Часть 6. (1/1)
В грязных лужах отблескивало серое небо. Над землей холодным влажным облаком висел туман. Вдали расплывались смутные очертания черных и бурых, облезших ветвей деревьев.?Рано или поздно все теряет свой смысл?Шарк думал об этом весь день, по пути в школу и назад, во время репетиции, перед концертом и во время. Ведя к участникам группы Аясе, он пытался схватиться за последние нити, крупицы смысла, но не мог. Мир резко потух. Разумеется, подобное настроение дополняло ту музыку, что он играл — полные нигилизма и апатии тексты, затянутые партии на Самехаде и погруженная в полу-мрак сцена, окутанная дымом.- Это Аясе, - сказал он, остановившись напротив троицы, стоявшей чуть поодаль от здания, возле припаркованной черной машины, украшенной принтом огней и черепов. Около главного входа столпилось уже порядочно людей, хотя до начала концерта было еще несколько часов.- Ох, Аясе... - Послышался приторный голос того продавца из ?неформального? магазина. Рядом с ним стоял худощавый длинноволосый брюнет с глубокими впадинами под глазами и плотно сомкнутыми губами, и высокий рыжий мужчина в кожаном черном плаще. Все его лицо, уши, и даже шея были изувечены многочисленным пирсингом.- Это — Орочимару, ты с ним знакома. А это — Итачи и Боль. - Представил Шарк девушке молодых людей. Аясе с трудом приподняла уголки губ, тщетно пытаясь изобразить улыбку.- От тебя пахнет отчуждением и сыростью северных лесов, - нагнулся Орочимару над ухом Аясе. Девушка почувствовала легкую дрожь, перешедшую с уха и шеи на спину. Кисаме грубо оттолкнул от нее юношу.- Сейчас запахнет твоим страхом!- Я бы сказал, что я испугался, но я не испугался. Прости, Шарк, сегодня не твой день, - широкий рот расплылся в омерзительной усмешке.- Может быть, мы зайдем? Нам еще ?корпс?* наносить, - предложил Итачи, мгновенно разрядив обстановку. Кисаме бросил на Орочимару короткий взгляд и грубо взял под руку Аясе, покрепче прижав к себе.С полчаса они провели в гримерной, а после начали устанавливать оборудование и настраивать инструменты. Боль проверял звучание тарелок на ударной установке, Итачи задумчиво склонился над синтезатором, Орочимару самозабвенно дергал струны бас-гитары, а Шарк объяснял Аясе принцип игры на электрогитаре и даже пытался чему-то научить.На протяжение всего выступления Аясе стояла около стены в конце зала. Она не солгала, что ей по душе эта музыка: песни, плавно сменяющие одну за одной, вновь затягивали в свои сети её разум. Она чувствовала странную легкость и... свободу. Ей вспоминалась фраза, которую она помнила из какой-то книги, давно уже прочтенной и забытой, о том, что музыка — инструмент воздействия на сознание человека.Два часа пролетели незаметно. По окончанию выступления, Шарк был мокрый и на лице небрежно потек ?корпс?, придавая его внешнему виду еще более мертвую стилистику. В глубине души телохранитель надеялся, что, выместив в музыке всю свою душевную боль, он приобретет прежнее радушие и задорный дух, но этого не произошло и, кажется, ему стало хуже. Аясе же была настолько воодушевлена, что вовсе этого не заметила и, используя все известные ей слова, нахваливала прошедший концерт.Они шли домой через парк. Асфальт под ногами был холодный, обледеневший, грязно-серый от недавно выпавшего снега. Только тогда Аясе почувствовала напряжение, возникшее между ней и мужчиной. Ей стало стыдно за свою излишнюю болтливость.- Что случилось, Шарк? - просила она как можно серьезнее в внимательно всмотрелась в его лицо.- Давай присядем, - вздохнул он после долгой паузы молчания. Они заняли небольшую лавочку, не менее сырую, чем асфальт. Кисаме в его кожаных штанах влага была ни по чем, а Аясе сквозь материю плаща вскоре почувствовала заметную сырость.- Это из-за того случая на дороге? До сих пор? - Шарк пожал плечами.- Все в порядке, просто я... устал. Этот город, он давит на меня.- А мне кажется, что город не при чем.- Аясе... - Его голос надломился. Он пронзительно посмотрел ей в глаза, а затем обнял, прижав к своей груди, и коснулся губами волос на затылке... Она неуверенно вытянула руки и попыталась обхватить ими его широкую спину. Затем он чуть отстранил её от себя и положил ладонь ей на щеку, проведя пальцами по скулам, носу и, коснувшись подбородка, чуть приподнял его, все так же пронзительно вглядываясь в её глаза, словно ища в них ответа. И, кажется, нашел.Аясе покраснела, а где-то далеко внизу живота появилось новое ей, странное ноющее чувство. Мужчина замер на мгновение, затем притянул её за подбородок к своему лицу и жадно впился в её губы. Она вытаращила глаза, что-то невнятно промычав, а затем прикрыла их и начала робко отвечать на поцелуй. Ей казалось, что сердце остановилось, мир вокруг остановился и вся Вселенная замерла в немом ожидание. Высоко, на глубине небесной глади мерцали тысячи звезд. Девушка положила руки на плечи мужчины, чувствуя, как взбугрились под одеждой его мышцы, и прижалась к нему грудью, выгибая спину, по которой он скользил руками, остановившись на талии. Затем мужчина отпрянул от её губ и начал осыпать поцелуями щеки, шею, уши, лоб раскрасневшейся и словно погаречевшей подопечной. Она жмурилась, плотно сжав губы и запустила руку ему в волосы.Как-то неожиданно он отпрянул, а она резко поняла, что произошло и переменилась в лице.- Аясе, я...- Да как ты посмел?! - Вспыхнула она и что есть силы его ударила. Перебинтованный кулак нестерпимо заболел, а телохранитель схватился за челюсть. - Это... низко, Шарк. - Её губы дрожали, а на глазах выступили слезы. Девушка выпрямилась и бросилась прочь. Кисаме спохватился и кинулся вдогонку.Не смотря на усталость и слабые физические данные, до своей комнаты она добежала первой и едва успела закрыться, придвинув к двери стол. Затем она осела и съехала спиной по стене, откинув назад голову. Вломиться, как тогда на чердаке, Шарк не пытался. Он молча ушел к себе, громко хлопнув дверью. Аясе судорожно глотнула воздух и, ежась от боли в горле, тихо заплакала. Она плакала от обиды — не настолько на него, как на себя. От того, что позволила ему разбить весь это мир её нелепых мечтаний, все эти стены, рамки, высокие заборы, которые она ставила раньше, ставила сейчас и ставила бы в дальнейшем. От того, что не сдержалась, а поддалась животному порыву, от того, что не отстранила его от себя, а вела себя как те её смазливые сверстницы... Но хуже всего ей было от мысли, что ей это понравилось. Что она была готова еще и еще извиваться в его руках, отвечать на поцелуи и глухо стонать.*корпс - (корпспэинт) характерный чёрно-белый грим, используемый исполнителями блэк-метала на концертах или выступлениях.