Глава 18. Следствие и обыски (1/1)

Всю ночь, после вызова меня и Филиппа в Барджелло давать объяснения Лоренцо, когда всегда вызывающий во мне восхищение и уважение Великолепный смотрел на меня как на врага, я спала отвратительно.Когда мне случилось взглянуть на себя в зеркало?— вид мой не вызвал у меня никаких эмоций, кроме уныния. Зеркальная гладь отразила молодую женщину с бледным лицом и поблёкшими губами, с угасшим румянцем на щеках, потускневшими от слёз и опухшими красными глазами.Таковы были последствия вчерашней почти, что бессонной ночи, преисполненной для меня тревоги о своём будущем, и гневе на неизвестного мне скота, столь подло меня подставившего. Помимо этого, меня в глубине души точила ядовито-горькая обида на Лоренцо, что он поверил каким-то поклёпам с инсинуациями на меня, а не в то, что я всегда его очень уважала и восхищалась им, и что я всегда очень любила свой родной город?— Флоренцию. И ни за что я не стала бы помогать Сиксту IV захватывать власть над городом моего детства и отрочества.Мадонна всемилостивая, ведь я даже никогда не видела понтифика, никогда его не знала, никогда не вела с ним никакой переписки. Но, как выяснилось, желавшего меня столь подло подставить с фальшивым письмом, эти факты не смутили.На душе со вчерашней ночи у меня было так тяжело и пасмурно, что на меня накатывало отвращение при одном взгляде на еду. Когда человек чем-то сильно измучен, когда ему плохо, он и ест меньше…Отец и Филипп с Леонардой едва смогли уговорить меня поесть хотя бы немного грибного супа и выпить грушевый отвар.—?Фьора, я-то с тобой стараюсь вести себя дипломатично?— хотя мне совсем не нравится, что ты моришь себя голодом. Но у меня нет уверенности, что придерживаться дипломатии с тобой станут Леонарда и твой отец. Так что поешь сама хоть немного. Сколько сможешь,?— мягко настаивал на своём Филипп, что мне нужно поесть.—?Да, мой ангел. Поешь хоть чуточку. Я не заставляю тебя есть всё подчистую. Лишь бы ты хоть немножечко поела,?— с деликатной лаской, материнским жестом Леонарда погладила меня по щеке и по волосам.—?Дочка, тебе и всем нам предстоит важная битва. Хоть бескровная. А для битвы нужны силы. Где ты эти силы возьмёшь, если истощишь себя голодовками? —?выразился точнее некуда мой отец, поцеловав меня в макушку.—?Фьора, твой отец и мадам Леонарда правы. Пустой желудок?— пустая голова и подорванные моральные силы. На голодный желудок все беды кажутся ещё омерзительнее и безысходнее, а падать духом нельзя ни в коем случае. Пожалуйста, поешь по-человечески,?— искреннее беспокойство о моём благополучии и здоровье, мягкая настойчивость, как у отца с Леонардой, звучавшая в голосе Филиппа, который легонько массировал мои пальцы и ладони, всё же оказали на меня нужное для моих близких действие.Я уступила уговорам отца, наставницы и мужа.Конечно, я была в таком душевно убитом состоянии со вчерашнего позднего вечера, что мне кусок в горло не лез, но с моими близкими подобные отговорки не работают?— всё равно мягко заставили меня поесть, хотя наталкивались на моё нежелание.А с чего бы у меня взяться спокойному и безмятежному сну после того, как меня смешали с грязью, приписав мне в вину всё то, что я не делала и уж точно не сделала бы никогда?..Не лучше моего спалось и Филиппу, отцу и Леонарде?— все трое единогласно возмущались несправедливыми обвинениями в мою сторону, были готовы придушить своими руками оклеветавшего меня неизвестного скота.Но при этом они старались держаться уверенно и находить для меня в моём теперешнем состоянии тревоги, обиды и гнева слова поддержки и успокоения.У них находились моральные силы на то, чтобы играть с Флавией и всячески её развлекать, читать ей её любимые книжки, убеждать девочку в том, что всё хорошо. Как умели, мой муж и отец с Леонардой старались беречь сердце малышки от невзгод, и я тоже не отставала в этом от них.Я как профессиональная актриса изображала невозмутимость, спокойствие, довольство жизнью, уверенность и жизнерадостность?— лишь бы только не терзалась страхами моя дочурка.Я старалась уделять ей внимание ещё больше обычного, играла с ней, читала ей книги, вместе мы разучивали простенькие песенки, я колдовала над волосами дочери цвета золота?— делая ей красивые причёски, почти что не отпускала ребёнка от себя.Как Лоренцо и грозился, у дворца Бельтрами он выставил вооружённый караул?— отдав им приказ не выпускать меня не то, что за городские ворота?— а вообще за ворота моего родного дома. Но, с другой стороны, находиться под арестом в собственном доме намного приятнее, чем находиться в тюрьме?— хоть распорядись Лоренцо посадить меня в самую благопристойную камеру для представителей знати.Дома я хотя бы нахожусь в кругу любящих меня людей, которые обо мне заботятся. Дома отец, моя милая Леонарда, мой супруг?— готовый меня защищать всем, что под рукой окажется, и даже без оружия, хоть перед вооружёнными до зубов людьми Сеньории, хоть перед некоронованным королём республики Флоренции, дома моя дочурка?— маленькая Флавия…Дома меня хотя бы окружают родные стены, пусть мне запрещено их покидать, в тюремной камере я была бы всего этого лишена.Во мне жила надежда, что этот бред всё же прекратится, Лоренцо убедится в моей невиновности, завтра восемнадцатого июня, в четыре часа дня, будет заседание Сеньории по моему делу. Всё тайное всплывёт на поверхность, меня признают невиновной. До завтрашнего заседания можно и немного потерпеть пребывание взаперти.Вскорости новость о моём домашнем заточении в палаццо Бельтрами под арест, по приказу Лоренцо, достигла ушей моих подруг и друзей. Довольно затруднительно скрыть некоторые любопытные моменты своей жизни, когда живёшь в городе, который как одна большая деревня?— где крайне что тайного остаётся тайным долгое время, становясь предметом всеобщего обсуждения и достояния.Первыми про мой домашний арест узнали Деметриос Ласкарис с Симонеттой и Джулиано, они же сообщили моей подруге с детства Кьяре Альбицци, уже от Кьяры всё узнали Эстебан с Хатун.Таким вот образом к полудню искренне мне сопереживающие и желающие мне помочь, мои друзья были во дворце Бельтрами и со всеми удобствами устроены в гостиной?— куда же им подали отменные закуски и напитки.Вместе с нами находились и мой отец с моим мужем. Всех нас, помимо дружески-родственных связей и чувств, объединяло негодование, что на меня возвели очевидный поклёп, и теперь надо мной висит серьёзная угроза дамокловым мечом кончить жизнь на эшафоте.Леонарды с нами не было?— она занималась Флавией. Джулиано и Симонетта доверительно поделились со всей нашей компанией, что они вдвоём предприняли попытку смягчить ко мне Лоренцо, но успехов это особых не возымело. Великолепный по-прежнему пребывал в уверенности, что я замышляла на него покушение и государственный переворот с последующей передачей власти над Флоренцией Римскому Папе?— Сиксту IV.Джулиано и Симонетта оказались не единственными, кто просил за меня Лоренцо?— Кьяра и Хатун тоже не остались в стороне, как и Деметриос. Филипп поминал чёрта и сожалел, что раньше меня с ребёнком не увёз в Бургундию.Твёрдо был намерен прикончить на дуэли оболгавшую меня тварь. Отец тоже не собирался спокойно сидеть и смотреть, как я стою на краю гибели, над самой бушующей пропастью.Постепенно подруги и друзья мои и моих близких расходились по домам. Первыми ушли Эстебан с Хатун и Кьяра?— с коварно поблёскивающими глазами и улыбками заговорщиков они мне проговорились, что хотят сделать дома у Кьяры расписные деревянные вывески?— с требованиями меня оправдать. За ними ушли Джулиано и Симонетта с Деметриосом. Младший Медичи и ?Звезда Генуи? выразили желание сделать новые попытки смягчить ко мне Лоренцо. Деметриос же сказал, что постарается заглянуть в прошлое и узнать, кто решил столь подло меня подставить.Я и мои домочадцы остались в обществе друг друга.Леонарда вполголоса проклинала не только того, кто оклеветал меня, из неизвестных низких мотивов, но и всех?— кто произносит ложные свидетельства на ближних своих.Отец мечтал пожать этому анонимному выродку горло?— своей крепкой рукой. Но потом он спохватывался и говорил на полтора тона тише?— чтобы не потревожить сон мирно спящей у него на руках Флавии.Филипп тоже очень хотел своими руками сделать кое-что с этой тварью, которая меня оболгала?— отрезать язык, повесить на первом же столбе, голову снести к дьяволовым прародителям…Но наши обсуждения, как быть в такой ситуации, что предпринять для спасения меня от участи погулять в один конец на плаху или на виселицу, прервало известие от Паоло, что к нам в дом нагрянули снова гонфалоньер Чезаре Петруччи и его отряд. Да к тому же не одни, а вместе с Лоренцо…Господи, пусть они хоть вверх дном весь дворец перероют, не найдут?— как и ожидалось, доказательств моей вины?— которой и нет, и вся эта бредовая история наконец-то кончится снятием с меня обвинений!Петруччи с его людьми и Лоренцо пробыли в моём доме достаточно долго. Я лично их сопровождала всё то время, что длились обыски. Показывала им все комнаты, вытаскивала им на обозрение содержимое всех сундуков и ящиков письменных столов, в домашней библиотеке палаццо Бельтрами всегда было очень много книг. Мои близкие вместе со мной все эти книги повытаскивали и разрешили их осторожно просмотреть Лоренцо и Петруччи с его людьми, на тот случай, вдруг компрометирующие письма они захотят искать между шелестящих страниц книг.Обыску подверглась рабочая студиола отца?— хорошо, что содержимое отцовской студиолы не переворачивали вверх дном?— обыск проходил без суеты и без вандализма над нашим имуществом.Досталось в плане обысков и гостевой комнате?— где какое-то время жил Филипп до нашего с ним примирения…Хоть без особой радости, но Леонарда лично помогала проводить обыски в её комнате, когда в бывшей спальне Филиппа ничего не нашли компрометирующего.Подозрения моих судей, что Леонарда и мой отец с мужем были моими сообщниками, рассыпались подобно замку из песка в страшный ураган.Маленькая Флавия всё интересовалась, кто все эти люди, пришедшие с Лоренцо, и что они ищут в нашем доме. Для Флавии я придумала объяснение, что мы все играем в пиратов, ищущих древние сокровища. Малышку это объяснение успокоило и устроило более чем.Девочка, в самом деле, решила, что у нас тут проходит игра в поиск сокровищ и даже вызвалась принимать участие?— показала с горделивым и довольным видом все те игрушки, которых мой отец и Филипп сделали для неё весьма много, причём самых разнообразных.Лоренцо мягко переубедил Флавию, что все её сокровища в виде игрушек?— это очень хорошо, но только совершенно не то, что они ищут.—?Флавия, доченька, мы тут ищем карту?— где нарисовано, в какой части дома сокровища искать,?— подыгрывал Филипп моей версии перед Флавией, что Лоренцо и Чезаре Петруччи с его людьми ищут карту, которая якобы приведёт к сокровищам. —?На твоём месте я бы сейчас уговорил Леонарду почитать твои любимые книжки или сыграть в кукольный бал. Что скажешь?—?А Леонарда со мной в бал кукол поиграет? И почитает мне? Да? —?чёрные глаза Флавии в обрамлении золотых ресниц в нетерпении и выжидающе смотрели на Филиппа.—?Разумеется, да. Ты же знаешь, Леонарде приятно, когда ты её внимательно слушаешь, она же тебе?— считай, бабушка, любит тебя… —?Филипп взял на руки Флавию, покружил немного в воздухе, несколько раз невысоко подбросил и поймал, прижал к себе и поцеловал в макушку. Только потом передал малышку прямиком в заботливые руки Леонарды и потрепал легонечко Флавию по её круглым щёчкам со здоровым румянцем. —?Леонарда, пожалуйста, приглядите за малышкой, поиграйте с ней, почитайте вместе книги. Как видите, тут работы с поисками валом…—?Не сомневайтесь, мессир граф. Я позабочусь о Флавии, и найду, чем её развлечь и побаловать вкусным. А вот эта юная дама мне скучать никогда не даёт,?— с тёплой иронией под конец вырвалась фраза у Леонарды, поставившей Флавию на пол и взявшей за ручку.—?Леонарда, поиграем в бал кукол? А ты мне почитаешь книги? И мы в саду тоже поиграем? —?сыпала Флавия вопросами на голову Леонарде.—?Да, детка. Всё будет, непременно, мой ангел, пойдём,?— отвечала ей Леонарда, уводя из моей комнаты в зал.—?А меня не взяли искать сокровища,?— недовольно пожаловалась Флавия Леонарде, идя с ней за ручку.—?Ну, ничего. Пусть им будет стыдно,?— поддержала Леонарда Флавию.Скоро они обе скрылись за дверью моей комнаты.Вот и хорошо, что Леонарда займётся Флавией и отвлечёт её внимание. Малышка не испытает такого жестокого потрясения, как следственные обыски.Она не будет слышать, как меня обвиняют в тяжких преступлениях?— подготовка покушения на жизнь главы Флоренции и государственная измена.—?Кажется, мы забыли обыскать ещё одно помещение,?— изрёк Петруччи, подняв вверх указательный палец.—?Это какое же помещение, мессер Чезаре? —?отозвался Лоренцо.—?Рабочая студиола донны Фьоры, монсеньор. Там мы ещё не искали,?— в подтверждение своих слов, гонфалоньер кивнул.—?Отлично, сама хотела предложить,?— улыбнулась я немного иронично.—?Я и Фьора даже облегчим вам всем задачу с обысками,?— последовало от Филиппа.Так самому тщательному и ревностному обыску подверглась моя студиола со стороны Петруччи и его людей. За всем этим наблюдал Лоренцо.Все книги были тщательно проверены, не припрятала ли я между страницами чего-нибудь вопиющего и доказывающего мою виновность. Хотя, будь я, в самом деле, виновна, все обличающие меня бумаги я бы сожгла в камине.В книгах Петруччи и его люди не нашли ничего. Хорошо, что книги не портили и ставили на свои места.Участи подвергнуться обыску не избежал и мой стол, крышку которого открыли, и повытаскивали из него немалые груды пергамента.Далее Лоренцо, Петруччи и гвардейцы внимательным образом изучали содержимое того, что нашли в моём столе.—?Ты погляди, Альберто,?— говорил один гвардеец другому,?— да тут рассказ о более счастливой судьбе Роланда… Датировано семнадцатым октября 1470 года. Графиня де Селонже в двенадцать лет, оказывается, имела задатки писателя…—?А я тут нашёл немного иное видение того, как должен был закончиться ?Роман о Лисе?, Фабрицио. Волк Изенгрим восстановил своё доброе имя, вывел лиса Ренара на чистую воду и перегрыз ему глотку во время боя?— на который его вызвал. Год указан 1472. Тоже хорошо написано,?— довольно лестно высказался другой гвардеец, внимательно перечитывая листки.—?А мне вот это понравилось, друзья. Только это грустная сказка… —?немного поникшим голосом поделился третий гвардеец крупного сложения. —?Женщина оставила на попечении пожилых супругов своего маленького ребёнка. Обещала найти работу и платить за содержание сына. Слово сдержала, но присылала всё меньше и меньше. Пока не начала и вовсе расплачиваться сухими цветами. Старик возмутился и решил проследить за этой женщиной. Оказалось, что она давно мертва и после смерти разоряла свой гроб?— куда ей положили цветы и набросали монет, чтобы скрасить ей переход в мир иной… А она всё это отдавала как плату за заботу о её ребёнке, а дитя старики усыновили и растили как своего… —?особо расчувствовавшись, гвардеец всхлипнул.—?А вы вот на это обратите внимание тоже. Старое домашнее задание мадам де Селонже по геометрии пятилетней давности, с некоторыми ошибками. И перевод отрывка из ?Антигоны? Софокла на французский,?— пробасил один гвардеец сильно в летах и с пышными усами. —?Вот тебе и угроза устоям республики?— домашнее задание по геометрии с ошибками двенадцатилетних девочек! —?не сдержав смеха, гвардеец хлопал себя по коленям и сгибался пополам.—?О, в мои руки тоже попало нечто интересное,?— вдруг проговорил до сего момента молчавший, Лоренцо, просматривая какие-то листки с текстом, который портили кляксы от чернил, или где местами были зачёркнуты слова. —?Вы будете удивлены, но письмо адресовано Луке Торнабуони?— моему кузену… —?с задумчивым интересом Лоренцо вслух зачитал при всех черновик моего письма:?— ?Значит, так, Лука, проваливай от меня к дьяволу с твоими предложениями руки и сердца. Ни за что на свете я за тебя не выйду, болван ты безнадёжный и дубина! Знаю я, зачем ты в женихи мне набиваешься, да только умственная безнадёжность не входит в список моих недугов. Катись ты к минотавру на рога, понял? Я не выйду за тебя, чумой или проказой заболеть веселее?— чем жить с тобой под одной крышей. Мне не сдался какой-то самоуверенный сноб, который считает мою дочь досадным довеском к матери! Ещё раз ко мне с такими предложениями подступишься?— и я на твоей голове табуретку разобью! А то нашёлся благодетель. Думаешь, если я без мужа ребёнка воспитываю, то у любого на шее повисну с радостными воплями и со мной даже прилагать усилия не надо? Быть матерью-одиночкой лучше, чем быть женой такого показного праведника, как ты! С искренними пожеланиями тебе катиться в Тартар, Фьора Бельтрами?.—?Ооооо, вот это графиня де Селонже хлёстко пишет! Как прямолинейно! —?хохотнув, выдавил из себя Петруччи, зайдясь в смехе. Мне показалось, или он стал на меня как-то более мягче посматривать?..—?Подождите, это ещё не всё. Я нашёл ещё одно письмо, на котором разве что клякса от чернил наполовину замарала последнее слово. Но разобрать и понять содержание всего текста это не помешает,?— призвал всех проявить внимание Лоренцо. —??Лука, здравствуй. У нас с тобой не получится ничего. Я не буду твоей женой, понимаешь? Я вообще не хочу замуж ни за кого и от твоего предложения отказываюсь, мне вполне хорошо и без мужа. Скажу напоследок… Я ни за что на свете не стану женой человеку, для которого моя дочь ?досадное приложение к матери?. Вот так вот, Лука. Меньше будешь делать мне намёки, что я с внебрачным ребёнком не буду никому нужна. Я лучше прыгну с купола Дуомо вниз головой, чем выйду за тебя. Прощай. Надеюсь, что впредь буду избавлена от сомнительного удовольствия слушать или читать твои излияния. Фьора Бельтрами?.—?Я так понял, вы не нашли то, что искали, в вещах Фьоры. Я верно понимаю, мессер Медичи? —?обратился Филипп к Лоренцо, немного ошеломлённому тем, что попало только что ему в руки. —?Если память моя меня не подводит?— отказывать в своей руке кузенам первых лиц республики не входит в понятие ?организация покушения и государственная измена??—?Мессер де Селонже, факты и в самом деле вскрылись довольно любопытные… —?немного отойдя от ошеломления, проговорил Лоренцо. —?Вы, мессер граф, и ты, Фьора?— можете не сомневаться, что эти черновики Фьоры будут приобщены к делу Фьоры. И в Сеньории обязательно будут заслушаны. До свидания. Петруччи, вы и ваши люди можете быть свободны,?— отпустил Лоренцо гонфалоньера с его вооружённым отрядом.Петруччи и прибывшие с ним люди поспешили покинуть дом. Только и видела я из окна моей комнаты, как они отправлялись прочь от дворца Бельтрами.—?Лоренцо, я бы хотела сказать, что благодарна тебе. Я буду ждать завтрашнего заседания Сеньории по моему делу дома, с моей семьёй, меня не отрывали от моего ребёнка. Спасибо! —?горячо выразила я признательность Лоренцо.—?Фьора, оставь это. Как-никак, я ведь тоже отец, так что тебя понимаю,?— прервал меня Лоренцо.—?Мне даже стало любопытно, держите ли вы на меня зло, что я на вас того… со стулом… точнее?— стулом оборонялся, защищая жену? —?лёгкая доброжелательная ирония проскользнула в вопросе Филиппа.—?Граф де Селонже, я не только отец, но, как и вы?— женатый человек. Так что прекрасно понимаю и вас. До свидания. Завтра в четыре часа после полудня заседание Сеньории. Не опаздывайте,?— бросил нам на прощание Лоренцо и удалился из моей студиолы.Может быть, мне это показалось, но во взгляде Лоренцо на меня больше не было отвращения и ненависти, он не стремился взором чёрных глаз прожечь во мне дыру или обратить меня в горсть пепла. Робкая надежда теплилась в сердце, шепча мне, что не всё потеряно, и что сдаваться рано!..Завтра меня и моих близких ждёт битва в Сеньории за моё доброе имя, жизнь, честь, пусть это битва без пролития крови. Но мне есть, где черпать силы для этой битвы?— в кругу моей же семьи.И эту битву мы не проиграем.