Урок Санскрита (1/1)

POV Devi: В мире нет ничего хуже пустоты. Яркого белого цвета. Пустого листа бумаги, или ещё точнее - пустого, уже загрунтованного холста. Даже самая пошлая, самая бессмысленная мазня не так ужасна, как белый квадрат. Мне кажется, Малевич протестовал именно против него - изменив белый на чёрный, он плюнул в лицо творческому блоку. Просто и изящно. Восхищаюсь. Я буквально жила напротив мольберта с проклятым белым квадратом. Я проводила часы, сидя напротив него, включала музыку, разминала мышцы, всё - не отрывая глаз от полотна и пытаясь придумать, чем оно будет заполнено. Несколько раз я смешивала краски, даже окунала кисть в масло и подносила её к пропитанному клеем льну, но так и не сделала ни единого мазка. Я приносила еду в мастерскую и ела напротив холста, я отвечала на звонки, глядя на него. Я чистила зубы в комнате. Дела, которые требовали моего отсутствия, сводились к минимуму - я даже перетащила свою постель на пол перед мольбертом. Последнее, что я видела перед сном, и первое - при пробуждении: ёбаный белый квадрат. Я не знала, что там должно было быть. Любая мазня лучше ничего - так я про себя думала, но на деле я не могла выдавить из себя даже мазни. Что-то было не так. Что-то мешало мне, и мешало, возможно, сознательно, потому что я противилась этому со всем упорством человека, который столкнулся со злейшим врагом. Просто бросить дело, которое "не идёт", и вернуться к нему позже - выспавшись, поправив настроение и поймав музу в кулак, не было вариантом для меня. Я должна была преодолеть то, что мне мешало. Сейчас. Пока я не сделала этого, жизнь не может продолжаться. Ночью воскресенья, двадцать второго сентября, я лежала на боку на тонком матрасе, завернувшись в одеяло по самые глаза. Я смотрела на холст, казавшийся голубым в темноте, и проклинала человечество, придумавшее искусство, и себя, нуждающуюся в нём (в искусстве, то есть, хотя и существовать отдельно от человечества мне тоже было бы сложно, несмотря на моё отчаянное желание считать себя асоциальной). Мне уже начинало казаться, что пустое полотно тоже на меня смотрит. Оно видело мои поражение и беспомощность, поэтому мне хотелось поплотнее закутаться в одеяло, как бы я ни потела под плотным слоем синтипона. Я уже начала было проваливаться в сон, и мне казалось, будто я лечу в светящуюся голубым, белую пустоту... Как вдруг раздался стук. Я даже сначала подумала, что звук исходит из-за мольберта, но быстро отбросила эту глупость. Стучат, конечно же, в дверь. Я посмотрела на часы. Три ночи. Час ведьм. Что ж, посмотреть на ведьму, почему-то разгуливающую по пригороду за месяц до Хэллоуина - это достаточно интересно, чтобы на время покинуть мой пост. Я спустилась вниз, потирая онемевший бок. Может, она снимет моё проклятие прокрастинации? Я согласна подписаться кровью.За дверью я обнаружила худую, как горный велосипед, бритоголовую девушку, одетую в коктейльное платье и кроссовки. Она улыбалась, как ебанный Вилли Вонка.

- Эм... Привет?- Привет, - произнесла она. Между нами повисло молчание. Я не нарушала его, чтобы увидеть, сколько она будет так пялиться. После семнадцати секунд я выдохнула. Вот же блять, она под кайфом.- Я могу тебе как-нибудь помочь?После этих слов её лицо стало стеклянным на долю секунды, а затем приобрело грустное щенячье выражение.- Моя машина, - она махнула рукой в сторону, - я... В общем, я наехала на что-то и пробила колесо. У меня есть запаска, а вот домкрата нет. Могу я одолжить твой? Прости, я, наверное, тебя разбудила. Вот оно что. Что ж, в нашем районе полно строительного мусора.

- Ничего, я не спала, заходи. - она прошла за мной до гаража. Приглашать в дом незнакомую наркоманку - не лучшая идея, но мне очень не хотелось возвращаться в мастерскую. Да и что эта тщедушная девчонка мне сделает? Она меня ниже на полголовы и легче на дюжину-другую фунтов. Я окинула взглядом полки. Как, мать его, вообще выглядит домкрат?

- Ты видишь, то, что тебе нужно?- Ммм... - она приложила палец к губам, осматривая гараж. - Обычно домкрат держат в багажнике. На случай, если... В общем, если нужно сменить колесо.- Ясно. - я открыла машину и начала шарить по багажнику.- Там второе дно. - подсказала девушка. - Под ковролином должна быть запаска и домкрат. Так во всех машинах.- А что в твоей нет? - "раз такая умная",- чуть не сказала я, но решила ей не грубить. Вела себя она странновато, но всё-таки вежливо.- Не знаю, она досталась мне от брата. Я вытащила всё свое барахло из машины и подняла пыльное покрытие. Там и правда было тонкое черное колесо, внутри которого лежали несколько железяк.- Отлично! - обрадовалась девушка у меня из-за спины. - Это то, что нужно. Только знаешь... Мне немного неловко, но... Я не умею пользоваться... Не умею менять колеса. Ты не могла бы мне помочь? Просто отлично. Я несколько секунд пялилась на неё, думая, смеяться мне или злиться. Ну, по крайней мере, она отвлекла меня от холста. Я вздохнула.- Я тоже не умею.Снова тишина. Я отсчитала положенные семнадцать секунд. Она стояла на месте, кусая губы и глядя то на меня, то в пол. Нормальный человек бы извинился и засобирался к выходу, но эта же... Точно! Я щелкнула пальцами: - Слушай, - сказала я, и она зафиксировала на мне вопросительный взгляд, - если поделишься со мной тем, под чем ты, можешь остаться до утра, а после девяти обстучим соседей - кто-то да умеет пользоваться домкратом. Она заулыбалась так, что мне показалось, что её лицо натурально треснет.- Хорошо, - мечтательно произнесла она, - только возьму в машине. Девушка развернулась и пошла к выходу, уверенно, словно шла по своему дому. Я прошла за ней. Я стояла на крыльце, пока она копалась в своём бардачке. Воздух пьянил меня - теперь я точно трахну этот белый квадрат: убью, расчленю, и съем - аллегорически выражаясь, конечно же: я нарисую нечто такое, что сама концепция творческого блока и деструктивного перфекционизма выйдет в окно. Вселенная очистится от мук творчества моей победой! Моё супер-эго уже потирает ручки. Использовать наркоту всегда казалось мне запрещенным допингом - творчество под веществами исключает талант: эту картину придумала не ты, а кислотная марка, гордиться нечем. Но сейчас дело было не в гордости и не в картине, дело было в том, чтобы наконец сделать мазок по холсту. Тут-то мне и пригодится моя моя новая подруга. Пускай даже она меня обчистит - это будет платой за моё избавление. Девушка захлопнула машину и поднялась на крыльцо. Она подошла ко мне вплотную и подняла перевёрнутый кулак: - Только не спрашивай, что это, - и разжала пальцы. В её ладошке было восемь таблеток: четыре белых, эллиптической формы, одна розовая - очень маленькая и круглая, и три голубых, тоже круглых, побольше. Кончиками пальцев я взяла розовую крошку - она показалась мне самой ядовитой. Я поднесла её к губам, и вдруг решила спросить: - Как тебя зовут?- Глотай, а потом скажу. - я послушно положила таблетку в рот. Я думала прожевать её, а не глотать, чтобы меня пробрало от горечи, но подруга так смотрела на меня, что мне показалось, что нет времени смаковать свою смерть. Я проглотила наркотик, закрыла глаза и выдохнула весь воздух из лёгких. Когда я открыла глаза, я встретила на себё её взгляд - девчонка наблюдала за мной, не мигая. Что ж, через пару минут, я буду такой же, как она - самое время познакомится!- Дэви. - я протянула наркоше ладонь.- Меня зовут Дженни... - промямлила она, глядя на мою руку. Она не решалась прикоснуться ко мне, и почему-то страшно засмущалась, как ребёнок, которого заставили сесть на колени Санте и потребовать подарков на Рождество. - Но ты можешь звать меня Нни. Это... - она снова посмотрела мне в глаза, и, не зная, что делать, спрятала руки за спину. - Ты помнишь свою прошлую жизнь? Погоди, погоди, меня ещё не пробрало. Я отступила в сторону от двери и жестом пригласила Дженни-Нни в дом. Она прошла мимо меня и замялась в прихожей. Мне пришлось отодвинуть её, взяв за плечи, чтобы закрыть дверь. Она всё время смотрела на лестницу, уходящую в темный верхний этаж.

- Давай пойдём в гостиную, - я мягко подтолкнула её к коридору, ведущему налево. - Я принесу джин с тоником, и, кажется, у меня есть "Доритос".- У тебя красивый дом.- Спасибо. Я пошла на кухню и стала искать чистую посуду. У меня перед глазами начинало рябить. Ощущение не было приятным, я была нескоординирована, как пьяная, но никакого дурмана не ощущала. Мне несколько раз пришлось схватиться за столешницу, чтобы не упасть. Кое-как я смешала два коктейля в большие кофейные кружки, и отпила несколько больших глотков из одной из них. Я решила, что если почувствую хмель, мне будет привычнее справляться с бойкотом вестибулярного аппарата. В гостиной моя новая знакомая сидела на полу между диваном и низким журнальным столиком и смотрела в серый экран телевизора. Она даже не дрогнула, когда я поставила кружки перед ней. Я села рядом и тоже посмотрела в телек. Ничего, просто выключенная плазма. Кажется, я ошиблась с розовой. Если бы я была Нео, было бы неловко.- Что ты там говорила насчёт прошлой жизни?- Шанти Деви, - она повернулась ко мне, и я вдруг осознала, что села очень близко к Нни. Даже в полутьме я могла разглядеть её широкие зрачки и ощутить её дыхание на своём лице.- Это женщина из Индии, которая помнила свою предыдущую реинкарнацию. - механически, словно пересказывая лекцию наизусть, произнесла девушка. - Она потребовала встречи со своими близкими из прошлой жизни, и они дружили, пока она снова не умерла. Или они умерли, не помню. В любом случае, их отношения длились более, чем одну жизнь.

- Прикольно.

- Ты никогда не задумывалась, возможно, человек, который стоит перед тобой в очереди на кассе в супермаркете - твой возлюбленный из прошлого воплощения? Или кассирша когда-то была твоей дочерью... Возможно, мы вновь и вновь пересекаемся с кем-то, кто имел для нас значение, не замечая этого... Я не могу решить, пугающе это, или прекрасно. - она отрешенно поднесла к губам свою кружку.

- Я не думала об этом, - сказала я, тоже отпивая джин-тоник. - Не всё-ли равно? Важно, кто есть в настоящей жизни.- У тебя есть кто-то по-настоящему близкий? - слово "по-настоящему" как-то странно врезалось в её неуверенную, монотонную речь. Даже её глаза, до сейчас абсолютно расфокусированные и глядящие сквозь меня, вдруг впились в моё лицо. Она действительно хотела ответа на этот вопрос.

- Нет, - сказала я, немного отодвигаясь от неё. Мне вдруг показалось, что за неудовлетворительный ответ меня ударят.- А у меня есть. Только она не знает. Не понимает. - гостья расстроенно потупилась, качая чашку так, что жидкость двигалась в ней по кругу, прилипая к стенкам.- Любовница из прошлой жизни? - я не сдержала смешок. - Прости.

- Ничего. Думаю, я сумею ей объяснить. - Она снова подняла на меня глаза, на этот раз полные какого-то маниакального электричества - печали, гнева, радости - я так и не поняла. Впрочем, через секунду её взгляд снова потух.***- Ты знаешь, что означает твоё имя?- Хммм, ну если честно... - "Дэви - это прозвище",- хотела я сказать, но Дженни меня перебила.- Это феминитив слова "Бог" на санскрите. - Она произнесла это весомо, и замолкла, ожидая моей реакции. Мне было нечего сказать, так что я позволила ей выдержать театральную паузу, всем видом показывая, что мне интересно. Мы выпили уже порядочно джина, и виноват в этом был алкоголь, или что-то другое, но моя собеседница время от времени резко меняла манеру общения. Как только с неё сошла жутковатая неловкость, с которой началось наше знакомство, я выделила в её арсенале две, но диаметрально рознящиеся - она либо бесцветно рассуждала полушепотом, глядя куда-то внутрь себя, либо драматизировала, как чёртова Сара Полсон.Последнее происходило короткими вспышками на фоне долгого, убаюкивающего монолога ниочём, и одновременно было забавно и немного нервировало. Нервировало, кстати, как раз тем, что было забавно, так что мне приходилось прилагать усилия, чтобы не засмеяться. Было видно, что тема её очень волнует, и мне не хотелось её обидеть. К тому же мне казалось, что обидеть мою новую знакомую - плохая идея не только из соображений морали. Что-то в ней было такое, или, скорее, чего-то не было. В любом случае, я подыгрывала ей в эти моменты, даже по больше части искренне, так как мне было действительно интересно.- Некоторые религии считают, что всю вселенную, и всех других божеств породила единая Богиня-мать. Мне нравится мысль о том, что первоисточником жизни была женщина. Хотя, это естественная человеческая ассоциация - вряд ли у Бога в самом деле есть пол. В любом случае, это хорошее имя.

- Да, и ту даму, которая дружила с семьёй своего прошлого воплощения, тоже так звали. Деви Шакти, так?- Шанти. Шакти - это другое. - она повернулась ко мне всем телом. - Эти имена мне тоже нравятся. - она замолчала, видимо, выбирая, какое ей нравится больше. Шанти, шакти - она что, буддистка? Поэтому бритая?- Шакти - это разрушительная и творческая энергия. Энтропия, понимаешь? Создание и уничтожение - оба хаос, оба нарушение покоя. А Шанти - это как раз покой. Идеальное равновесие, где-то в районе нирваны. Ты делаешь интересные ошибки, Дэви.- Спасибо, - я улыбнулась.- Но разве это имена? Скорее понятия.- Это имена Богинь. Они - персонификации понятий. Так проще.- Наверное. - я сложила руки на сиденье дивана и положила голову на предплечья. - И какая тебе больше по душе? Источник вселенной, покой, или хаос?- Не думаю, что Богини могут быть по душе или не по душе. Человек не может оценить Бога. - она как-то погрустнела от этой мысли. Хотя сама раньше сказала, что они ей нравятся, так что оценку всё-таки дала.- Отбросим Богинь. Чего в тебе больше: энтропии, или нирваны? - она задумалась. Мы молчали около минуты - кажется, мой вопрос как-то её задел. Я решила отвести разговор немного в другое русло: - Лично я стремлюсь созидать. Но в последнее время у меня с этим проблемы. Чтобы что-то создать, нужно уже иметь это в себе. Не бывает творчества только ради творчества, искусство - это воплощение уже существующих мыслей. А со стоящими мыслями бывает напряг. - теперь уже я загналась.- Это первый закон термодинамики. - сказала Нни, не моргая. - Энергию невозможно создать, либо уничтожить, она лишь переходит из одного состояния в другое. Ты не можешь ничего по-настоящему создать. Твои творения - это физическое воплощение твоих мыслей, а твои мысли - это пересказ твоего физического опыта. Тебе не стоит переживать, что ты плохой художник потому, что искусства не существует. Творения других людей кажутся нам оригинальными только из-за того, что мы не можем отследить связь между их опытом и продуктом творчества - мы видим только продукт. Это очень обманчиво. Никто из живших за всю историю человечества не придумал ничего поистине нового. Мы просто меняем форму энергии.Я посмотрела на неё внимательно. Я надеялась, что с каким-то дурацким поступком, вроде того, чтобы впустить посреди ночи к себе чудаковатую незнакомку, мой творческий блок кончится. Новый, необычный человек принесёт с собой новый, необычный опыт, который, согласно её же доктрине, станет основой моего творчества. Но она принесла с собой идею о том, что творчества не существует.Я чувствовала разочарование и облегчение одновременно. Моя проблема не решилась - оказалось, что проблемы просто нет. Мне на секунду показалось, что всё, что мнилось мне фундаментальным - просто чья-то выдумка, и, если я поболтаю с ней ещё немного, вся моя жизнь потеряет смысл. "На самом деле, это будет просто волшебно - волноваться будет не о чём, нечему соответствовать, не к чему стремиться, нечего бояться. Тогда, - подумала я, - и начнётся настоящая жизнь." Я подняла голову с дивана, и, опираясь на руки, придвинулась к ней. Дженни, не двигаясь, смотрела на меня. За окном занимался рассвет, и свет розовый утреннего солнца смешивался с изумрудным светом неоновых фонариков, которые служили мне ночником. У неё было круглое, и одновременно острое лицо. Четкие широкие скулы, большие тёмные глаза. От неё пахло лавандой и вишнёвой туалетной водой, и немного джином. Я решила, что нарисую портрет. Творчество - это воплощение физического опыта. Для хорошей картины требуется много впечатлений. Информации, которая будет переработана. Я приблизилась к ней ещё немного и провела рукой по её щеке. Она смотрела мне в глаза - её взгляд затягивал, как чёрная дыра. "Всё неважно." Какая страшная и замечательная мысль...*** Мы целовались, пока не стало совсем светло. Она не носила белья под своим неуместно нарядным платьем, и её ребра и бедра были покрыты шрамами от ожогов и порезов. Среди хаотичных линий и точек я сумела разглядеть слова-анаграммы salve и slave.Спасение и рабство. Кажется, до Брахмы у неё была фаза христианства. В полдень мы лежали на матрасе перед пустым холстом, который теперь был для меня просто полотном - предметом, а не Дамокловым мечом, Ахиллесовой пятой, и просто врагом номер один. Я немного протрезвела, и теперь меня отчаянно клонило в сон. Я водила пальцами по щетине на затылке Дженни. Она размеренно сопела мне в ключицу, и я была уверенна, что она спит, пока она вдруг не сказала:- Знаешь, есть ещё одна индуистская Богиня, которая меня волнует.- Хм?- Дакшаяни... Или ещё её называют Сати - бросилась в костёр ради своего возлюбленного Шивы. Её именем назван ритуал, когда жену сжигают заживо на погребальном костре мужа.- Это ужасно.- Не знаю. - она сжала пальцы, которые я держала в своей руке. - Я бы хотела сгореть, если бы моя любовь вдруг умерла. Или наоборот, - она глубоко вздохнула, - если бы я вдруг погибла, то обязательно забрала бы жену с собой. Вместе обратиться в пепел - это ли не настоящее единство?- Я думаю, ты просто нигилистка. -поначалу меня напрягали её громкие сентенции о жизни и смерти, нотеперь её максимализм казался мне милым. Наверное, это всё вишнёвый парфюм. Я поцеловала Дженни в макушку. В конце концов, это были просто слова.

- Я хочу спать.- Хорошо. Я буду здесь. Я провалилась в сон почти что мгновенно. Мне снилось голубое полуденное небо и розовые рассветные облака, спелые вишни и разверстый, израненный космос, где из черных дыр, как Венеры из раковин, рождались многорукие Богини, и танцевали, и гибли, и снова рождались... И всё это было не важно.