19. (1/2)

Несколько дней после этого разговора Грен не находил себе места. Он работал, как обычно, принимал гостей, разговаривал со Стэнли, выгуливал собак, досмотрел с Тами ?Ковбой Бибоп?, нашел и переслушал все альбомы композитора, который писал к нему музыку. Композитором, кстати, оказалась женщина. Но желание Тами переломить все вероятности, в которых погибал Грен Эккенер, не давало ему покоя.

Начались дожди — пришла осень. Непогода Грена не успокоила. В конце концов он попросил Стэнли передать Йодзу, что Грену нужен разговор с ним. И как-то раз, в понедельник, когда Тами уехала за покупками, а Ника была в школе, Йодзу пришел. У Грена как раз был выходной, он сидел у себя в кабинете и отрабатывал на рояле особо заунывный блюз.

— Хандра? — спросил Йодзу, нарисовываясь на пороге с сигариллой в зубах.

Грен повернул к нему голову, продолжая играть.— Вроде того, — сказал он. — Мне надо с тобой поговорить. О вероятностях.

— Говори, — разрешил Йодзу, вошел в кабинет и устоился на подоконнике. Поставил рядом с собой пепельницу, уперся босой ногой в оконный откос.

Грен пересел за стол, положил руки перед собой.— Не знаю, с чего начать, — признался он.

— С начала, — посоветовал Йодзу. — Курить будешь?— Буду, — уверенно сказал Грен.Йодзу кинул ему портсигар и зажигалку. Грен поймал их, вынул сигариллу, закурил, вдохнул сладкий вишневый дым. После пары затяжек у него закружилась голова — табак был крепкий.

— Тами показала мне ?Ковбой Бибоп?.— Хорошая вещь, — одобрил Йодзу. — Классика. Ты прочие вещи этого режиссера посмотри, они того стоят. Кстати, Видящий он просто потрясающий. Я встречал его персонажей, они правда такие. Не только ты.

— Спайка?— Дзина. Неважно. Ну посмотрели вы ?Ковбой Бибоп?, и что?— Тами после сказала, что если бы была возможность переломить вероятности смерти всех Гренов Эккенеров во всех мирах, она бы это сделала.— Ну, это она загнула! — усмехнулся Йодзу. — ?Съесть то он съесть, да кто же ему дасть??— Ты это к чему?— Для нее оставался только ты, вот и все. Остальные ветки закрылись.— Путешествием на Титан на катере со сломанными двигателями?— Только одна.

— Расскажи мне про остальные, — попросил Грен. — Почему вы с Тами не смогли бы вмешаться в те ветки развития событий?Йодзу раздавил окурок в пепельнице и переставил ее на стол. Вернулся на окно, разогнал ладонью дым.

— Не было необходимости, — объяснил Йодзу. — Две ветки вполне благополучны для твоих двойников. Ну, относительно. В одной твой двойник воззвал к каким-то своим богам и вместо мертвого катера очнулся относительно здоровым на Земле, где вымерло процентов девяносто населения, зато начала возрождаться реликтовая мегафауна. Оказался в доме у смотрительницы заповедника, поладил с ней. Писал музыку, участвовал в разных проектах как сессионный музыкант и неплохо живет и дальше. Я не знаю подробностей, но, кажется, он был язычник и вполне себе верующий. Чистокровный человек, кстати. Второй — тоже чистокровный человек. Его до Титана не допустили, продали с аукциона как имущество в возмещение долгов. Он попал на Венеру в статусе живого имущества, в той ветке реальности на Венере есть рабовладение. Его использовали как секс-игрушку, плюс он занимался музыкой. Потом получил вольную, остался со своей владелицей по обоюдному согласию. Встретился с отцом, насколько мне известно. Жив, счастлив, богат, постепенно становится известным музыкантом. А последняя ветка — твоя, и ты знаешь, чем она завершилась.

Грен докурил сигариллу и тут же взял новую. Попробовал выпустить колечко, не смог.— Почему так важно, что двое других — чистокровные люди?— Потому что техногенные миры выталкивают ши и их потомков. Уничтожают. Вы не можете нормально существовать в таких условиях. Не в европейской культуре. Она вся построена на уничтожении ши. Здесь, на этой Земле, вам проще. Ну, тем из вас, кто нашел себя в творчестве. Сейчас вообще ксенофилия на марше. Я тебе с ходу могу назвать сразу двух известных актеров, которые ши-полукровки, и отлично нашли себя. Правда, роли... Один, кстати, тоже саксофонист. Преподает сценическую речь в Оксфорде. Зато вторая... То ангелов играет, то королев. Потрясающая женщина.

— У Тами есть двойники? — неожиданно спросил Грен.— Есть, — кивнул Йодзу. — Ну и что? У многих есть двойники, для человека лично это вообще ничего не значит. Каждый живет именно свою жизнь, Грен. Ты, я, Тами, Стэнли, Ника. У Ники тоже есть двойник, и у Стэнли есть, по-настоящему уникальных душ и судеб достаточно мало. Веер вероятностей не зря называется веером. Варьируются имена, возраста, внешность, детали повседневности. Стержень остается. Грен Эккерен во всех вероятностях высокий брюнет с саксофоном, военным прошлым, тюремным опытом и тяжелой судьбой. И во всех вероятностях он оказывается на грани смерти, и во всех — находит себя с помощью готовой поддержать его женщины. Это константы. И для тебя это константа.

Грен хмыкнул.

— Значит, константа. А что потом? Вот найду себя и я, как мои двойники, и что дальше?Йодзу пожал плечами.— Откуда мне знать? Это твоя жизнь, не моя. Сам решишь. Захотите — будете вместе, не захотите — разбежитесь. Тами останется здесь, ты отправишься своей дорогой. Ей, конечно, нелегко придется, но когда ей бывало легко?— Я уже не уверен, что Тами нужен именно я, — признался Грен. — Может быть, просто — Грен Эккенер?— Грен Эккенер — это ты, — напомнил Йодзу с ехидной усмешкой. — Согласись, по двум сериям ?Юпитерианского вальса? внятного представления о тебе не составить. У нее есть ты, какой бы ты ни был. Тебя она любит, с тобой живет, с тобой строит отношения. А ты, если пустишься в дебри ?если бы?, только запутаешь сам себя. Есть ты, есть она — это константа. Считай, судьба. Других вариантов для тебя с Тами не предусмотрено.

— Я не слишком силен в построении отношений.— У тебя получается, — ободрил его Йодзу. — Насколько я вижу. Вы даже не поругались ни разу за эти месяцы. Что тоже достижение.— Тами предупреждала, что первые полгода с ней — что-то вроде медового месяца.— А с тобой?— Не знаю. Я никогда ни с кем, кроме матери, деда и бабушки, не жил семьей. А они не считаются.— У вас хватает точек конфликтов, — заверил Йодзу. — Ника, собаки, гости, ведение дома. Но вы не конфликтуете. Хороший признак.— Зачем конфликтовать, когда можно договориться? — не понял Грен. — Мы договариваемся.

***Незаметно наступил Йоль. Гостей становилось все больше. Ими занималась Тами — Грен работал. У него появились свои поклонники, появились приятели среди коллег, с которыми он пару раз в неделю ездил в клуб для музыкантов поиграть. Возвращался он поздно, усталый и довольный. Тами не всегда его дожидалась. Ее утомляли гости, Нику надо было возить в школу и из школы. Вставал Грен позже нее, спускался завтракать, обычно один. С одной стороны, ему не нравилось, что у него с Тами перестали совпадать режимы. С другой стороны, это давало ему необходимую паузу для осмысления собственной жизни. Хотя осмыслять ее он особенно не пытался. Просто жил. Все решится само, рано или поздно, так или иначе.

Как-то вечером он вернулся с работы. Лил дождь, машину время от времени заносило на скользких тротуарах, и Грен с удовольствием вошел в дом, где было тепло и сухо, на каминной полке горели свечи, в камине пылал огонь и знакомо, уютно пахло ванильным табаком.

В гостиной сидела Тами. Она смотрела какой-то фильм про пиратов, приглушив звук до минимума, и вязала пестро-полосатый шарф. Она повернулась к Грену, когда он вошел. Он улыбнулся ей, погладил подошедших приветствовать его собак. Не позволил Луджину поставить на себя лапы, но пропустил, когда пес лизнул его в шею.