7. (2/2)

— Я хочу помочь ей.— Ну так приготовь с вечера булочек или хлеб испеки.

— Я не умею.— Я научу. Все равно не спится. Собаку выгуливай, Никой займись, пока она всем тут мозг не выела столовой ложкой. Принцесса, конечно, прелесть, но уж очень утомительная.

— Я не умею обращаться с детьми. Ты сам говорил.— А ты обращайся с ней как со взрослой. Она привыкла. Росомаха тоже не умеет обращаться с детьми.

— Кстати, о Росомахе. Она говорила, что моя жизнь и мое здоровье — это между Домом Детей и ею, а на меня не накладывает никаких обязательств.— Так и есть, — кивнул Йодзу. — Это условие, на котором она согласилась работать в Доме-у-Дороги пожизненно.

— То есть она закабалилась, — медленно произнес Грен, — чтобы со мной все было в порядке?— Это ее личное дело, ты не находишь?— Но зачем? Кто я ей? Я неделю назад вообще не знал о ее существовании.— Ты — любовь ее жизни, — фыркнул Йодзу. — Она могла бы попросить что угодно. Денег, долгую жизнь, смерть своих родителей, коня солнечной породы, умение говорить с животными, эмпатию, совершенно что угодно. А могла ничего не попросить, и перестать работать на нас в любой момент. Она выбрала тебя, значит, ей это нужно.

Некоторое время Грен молчал.— Мне необходимо обдумать все это. Даже моя родная мать не пошла бы на такую жертву ради меня.

— Да какая это жертва? — махнул рукой Йодзу. — Ну не может она сменить место жительства даже в пределах города, ну не может уезжать отсюда дольше, чем на две недели — так она бы и так не могла. Вот увидишь, через год тут будут еще три кота и вторая собака. Климат ей подходит, она всегда хотела жить в Сан-Франциско, платить мы ей будем хорошо, даже когда уйдем, работа не самая тяжелая, не думаю, что даже на Йоль и Ламмас у нее будет много гостей. Ей не придется работать на кого-то из людей, она не зависит от экономических кризисов, капризов работодателя-человека, она сможет оплатить обучение дочери, у нее всегда будет работа, она получила здоровье и вернулась на пик физической формы, она может заниматься своими хобби сколько угодно. Для человека это просто отличный вариант, поверь.

— Верю. И все равно...— Расслабься и просто прими, что ты для кого-то важен и ценен. И что этот кто-то не хочет посадить тебя на короткий поводок. Ты-то можешь делать со своей жизнью все, что тебе угодно. Хоть пойти играть на улицу, хоть попытаться пробиться в Нью-Йоркский симфонический оркестр. И жить можешь где угодно, хоть в Исландии, хоть в Аргентине, хоть в Новой Гвинее.

— Спасибо, — сказал Грен. — Я понял.

Йодзу наклонился, заглянул под диван и выволок оттуда круглый плоский пылесос. Включил его, и пылесос закружился по комнате, собирая пыль, табачный пепел и кошачью шерсть. Карна проснулся, поднял голову, некоторое время смотрел на пылесос, а потом встал и подошел потрогать его лапой.

— Росомаха специально выбирала пылесос помощнее, чтобы коты могли на нем кататься, — улыбнулся Йодзу. — Нравится мне в ней это качество — думать о других.

— Вы ее за это выбрали? А как?— А это уже наше с ней дело. Пойдем, покажу тебе, как ставить тесто.

Полночи Грен и Йодзу колдовали с булочками. Первую партию теста, которую зарядил в хлебопчеку Грен, пришлось выкинуть — он переложил дрожжей, и тесто не поднялось. Во второй было слишком много соли — у него дрогнула рука, когда он отмерял ингредиенты. Зато третья получилась. Уже начало светать, когда Йодзу помог Грену уложить в формочку последний кусочек теста, густо присыпал будущие булочки черным кунжутом и подсказал, на какое время ставить противни в духовку.

Поутру Грен встретил Росомаху в гостиной. Она спустилась туда в рыжей длинной юбке и оранжевом топе с оборками по вороту, босая, без украшений, слегка подкрашенная. Образ был хорош, но ему не хватало завершенности. Пожалуй, Йодзу прав, и Росомахе не помешает визит в салон красоты. Просто для обретения уверенности. Женщинам такое помогает.

— Привет! — сказал Грен, откладывая планшетный компьютер и поднимаясь Росомахе навстречу. — А я булочек испек.

Росомаха улыбнулась. Грен наклонился и поцеловал ее.

— Ты так и не ложился? — спросила она.Грен покачал головой.— Не хотелось спать. Я полежал с тобой, а потом спустился в гостиную. Поговорил с Йодзу, научился ставить тесто для булочек. Еще смотрел женские имена.

— О! Пойдем, я кофе сварю. Приглянулось что-нибудь?— Кайра.— Это птица такая.— Лайре. Но у него значение ?кобыла?.

— Неплохой вариант, хотя и неоднозначный.— А что бы хотела ты?— Мне нравится Тави, но это литературный персонаж, и я слишком далеко ушла от этого образа.

— Есть Тами. Сокращение от Томасины или Тамары.— За что люблю Штаты, — сказала Росомаха, — так это за то, что имя может быть любым. И нет проблем с сокращениями. Тут даже Мишу в женское имя переделали. Тами мне нравится.— Выберешь его?Росомаха включила кофеварку. Пока та жужжала, Росомаха думала.

— Пожалуй, да, — сказала она наконец. — Тами Тэтар. Похоже на псевдоним, конечно, ну да и пусть. Спасибо, что озаботился этим.

— Пожалуйста. Только Томазина — это близнец, а Тамара — пальма.

— Пусть будет пальма. Была такая грузинская царица, Тамара. Пусть будет, — Росомаха засыпала кофе в кофеварку. — Черт, пряности забыла.

— Сейчас, — сказал Грен.Он начал вынимать баночки с пряностями, открывать и нюхать. Выбрал корицу, душистый перец и стручок ванили, растолок в ступке в пыль и высыпал поверх кофейного порошка.

— Почему ты не используешь молотую корицу?— Она в сопли превращается при контакте с кипятком. Получается гадость. А себя ты нашел в списке имен?Грен покачал головой.— Ни полной формы, ни краткой.— Странно. Имя Грен есть, скандинавское. Гренции, правда, нет.Грен пожал плечами.

— Я натыкался только на фамилию. Самое близкое, что я нашел из имен — Гренвилл — ?сын большого города? и Грендел.

— То есть Грендель, мифическое чудовище. Первый вариант лучше.

Он кивнул.— В документах все равно будет просто Грен. Полная форма мне никогда не нравилась.

— А второе имя — Элайджа?— Да. Гуо и Марса оставим на Каллисто. Это мама придумала зачем-то. Такая длинная цепочка имен.— У тебя, часом, по материнской линии не латинские корни?— Дед родился в Мехико. Так что да. Как ты догадалась?— Это в основном латинская традиция — такие цепочки имен.

— А отец у меня ши, если верить Йодзу.

Кофеварка исходила паром. На кухне пахло булочками. Росомаха предложила:— А давай ему поверим.

— Давай. Он перечислил мне те признаки, по которым я не человек. Можно я буду называть тебя Тами? Росомаха — не слишком тебе подходит.