?Вино? (Грелль Сатклифф/ОЖП) (1/1)

—?Фу! Ужас! Что это за дрянь вы посмели предложить гостям?! Звуки разбившегося вдребезги стекла привлекли внимание многочисленных гостей в масках, а речь на английском вперемешку с каким-то другим языком сильно цепляла слух своей надорванностью и частичной понятностью. Безликие люди в дорогих нарядах с интересом смотрели на разгневанную даму в пышном алом платье с открытыми плечами и возмущающе короткой стрижкой волос. Рядом с нею на коленях вымаливал прощение одетый в костюм лакея парнишка, чёрный берет которого был мокрым от красного вина, стекающего струйками по его лицу.—?Меня пригласили на бал в честь Королевы, а не на эти дешманские объедки крыс! —?плещующийся гнев в карих глазах грозился перелиться через край и потопить попавшего под руку ещё большими оскорблениями в адрес явств на банкетном столе, но чей-то протяжный с долей ехидных ноток голос остановил её.—?Как вульгарно. Вы посмели одеть красное! Рядом с ней стоял молой человек с выразительной улыбкой и резко бросающимися в глаза алыми волосами, торчащими слегка непослушными прядками в стороны на макушке, его зелёный взгляд горел кошачьим интересом, а обычные брюки с желетом в тон и белой рубашкой меркли под исключительностью его плаща, сливающегося с ярким цветом длинных локонов.—?Вы сами не лучше,?— улыбнувшись краешками губ, она отвернулась к так и сидящему пареньку на полу, с уже подсыхающим вином на щеках.—?Грелль Сатклифф, а как Вас, Леди в Красном?—?Баника Кончита, но Вы мне мешаете,?— дама раздражённо выдохнула, всем видом показывая, что ей собеседник не интересен, но тому было всё равно.—?Вы потанцуете со мной,?— и это был тогда не вопрос, а чёткое утверждение, которое тут же было притворено в реальность. Красный?— цвет страсти, азарта, крови, а ещё он всегда означает что-то запретное, что-то, до чего нельзя докасаться, он означает идеал, к которому надо стремиться и Грелль это знал лучше, чем любой живущий на этой планете. Красные волосы, красная одежда, красная губная помада. Красный, красный, красный! Очень много красного! Но ещё больше его было в той даме, которую он однажды встретил на балу, на котором находился тот, чьё время истекло и его душу следовало забрать с собой. С манерами королевы, нравов львицы, умом лисы и голосом ангела?— она покорила его в само сердце и также успешно разбила, собрав осколки и вручив обратно с баночкой клея ?Дружба?. Банике Кончите нужны только лучшие блюда и самое вкусное вино, но ещё больше знания и новые ощущения. Грелль Сатклифф не входил в её планы, а также был просто красным цветом, который часто следовал алым шлейфом, от которого нельзя было избавиться никак. Если ему сказать, чтобы он не приходил, он сделает наоборот и останется в её особняке на ещё более долгое время и никак нельзя будет заставить уйти, ведь ?друзья? так не поступают?— они терпеливы к особенностям друг друга. Девушка может злиться и кричать, но алого жнеца не пронять, он будет попивать сотую чашку чая и говорить, что вино лучше, ведь оно красное. Плохой еды не может быть в доме Алой Госпожи, ведь она настоящий гурман и любитель в его самого идеального. Грелль не был идеальным и смысла не было его терпеть, но он умел убеждать и заинтересовывать, и пока что интереснее его Баника не видела никого. Этот молой человек был книгой в дорогом алом переплёте с золотыми буквами названия и ярко-зелёной закладкой, которая, казалось, никогда не двигалась, сколько бы он не рассказал. И леди смирилась с тем, что аловолосый может оказаться даже в её покоях, ожидая, когда же она заметит, что он пришёл к ней в гости. В такие моменты хотелось выпить все запасы лучшего вина, но хитрая улыбка не давала откупорить даже одну бутылку в обществе совсем не понимающего разницы в просто хорошем и изумительном на вкус напитке. Сатклифф заявился неожиданно, даже ещё необычнее, чем в любой другой раз. За окном стоял проливной дождь из-за которого, никто не осмелился остаться на улице. Баника отдыхала за чтением книги, привезенной далеко из-за моря, прямиком из её родины. Грохот в дверь взбаламутил прислугу, а сама девушка поплотнее закуталась в шаль, накинутую на голые плечи.—?Ты выглядишь ужасно,?— нахмурившись, она с небольшой злобой рассматривала полностью промокшего жнеца с элегантной бензопилой в руке и не до конца смывшихся разводов крови на белой рубашке.—?Ты права, бордовый цвет ужасен,?— со звучным шлепом упал с плеч потяжелевший и потемневший на множество тонов плащ, вода с которого потекла розоватой струйкой в сторону.—?Ты хуже,?— Баника щёлкнула пальцами и слуги бросились врасыпную готовить ванну и сухую одежду. За всё время ?дружбы?, Кончиту никогда не интересовало чем занимается Грелль, а тем более почему он расхаживает с ручной бензопилой и часто посещает её с ног до головы в брызгах крови и клыкастым оскалом на лице. Он всегда долго петлял, отходя от сути, а потом смягчал раздражение, рассказывая о том, как увлекательна его работа и некоторые её особенности. Баника прощала ему испорченную мебель и заляпанные алыми каплями ковры, которые заменяли на следующий же день. Но в это раз было слегка по-другому. Аловолосый долго, не менее двух часов сидел в горячей ванне, напрягая хозяйку особняка абсолютной тишиной, шатенка с розовато-медным отливом волос, уже хотела просить слуг, чтобы они выломали дверь, а то вдруг он там успел захлебнуться в собственной крови, но громко хлопнувшая дверь не дала этого сделать. Хмурый и грустный Сатклифф в небрежно одетой рубашке и брюках направился прямиком к Банике, ожидающей его на диване в небольшой уютной комнате с горящим камином.—?Я ужасен! —?это были первые слова сказанные им и девушка продолжила размешивать сахар в своей чашке, жестом указав служанке, чтобы та налила чая и гостю.—?Я это знаю, зачем ты пришёл ко мне так поздно? —?она отпила глоток, смакуя почти не чувствовавшуюся горечь на языке.—?Я устал, он меня никак не может полюбить,?— такие слова немного шакировали леди, но она отпила ещё чуток чая, откладывая книгу на столик. —?Я принёс вино. Хорошее вино.—?Я его никогда не буду пить с тобой,?— ответила девушка, держа холодную маску отстраненности. —?Если тебе нечего сказать, то забирай свои вещи и уходи.—?Ты ненавидишь чай, а меня ненавидит Михаэлис,?— развернувшись к ней и подперев подбородок рукой, произнёс жнец.—?Если на бутылке будет слепка, что ей меньше сотни лет, то вылей это пойло в канаву,?— щелчок пальцев, означающий, что два бокала должны быть сейчас же. Личные переживания Грелля?— это самая бесполезная и не нужная вещь, которая только может существовать на планете. Баника стойко слушала его беспрестанные рассказы о том, что он не может добиться не то, что чего-то большего, даже простого расположения от Великодушного Себастьяна, так горячо любимого аловолосым. Она отпивала глоток за глотком, наблюдая, как тот ласкает алую жидкость и на отражение языков пламени в его глазах.—?Скажи, что я должен сделать, чтобы он полюбил меня? —?Сатклифф облокотился на спинку тёмного дивана, чувствуя на языке приятно-пьянящий вкус.—?Ничего, прекрати уже маяться ерундой и вижимать из себя эмоции,?— наполнив ещё наполовину бокал, она сделала ещё глоток. —?Увлекись чем-то новым и забудь уже об этом… Человеке. Зелёные глаза расширились до невероятных размеров и внезапно пришедшая растерянность сменилась гневом.—?Не смей такое говорить, он… —?на секунду жнец потерял возможность видеть от сверкнувшего кровавым бликами вина, которое плеснула ему в лицо Баника.—?Найди себе новую игрушку, или вспомни своё старое увлечение. Хотя, тебе не идёт красный, ведь это мой цвет. В камине стрельнули горящие полена, а упавшие на мягкий ковёр бокалы оказались погреблены под пышными юбками скинутого алого платья и полетевшей вслед белой рубашкой. Два путника, идущих по кроваво-красной дороге жизни слились в жарком поцелуе, совсем не замечая убегающей в испуге служанки и страшного ливня за окном. Им всё равно на всех, ведь они?— это воплощения страсти, горячей и сладкой, как свежепролитая кровь.