Отвлекаться избегая (1/2)
Удача или же карма, но после вчерашнего ужина у Мацури действительно заболел живот. Периодически острая боль вспыхивала с силой, и девушка не могла делать ничего, кроме как лежать в постели, крепко обхватив себя руками и свернувшись в позу эмбриона. Однако, был в этом и плюс: муки физические, пусть и далеко не полностью, но закрывали собой душевные.
Инори приходилось одному ходить до школы, а иногда и готовить завтрак, так что когда Мидзусава находила в себе силы подняться и ходить, она обнаруживала на кухне рассыпанных по столу и полу разноцветных крокодильчиков и белые чуть прозрачные пятна засохшего молока, плохо помытую посуду возле раковины — до полки высоко. Мальчик волновался за сестру. Пытался быть полезным. Он набирал в пластиковые бутылки горячую воду и приносил ей в качестве грелки, ибо настоящую найти не мог, а то её и вовсе в доме не было.
Родители как уехали тогда ранним утром, так и не появились за четыре дня — срочная командировка на три недели, заканчивающаяся как раз в начале летних каникул, так что можно будет ?провести время с семьёй?. Запланированный обед с отцом, само собой, пришлось отменить.
Ещё через двое суток пришёл врач, осмотрел, назначил диагноз, прописал необходимые лекарства и рацион. Но Мацури не могла дойти до магазина и аптеки в своём состоянии. Поэтому на следующий день Инори взял её телефон, пока она спала с новой принесённой самодельной грелкой. Он помнил пароль и прекрасно умел пользоваться гаджетом. Целью его являлся поиск кого-нибудь из друзей сестры, кого-нибудь, кто бы мог помочь. Но никого, кроме "Танигучи-семпай", "сисячной леди", мальчик не знал.
***Второго июля, когда Мацури перешла по пешеходному переходу от академии Аихара под взором аметистовых глаз, тогда, днём, когда четверо подруг сидели в библиотеке, готовясь к предстоящим экзаменам, Харуми решила отвлечься на учёбу. Уйти в неё с головой. Она внимательно слушала на уроках учителей, а в перерывах — Юдзу и других девочек, среди которых была и Мэй, что не переставала пялиться временами. Усердно трудилась за подготовкой днём, и поздним вечером после ужина с сестрой и бабушкой — с музыкой, с которой потом и засыпала. Абсолютная концентрация. Абсолютный самообман. Бег от себя. Бег от неизбежного и нужного. Изо дня в день. До того момента, пока сообщение с приличным количеством орфографических ошибок не повысило её уровень волнения почти до предела, а простейшие уравнения вдруг стали непомерно сложными.
Идея того, что бы Инори сфотографировал назначенное врачом и выслал ей, пришла быстро, но девушка колебалась. Она написала об этом тут же и зависла, как её пальцы над сенсорной клавиатурой. Как она передаст покупки мальчику? Безусловно, придётся дойти хотя бы до порога квартиры. И тогда дверь откроет Мацури, а Харуми пока была не готова к встрече с ней и не знала, что делать, если эта встреча всё же произойдёт непредвиденно. Однако, если Мидзусава будет в душе или спать, её удастся избежать... Верно!Танигучи отправила напечатанный текст и принялась за второе сообщение, в котором говорилось, чтобы Инори написал ей, когда её кохай будет находится в том или ином положении и добавила, чтобы он удалил их переписку и не говорил сестре об этом разговоре. Кнопка отправления была нажата, телефон заблокирован и с тихим стуком положен на стол, на котором остались открытые тетради с наполовину выполненным домашним заданием по алгебре — шатенка бросилась к шкафу, не придавая значения выбору одежды, что ей не свойственно. Сейчас это не было важным. Её голову наполнили мысли о том, чего она так рьяно избегала — Мацури. И, ведомая волнением и виной, она даже не пыталась этому потоку сопротивляться.
Это как сдерживать слёзы тоски и печали, одиночества или отчаяния. Отвлекаясь и отрицая, игнорируя, ты позволяешь им накапливаться, усиливаешь эти чувства незаметно для себя до такой степени, что в какой-то момент начинаешь неистово рыдать из-за упавшего на пол карандаша или зацепившегося за дверную ручку рукава кофты.
***В комнате сестёр Аихара уже час царила тишина. Младшая полусидела на кровати и преспокойно читала книгу, пока старшая обреталась за столом и корпела над уроками.
— О, Танигучи-сан прислала девятое сообщение, — произнесла Мэй, когда экран телефона возлюбленной, лежащий возле её бедра, засветился.
— А-а-а, всё! Не могу больше! — Юдзу бросила ручку на тетрадь, в которой до этого ею писала, и схватилась руками за голову со страдальческим лицом, — Мэй, я должна ей ответить!— Нет.
— А если это что-то срочное?!
— Тут какие-то жёлтые рожицы. Не выглядит так, будто у неё что-то стряслось, — сказала Мэй, оторвавшись от книги.
— Это всего пара минут! — взмолилась блондинка.
— Нет. Ты сама попросила меня не отдавать тебе телефон, как бы ты не просила, пока не будет закончена вся домашняя работа.
— Чёрт, кто ж меня за язык тянул! — выругалась Юдзу, схватила ручку и принялась писать с удвоенной скоростью, естественно, не замечая, как сестра слабо улыбнулась.
***Сидя на лавке возле знакомой высотки с пакетом продуктов, где также лежал пакетик поменьше с лекарствами, и ожидая сообщения от Инори, Харуми пришла к выводу, что её решение примчаться сюда вышло весьма спонтанным. Расчувствовавшись, она недостаточно хорошо обдумала свои действия, так что теперь приходилось мотать третий десяток минут в телефоне под припекающим — несмотря на, пусть и ранний, вечер — июльским солнцем под монотонное стрекотание цикад. Переключаясь от новостной ленты в диалоги и обратно, Танигучи то пялилась на оффлайн Аихары старшей, то пролистывала посты, изредка задерживая своё внимание на тех или иных. Юдзу молчала уже больше часа. Чем она там занимается?
Отправив подруге скучающий смайл, шатенка заблокировала телефон и чуть подняла голову — карий взгляд взметнулся от цоколя дома к последним этажам, заставляя глаза зажмуриться от солнечных лучей. Потерев их, девушка почти вздрогнула от внезапной мысли, посетившей её только сейчас: что если окна квартиры Мацури выходят на эту сторону? Прямо на неё. Неприятное ощущение тут же сдавило горло, и Харуми потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, что она, вообще-то, должна дышать, и поспособствовала этому короткая вибрация мобильника. Шатенка надеялась, что это Юдзу, поскольку она была преисполнена максимальной нерешительностью перед походом к кохай, но её надежды не оправдались — писал мальчик о том, что сестра его снова уснула и путь свободен.
Девичьи кулаки невольно сжались, а сердце заколотилось сильнее и чаще естественного темпа — пора. Танигучи глубоко вдохнула, медленно выдохнула — руки расслабились. Она поднялась со скамьи, взяла шуршащий пакет и направила свои стопы к парадной высотки.Инори высовывался из-за приоткрытой двери квартиры, и Харуми, увидевшей его, стало значительно спокойнее — Мацури не позволила бы брату такого, беспокоясь за него, а это значит, что сейчас она действительно находится в царстве Морфея. Но, на всякий случай, надо было убедиться ещё раз, что и сделала девушка, когда достаточно приблизилась к ребёнку:— Привет, Инори. Мацури спит?Тот кивнул, поздоровался, а после молвил:— Проходи. Добро пожаловать. Только будь тише, чтобы не разбудить сестрёнку.
— Разумеется, — согласилась Танигучи, принимая приглашение и стараясь как можно тише защёлкнуть замок изнутри.Разувшись, она с некой опаской проследовала за мальчиком на кухню, откуда бросила взгляд на комнату подруги — закрыто. В груди вспыхнуло ноющее чувство тоски. Харуми скучала по Мацури.— Любишь пирожные, Инори? — поинтересовалась девушка, перед этим осведомившись, где находится необходимая ей посуда — она собиралась приготовить еды для своей кохай и её брата, и сейчас разбирала покупки.
— Очень. Особенно какие-нибудь лимонные, — отвечал мальчик, стоя на цыпочках и смотря, что "сисячная леди" тут делает, и его глаза расширились, когда она достала из пакета прозрачную коробку с пирожным в виде лягушки и улыбнулась его реакции, — Какое классное!— Я видела оригами в виде лягушек, которые ты сделал для Мацури. Они тебе нравятся?— Да. Но больше я крокодилов люблю. У нас хло?пушки в виде крокодилов есть. Разноцветные такие. Сестрёнка всегда мне их покупает.
— Оно фисташковое, — говорила шатенка, имея ввиду пирожное, — Нравится такое?— Нравится. Жаль, правда, что не лимон. А какой вкус нравится тебе?— Что-то медовое обычно.. А Мацури любит клубнику, да? — вопрос был тише ответа, прозвучавшего до него.
— Да, очень. А ты не взяла ей ничего?— Нет, ей же нельзя.
— А, точно... — мальчик немного поник.
— Но когда она поправится, я принесу ей что-нибудь клубничное, а тебе лимонное, и мы снова все втроём поедим, так что не расстраивайся.— Обещаешь? — с неизменным лицом спросил Инори, но его очи радостно заблестели.
— Обещаю, — молвила Танигучи и, помешав готовящуюся кашу, подошла к ребёнку, что успел притащить стул к столу и мог наблюдать за готовкой, и протянула ему свой мизинец, который незамедлительно сжал чужой поменьше.
Обещание дано.Когда газ был выключен, карри сделано, кастрюля с кашей, обмотанная в полотенце для сохранения тепла, поставлена на стол, а продукты разложены по своим местам, в то время как лекарства просто оставлены на столе для дальнейшего распоряжения ими Мидзусавы, Танигучи наказала мальчику:— Кстати, Инори, — начала она, — Тебе не следует вот так вот вылезать из квартиры. Что если бы это не я писала? Нужно быть осторожнее.
— Я поэтому и стоял на пороге, чтобы если что-то будет не так, быстро закрыть дверь! — выдал Инори с толикой гордости.