Страница 2. Не стой под стрелой. (1/1)

Первый день своего пребывания в штабе он вообще почти всё время молчал, только изредка бурчал себе под нос, расхаживал по базе в обнимку со своей тростью и недоверчиво ворошил ею натасканное за несколько недель барахло в углу. Там были и пустые пузырьки от лекарств, и шариковые ручки, и детали от поломанных кукол и роботов, не считая уже всяких агитационных брошюр с рожами политиков и прочей дребедени. Мы находили просто тонны подобных вещей на производственных свалках BOBSOC’а, а также в комнатах испытаний, коридорах, кабинетах немногочисленного персонала. Находились временами и интересные безделушки, наподобие бумажных книг, страшно редких в наше время, кассет, дисков, которые тащили в штаб в качестве трофея. Умудрились однажды раздобыть даже полумёртвый проигрыватель, только им всё равно никто не пользовался. Мы смогли с ним поговорить только вечером, правильнее даже сказать, Заметка пятая: он дерётся с ухмылкой на роже и может прибить своей тростью. Хорошая драка?— это ужасная вещь, на которую можно пялится чёртову бесконечность. Вот и я молча смотрел на кухонное побоище из соседней комнатушки, делая вид, что занят составлением плана. План! Я составил его ещё до того, как нашёл этот бункер, он всегда хранился у меня в голове, не давал спать, импульсами носясь по извилинам моего мозга. А тут такое зрелище! Два раскрасневшихся лица, воинственные вопли, толчки, пинки, удары?— а ведь они оба дерутся будь здоров. Котелок и красная короткая куртка уже валяются на полу, а два бешеных существа катаются рядом по замызганной плитке, дёргают друг друга за волосы, царапают веки грязными ногтями, визжат друг другу в уши, как дворовые коты по весне. А потом этот парень вспомнил о своей трости. Он сейчас как раз был под ударом, и слабые кулаки молотили его по роже, не в состоянии оставить и фингала, а он рывком потянулся за чёрной лакированной палкой, сжал её в руке и, выкатив глазищи, со всей дури огрел противника, заняв позицию нападающего. Безумный, фанатичный огонь его глаз и широченную ухмылку я видел из другой комнаты. Он медленно поднялся на ноги, сжирая взглядом своего противника, что стонал на полу, так же медленно замахнулся тростью и рассёк ею воздух. Воздух испуганно сжался, стал вязким, он не лез в лёгкие, застревая комом где-то в глотке, воздух засвистел, воздух разнёс ничтожно слабую ударную волну, когда палка отскочила от плитки совсем близко с головой одного из нас. Толко после громкого звука меня ударило по мозгам: да этот псих без шляпки сейчас его прибьёт к чёртовой матери! Я вскочил, за пару мгновений достиг кухни и, подобравшись со спины, кое-как попытался скрутить ему руки, но безуспешно. Этот клон брыкается, как вшивая кобыла. Тем не менее, мне таки удалось его оттащить.?— Твари вонючие! Padli! Сволочи! Oborzeli, otroddja поганые! —?вопил он на всю вселенную и извивался, как уж на сковородке, пока один из нас, хлопая глазами, спешно ретировался в другой конец штаба. Он был страшный, как смертный грех: всклоченный, растрёпанный, с красными глазами навыкате и со своей дурацкой тростью в руке?— так, я подумал, и должен выглядеть бес в человеческом облике. Едва моя хватка хоть немножко ослабевала, он начинал махать этой палкой во все стороны, громко проклиная весь человеческий род от Адама до меня включительно. Драться с ним смысла не было, а как успокоить взбесившегося клона я не знал, так что мне пришлось заехать ему по голове куском фанеры, который использовался в качестве разделочной доски. Было неприятно наблюдать, как он шатается, скатывается на пол, заплетающимся языком пытается облить меня порцией оскорблений. Он отключился, а я стоял столбом посреди кухни с доской в руках, медленно соображая, что теперь мне делать и кто будет убирать этот кавардак. Эту ценную информацию я добыл, когда наш боец недошипанный изволил продрать глаза. Мне пришлось перетащить его обратно на койку, где он отлёживался сразу после эксперимента, и долго мерить шагами пол, ожидая, когда он очнётся. Крайне неприятное занятие, потому что в пустую голову лезет множество дурных мыслей. А если очкастый придурок видел, как мы делаем вылазки на продовольственный склад? Если нам так и не удалось прокрасться незаметными? А клоны? Вдруг он знает всё? То есть, вообще всё, от Пушки Воскрешения до конкретного индивида на койке, которого нам удалось спасти? А если мой план провалится, получается, я обреку на гибель всех, да??— Уй, башка-а… —?прервал мои мысли клон, за что я был ему очень благодарен.?— Тебя кто в драку тянул? Делать больше нечего? —?нахмурился я, остановившись прямо перед койкой.?— Есть чего, бллин! —?выплюнул он в ответ,?— Я же шутя, а ты сразу по tukve! Подумаешь, бутерброт взял, а этот koziol целую истерику закатил! Уй-юй-юй!.. Шутя, усмехнулся я, шутя, конечно. Если это было шутя, то что тогда будет всерьёз??— Как тебя зовут-то??— Не знаю. Очкастый vek меня Заводным Апельсином назвал,?— он осклабился, одной рукой держась за голову, мазнул по мне взглядом и отвернулся,?— Устроить бы ему старое доброе sunn-vynn. Я ему въехал по роже один раз. У меня перехватило дыхание. То ли он врёт, то ли я упустил тот момент, когда перед очкастым идиотом у клонов переставали дрожать коленки. Со следующей страницы буду писать наши имена, как надо. Хватит уже играть в прятки.