Эпизод 2 (2/2)

-А-и. Ри. С. Рис. Аэрис.

- Неправильно.

Девочка обиженно воззрилась на него.

- Вторая буква неправильная. - Сефирот отложил исписанный лист в сторону, букв там и правда было ровно сто, - Исправь ее.

Аэрис задумалась, снова зажевав ручку. Что-то совсем не вязалось. На помощь пришел Сефирот, исправив написанное имя как надо.

- Вот так. Напиши сто раз.

Девочка испустила протяжный вой и чуть не опрокинулась на спину. Конечно, она каждый раз бралась за все задания, данные Сефиротом с энтузиазмом, но делать их предпочитала на досуге.

- Потом, - жалобно протянула она.

- Ну хорошо, - Сефирот согласился, перебирая разбросанные листы и складывая по порядку. Внезапно он остановился, - Аэрис?

- Да? - девочка уже хомячила конфеты.

Мальчик вытянул из общей массы лист с цветным рисунком. Сефирота мало интересовали детские каракули, но это он пропустить просто не мог. Изображены были несколько взрослых человек. Много непрорисованных, одинаковых людей с некими подобиями автоматов. Одна женщина с застывшим на лице выражением отдаленно напоминающим испуг. Двое мужчин. И девочка в розовом платье на самом краю картины. В одном из угловатых изображений мужчин мальчик не без труда узнал Ходжо. У него был длинный черный хвост и очки. И пистолет. Понять что из себя представляет второй было в принципе невозможно. Он был целиком закрашен красным. Длинные красные линии исходили и из того, что должно быть головой.

- Что это?

- Мое! - девочка вырвала лист и тут же скомкала, крепко накрепко зажав в руках. Аэрис начало слегка трясти, - Мое.

Сефирот хмыкнул. Что делать в подобных ситуациях он не знал. На Аэрис иногда находило это странное состояние, ужас застилал ей глаза, движения становились дергаными. Как правило она быстро приходила в себя. Мальчик решил перебирать листы дальше. Сефирот нашел другой рисунок, где был изображен он сам вместе с Аэрис. Донельзя коряво, но весьма доходчиво. Два ребенка просто стояли рядом друг с другом на фоне пустоты. Чтобы нарисовать Сефирота девочка использовала два цвета: черный и зеленый. Черным она обозначала контур белых предметов. Зеленым - глаза. Сефирот подумал, что именно так, должно быть, и выглядят призраки. Сама рисованная Аэрис казалась на его фоне даже настоящей.

Мальчик отложил изображение в общую кучу. Следующий рисунок изображал Аэрис и ее увеличенную копию. Сначала Сефирот подумал, что должно быть это то, как она представляет себя взрослой. Вот только глаза ее были другими. Карие.

- Это мама, - тихо пояснила Аэрис. Скомканный рисунок она все ещё не выпускала из рук.

Сефирот сопоставил эту и женщину на рисунке, который был испорчен. Сходство на лицо. Мальчик пытался переварить тот сюжет, что он увидел. Аэрис говорила, ее отец мертв. Ходжо выходит был там... Ходжо убил ее отца?

- Где она сейчас?Аэрис поджала губы и отвернулась.

- Ясно. Ты боишься профессора? - последовал короткий кивок, - Потому что он убил твоих родителей?

Аэрис внезапно разрыдалась. Сефироту было невдомек, каких огромных усилий этой девочке стоило держать себя в руках. Она боялась говорить, потому что не хотела расплакаться на очередном слове. И вот сейчас, стоило разжать губы, как слезы сами полились в три ручья.

Аэрис нуждалась в утешении, в тёплых объятиях и нежных поглаживаниях по голове. Она хотела услышать, как кто-то скажет, что все хорошо. Она хотела проснуться от этого кошмара и уткнуться носом в такие родные волосы матери.

Аэрис сама не заметила, как подобралась к Сефироту. Схватилась за его руку, и лбом прижалась к плечу. Держалась так, словно он ее спасательная нить. Слезы она не могла остановить, да уже и не хотела.

Сефирот поморщился от боли, маленькие пальцы сжимали слишком сильно, словно клешни. Еще его напрягло то, с какой легкостью она влезла в его личное пространство. Мальчик никого не подпускал настолько близко. И все же, оттолкнуть ее он не решился.

Сефирот пытался понять причину ее слез. Смерть так сильно ранит ее? Семья - не пустой звук? Сефирот не осознавал масштабов ее привязанности к людям на рисунке.- От слез никакого толку, - тихо попытался объяснить мальчик. Аэрис его не слышала.

Они сидели в молчании, нарушаемом негромкими всхлипами, еще очень долго. Сефирот совсем забыл о времени. Сколько прошло, сколько осталось? Сейчас это в общем-то не имело значения.

***Этим вечером Ходжо был порядком раздражен. Моменты, когда профессор выглядел довольным, можно было пересчитать по пальцам, поэтому, повода для волнений не было. Или было?

- Это бесполезная трата времени, - ругался мужчина, швыряя на стол папку с докладом.

Стоящий рядом молодой человек, который принес бумаги, аж подпрыгнул на месте. Он не знал куда деть свои руки.

- Мы стараемся как можем, профессор...

Ходжо зыркнул так, что его собеседник подавился собственными словами. Сефирот со своего кресла наблюдал за этой сценкой с выражением безграничной скуки на лице. Он опять слышал то, что не должен был, но к присутствию Сефирота все давно привыкли. Лаборант словно не замечал ребенка.

У Ходжо что-то не получалось. Когда такое происходило, его гнев испытывали на своей шкуре все.

- Она заговорит, она заговорит... - процедил профессор сквозь зубы и вдруг заорал, ударив кулаком по столу, - Убирайся! Пусть эти бездари работают без сна и без отдыха! Пошел вон!

Молодой человек поспешил ретироваться.

- А ты! - Ходжо даже не попытался успокоиться, - Что ты сегодня сделал? Эта девчонка все ещё молчит!Сефирот под безумным взглядом профессорских глаз подался назад, задев спиной холодную кожу кресла. Ходжо был вне себя. Мальчик привык к его истерикам, нотациям, к его циничности и равнодушию к чьим бы то ни было страданиям и переживаниям, но от этого пропитанного едким сумасбродством взгляда, ему до сих пор было не по себе. Сейчас мальчика не столько пугала злость мужчины, сколько осознание того, что он решится на что угодно, лишь бы получить желаемое. Но чего же он хочет?

- Зачем тебе это? - мальчик постарался сделаться невозмутимым, натянуть маску равнодушия в противовес эмоциональному урагану на лице Ходжо.

- Сефирот, - мужчина едва не сорвался на рык, - Я дал тебе возможность, а взамен попросил одного. Мне нужно, чтобы она сотрудничала! Это все, что ты должен знать! И все, что ты должен сделать!

На последних словах Ходжо сделал акцент. Он сверлил мальчика взглядом, пока тот не кивнул в ответ. Только тогда Ходжо отступил.

- Мне ничего не стоит запретить эти ваши посиделки. Тем более что на тебя они оказывают явно деструктивный эффект. - голос профессора стал спокойнее, - Результат, Сефирот. Мне нужен результат.

Сефирот закусил губу. Он хотел задать столько вопросов.

Каким бы ужасным не был Ходжо, с ним всегда можно было поговорить о чем угодно. Мальчик никогда не боялся задавать ему самых прямолинейных вопросов. Ходжо отвечал бесстрастно, невозмутимо и по делу. Но теперь... Та тема, о которой Сефирот хотел узнать больше, была для Ходжо чем-то вроде катализатора. Когда речь заходила об Аэрис он тут же выходил из себя, или был на грани, но старался этого не показывать. Профессор был помешан на чем-то и это пугало.

Его одержимость толкала его на убийства. Если смерти подопытных образцов были досадной закономерностью, то смерть родителей Аэрис - нет. Более того, это даже не было необходимостью. Зачем?

Сефирот так и не задал этот вопрос.