Причины (2/2)

— Невежливо? — Танигучи скептично и снисходительно усмехнулась,— Не смеши меня, Мацури. Когда тебя это останавливало?— Честное слово, Танигучи-семпай, — поиски Мидзусавы не увенчались успехом, и она сама уже начинала потихоньку выходить из себя, а когда это происходит, она чувствует себя уязвимой — одна из вещей, которую она ненавидит и боится, — Какого чёрта тебе от меня нужно?— Я хочу понять, почему ты позволила мне узнать о твоих проблемах, когда даже Юдзучи о них не знает, — повторила шатенка более подробно.

— Мы пришли к тому, с чего начали, — покачала головой Мацури, — Это ни к чему не приведёт, семпай. Мы тратим время.— Это потому, что Юдзучи отдаёт всю себя, помогая друзьям, и ты чувствуешь вину? — догадалась Харуми, — Но что насчёт Нэнэ-чан?

— Нэнэ-чан бы всё растрепала, даже если случайно, — младшая пыталась говорить равнодушно, но её голос вдруг дрогнул, и она решила скрыть свою слабость небольшой агрессией, — Чего тебе надо? Сама же говорила мне, чтобы я не рассказывала ничего Юдзу-чан. Сама же ей и врёшь.— Я говорила, чтобы ты не рассказывала ей о своей выходке, — поправила старшая.

— Ты имеешь ввиду наш поцелуй?

— Не называй это так, — фыркнула Танигучи чуть ли не с отвращением, — Ты просто хотела меня заткнуть, чтобы я не углублялась в то, о чём мне стало известно. Зачем тогда было оставлять меня у себя так надолго, если не хотела, чтобы я всё знала?

— Я же сказала тебе, что не знала, что моя мать вернётся. Но, что же, хочешь знать? Так уж и быть, я отвечу, — Мидзусава повысила тон, над которым обратно взяла контроль, — Но для начала ты ответь: ты действительно пришла ко мне потому, что ?хотела увидеть моё лицо и беспокоилась? или потому, что беспокоились все?Хватка шатенки ослабла, и на какое-то время они погрузились в тишину, которая вскоре нарушилась более мягкими словами Харуми:

— ...И то, и другое, на самом деле, —

она немного стихла, и Мацури стояла напротив неё в непонимающем ожидании, приподняв бровь, которая опустилась на место, стоило старшей продолжить, — С того инцидента с.. Хиками-сан, кажется, я стала думать о тебе больше... И, конечно, я волновалась, а потом.. потом мне стало казаться, что это озаботило меня даже больше, чем Юдзучи, но.. ты и сама знаешь, что я не люблю лезть в чужие дела, так что-— Хм, — не удержалась младшая.— ...Так что не знаю, может, это какое-то твоё влияние, но мне хотелось узнать твои причины.. Но, да, ты была права, обычно я не делаю первый шаг, и если бы меня не подтолкнули, я бы не пришла. Поэтому и то, и другое. Довольна?

Танигучи посмотрела на Мидзусаву, спрашивая это, и та заметила, как она покраснела — чуть-чуть совсем, и тогда (очень старательно и притворно) ухмыльнулась: ?Вполне?, что привело в лёгкое негодование её семпай, чья хватка вновь окрепла, а к словам вернулись твёрдость и громкость:— Отлично, теперь твоя очередь. Отвечай: почему ты позволила мне увидеть тебя в обстановке, которая делает тебя слабой? почему ты притворяешься, что всё наладилось? почему твой способ заткнуть человека такой интимный? ты что, всех так затыкаешь? почему именно я, Мацури? — горячо выпалила она и уставилась на Мацури в ожидании её ответа.

Та молчала с полминуты, глядя в пол и сжимая свои маленькие кулаки, а после глухо молвила: ?Хочешь знать, почему??, а ещё через несколько секунд подняла голову и позволила карим глазам узреть её собственные голубые — обычно такие равнодушные или ехидные, сейчас они не скрывали бурю чувств, которую Танигучи пока не могла понять, опешив немного от такой смены поведения её кохая — и румянец на щеках, что появляется так редко, в прочем, как и её собственный:— ...Пусть я и отрицаю это, но мне действительно одиноко, и, на самом деле, это мне не хватает любви. В глубине души я это понимаю, прекрасно понимаю, поэтому, возможно, где-то на подсознательном уровне я была не против, чтобы ты узнала о моих проблемах, чтобы ты увидела меня слабой, чтобы была рядом дольше, когда мне плохо. Именно ты, потому что ты мне нравишься, Танигучи-семпай, нравишься с тех пор, как мы провели вечер в том кафе, и я даже думаю, что влюбилась в тебя тем летом в пансионе, я думаю, знаю, что влюблена в тебя и сейчас, поэтому я поцеловала тебя, и нет, я не затыкаю так каждого! Довольна?Это был второй раз, когда Харуми видела слёзы Мацури и то, как та дрожит — первый был ?тем летом в пансионе?, после того, как младшая о чём-то кричала в коридоре Химеко и Ширахо. Но старшая растерялась, ведь сейчас причиной такого состояния подруги была она, и она была шокирована тем, что узнала. Мидзусава была той ещё прилипалой, но Танигучи не замечала, что с ней это проявляется особенно. Она не замечала её чувств, даже не подозревала о них. Ни разу за всё то огромное количество времени, проведённое вместе, и ни разу за всё то достаточно большое количество размышлений об этой девушке.

— Прости... — обняв себя и уставившись себе под ноги, тихо молвила шатенка, вкладывая в это извинение всё вспыхнувшее и быстро разросшееся чувство вины за свою невнимательность.

Однако Мацури восприняла это неверно:— Что ты, — голос снова подвёл её, — Тебе не за что извиняться.

Она всхлипнула, и прежде, чем Харуми успела сказать что-либо ещё, резко выскользнула из-под бока семпай и стремительно выбежала из помещения. Танигучи оставалось только пялиться на пыль на серой поверхности и думать о том, что, пожалуй, стоит догнать кохай и поговорить, но по какой-то причине её тело отказывалось слушать мозг, и девушка так и застыла, уперевшись теперь обеими руками о полку низкого металлического стеллажа со сдутыми мячами.