку на поясе, наверно, инстинктивно, но моментально отбросил мысли о ней. Я завёл привычку прижиматься к стене, когда иду по таким коридорам. Я был впереди, прямо за мной крался Боец, Заводной, беспечно помахивающий тростью, дальше шёл Эль, сжимая рукоять верного оружия, заканчивал эту процессию Джеймс, которому приходилось оглядываться, держа в поле зрения ещё и фетровый котелок. Стыдно признавать, но у меня всё время перехватывает дыхание, когда я смотрю за угол. Забилось сердце, а воздух отказывался проходить в лёгкие, застревая где-то в гортани. Видимо, осторожность у меня начала перетекать в стадию паранойи. Скоро обрету способность сливаться с окружающей средой, ловить мух языком и вертеть глазами в противоположные стороны. Я проглотил нервный смешок и тихо, насколько можно, стал выглядывать.?— Эй, красный, не тормози! —?громко прогорланили за моей спиной. Я чуть не обосрался. Меня резко дёрнуло назад, пыль с бетона взвилась и попала в горло и глаза, и мне пришлось очень постараться, чтобы негромко откашляться и отплеваться. Я повернул голову к нашим и тут же врезался взглядом в Перца. Тот выглядывал из-за спины Бойца, с поднятой бровью и настолько надменным видом, что одно только чудо спасло его рожу от поцелуя с моими ботинками. В голове отчётливо всплыла фраза Джеймса, которую тот сказал ещё утром.?— Тише! —?только и смог выдавить я. Эль демонстративно зашикал, но одного моего мимолётного взгляда хватило ему, чтобы заткнуться. Самый правильный, блин, нашёлся. Слава богу, услышать эту перепалку никто не мог?— проход был чист. Минус один коридор, минус поворот, минус целый лабиринт из запутанных ходов, плюс комок нервов в глотке?— занимательная арифметика с пятью клонами. И вот она. Долгожданная дверь склада. И несколько кукол-громил с пуговицами вместо глаз. Недетские игрушки. Я помню, как Боец в своё время на спор рванул среди бела дня прямо сюда, и здесь стояло штуки четыре таких вышибал. Мы сначала ещё подумали, мол, повыпендривается, одумается на полпути и вернётся, но ни через десять минут, ни через полчаса его не было. Точно помню, как ещё посмотрел на Джеймса, и его лицо сделалось каким-то худым и очень бледным прямо за одну секунду. Мы сорвались тогда с мест, забыв и про оружие, и про камеры, и про скрытность, и мы просто бежали по коридорам, и сильно мутило, потому что я больше всего боялся услышать тишину. И Боец лежал на полу в окружении ваты и ткани, с изуродованным лицом и вывернутыми ногами, и тихо-тихо. Я помню, что у меня затряслись руки, когда он очнулся, уже на базе, после нескольких часов полного молчания. Заметка двенадцатая: нам с Джеймсом не досталось противников, но мы были уверены в готовности друг друга. Путь на склад был чист. Двери хватило на несколько ударов и пинка ногой, после чего она, скуля, отворилась. Врубился свет полумёртвой лампы, а мы принялись обыскивать полки и коробки. Эль скрылся за ветхим шкафом, куда-то вправо мелькнул Боец, а я занялся ящиками у стены. Там лежали повидавшие жизнь консервные банки, клубки спутанных проводов, горы синих пуговиц, несколько кусков металлической трубы, а поверх этой кучи красовалась сероватая вонючая футболка. Как только можно хранить столько разных вещей в одной свалке? Я сдёрнул эту тряпку, чтобы посмотреть трубы, как вдруг за моей спиной раздался тихий раздражённый голос: ?Верни.? Я судорожно закинул футболку обратно на кучу барахла. Он постоял, словно осознавая мои действия, вдруг ожил и без какого-либо смущения или удивления приблизился к куче, сел на пол и принялся аккуратно складывать эту майку, оставив всю компанию ловить мух раскрытыми ртами.?— Ты кто? —?выпалил я, не найдя других слов.?— Не знаю,?— без промедления ответил клон, не отрываясь от футболки. Помолчал несколько секунд и добавил,?— Мне не говорили, значит, и они не знают, и я тоже не знаю, значит, никто не знает, значит, меня нет, но у меня есть кофточка, значит, я есть.?— Чего??— Значит, тебя нет, а я есть. Ты голос,?— терпеливо объяснили мне. Эль красноречиво покрутил пальцем у виска. Этого можно было не делать, потому что и так всем было понятно, что с головой у этого парня что-то не так. Боец от такого разговорчика вообще еле сдерживал хохот. В разговор лезть, однако, боялся. Незнакомец положил свою ненаглядную футболку на пол и принялся гладить её, как кошку.?— Как тебя зовут? —?медленно спросил я, легонько тронув клона за плечо. Он дёрнулся от руки, как от огня, посмотрел на меня ошеломлёнными глазами и отполз в сторону.?— Ты что, глупый? —?удивлённо проговорил он,?— Ты же мой голос, ты сам знаешь. Где-то час мы разбирались, кто тут чей голос. Я чувствовал себя абсолютным дебилом, разговаривая с этим клоном. Он вообще не удивился нам, даже на ядовитые замечания Перца отвечал вежливым ?Замолчи, пожалуйста, плохой голос, ты мне не нравишься?. До штаба шли под аккомпанемент совершенно сумасшедшего разговора о мороженом, тараканах и синих пуговицах. Уже когда пришли, мы порешили, что нового будут звать Шизофреник. Он смысла слова всё равно не понял и согласился, утверждая, что имя очень красивое и ему нравится. Вечером под небольшой скандал отправили Заводного спать на кухню, потому что оставлять настоящего психа без присмотра мы не могли. Я лишился на ночь одеяла. Надо будет с утра порыться на том складе и поискать какую-нибудь альтернативу кровати, а то Перец на одной табуретке далеко не уедет. Джеймс полвечера молчал, сидя на своей койке, а я ковырялся с железками за столом. Было неуютно, болела голова от кучи событий, да ещё и конское ржание Бойца за стеной не прибавляло радости. Небось, забавлялись с Элем на пару болтовнёй с новеньким, а тот и не против. Хорошо, что нам тихий достался сумасшедший.?— В итоге получается зоопарк. —?негромко произнёс я,?— Два психа, один из которых полная обезьяна, петух испанской породы и конь.?— И мы с тобой два оленя,?— поддакнул Джеймс.