Глава 40 (2/2)
Кай закончил, и после этого Джун просто заткнулся, ведь его брат, пускай только и по матери, был прав. Он не стоил ничего, не имел ничего. Приёмный отец, который дал Джуну это фамилию, всегда любил только Кая, своего родного сына, воспитывал его так же строго, делая из него будущего наследника. Джун завидовал Каю, он не получал столько любви от родного отца. Покойный Канзаки до безумия любил сына, да и Кай просто боготворил Отца. Они были лучшими друзьями. И когда старший умер, Кай сломался. А Джун решил отомстить за то, что не имел такой любви в детстве, а главное, за то, что Кай «убил» его мать. Ведь женщина умерла при родах, и, естественно, Джун ненавидел младшего брата.Огласили завещание. Кай - наследник всего состояния, но после совершеннолетия. А Джун - всего лишь временно заменит его на президентском кресле.
Младший был прав. Джун, зная о состоянии брата, пытался упечь его в психушку, он хотел забрать себе всё: власть, деньги, связи, считая это платой за всё то, чего лишил его Кай. Но ничего не вышло. Родители Хамаранс вместе с близнецами тщательно оберегали Кая, как родного сына, а их семья была на уровне семьи Канзаки, они имели власть и деньги и прочие достоинства, за которые можно было купить всё. И Джун проиграл, он не хотел оставлять всё как есть, дать Каю спокойно управлять всё больше расцветающей компанией, Джун хотел сломать всё, что имел младший, раз сам не получил ничего. И опять промах. Он не добился ничего. Один из минусов Джуна был в том, что он не умел командовать, а Канзаки-младший, в отличии от него, умел управлять, что расценивается как лучшие качества в бизнесе. И вот, Кай снова выходит победителем, и Джун снова ненавидит его…
Джун уходит, в то время как младший сначала делает вид, что он в порядке. А на самом деле его задевает, очень сильно. Нет, не задевает, рвёт. В голове Кая всплывают все воспоминания, которые слишком сильно давят на сердце. Раньше он не чувствовал всё в такой мере, а теперь это кажется убийственным. Смерть Отца, Матери, которую он даже не знал. Ненависть брата… всё, что раньше было на грани недопонимания, становится невыносимо болезненным. Впервые за 6 лет. Так больно. Так больно, что Кай лишь открывает рот, как будто в немом болезненном крике, прижимает руку к груди, сжимая майку до боли в пальцах. На миг ему кажется, что дышать больно, будто тысячи иголок пронзают грудь. Глаза наполняются слезами, которые не могут вылиться наружу.
Чонун видит такое впервые и сразу кидается к младшему на помощь, лишь бы заглушить его боль. Кай не сразу осознаёт, что его трясут за плечи. Он стоит и просто не понимает, почему так больно. Ему кажется, что лучше бы он был психопатом, лишь бы не чувствовать этого больше.
Ноги подкашиваются, как только Кай понимает, что смотрит на Йесона с немым вопросом в глазах, как будто спрашивая, почему это происходит. Чонун сажает его на кровать и, садясь рядом, отцепляет руку младшего, уже уставшую сжимать майку на груди. Притягивает его голову к своему плечу и успокаивающе гладит по волосам. Итук, который решил пока не задавать вопросов, сел за Канзаки и положил руку ему на спину. Через какое-то время Кай поднялся с плеча Чонуна и, упёршись руками в кровать около своих бёдер, опустил голову.
- Всегда так.. неприятно? – спрашивает он, хмурясь и дыша сквозь зубы.- Привыкай. – хмыкнул Йе и потянулся за стаканом воды на тумбочке. Итук взглядом спросил в чём дело, а вокалист жестом показал «потом». – На, вот, выпей воды и успокойся…- Не хочу я ничего. – шикнул Кай, подорвавшись с места.
Вслед за болью пришла злость. Йесон сразу же понял, что это те самые эмоциональные перепады, которые ещё не прошли. А вот Чонсу сидел, не понимая такой резкой смены поведения младшего.
Кай, уперев руки в боки, расхаживал по комнате, метая молнии в разные стороны. Мало кто знал, кроме близнецов Хамаранс, насколько Канзаки страшен в гневе.
Он начал разбрасывать вещи по комнате, разбивать вазы, в то время как Йесон искренне убеждал Итука, что всё нормально и не стоит волноваться. Весь погром, который устроил Кай, сопровождался его нервными криками и рычанием. Младший сломал картину, которая стоила огромных денег, разбил торшером стеклянный кофейный столик. Когда очередь дошла до плазмы, встревожился даже Йе. Кай, сорвав со стены декоративную шпагу, запустил её в эту самую плазму. По дисплею поплыли трещины, но даже это не остановило японца. Достав из сумки припрятанный пистолет, он, нервно сдёрнув затвор, начал палить по плазме и по всему, что попадалось на глаза. Когда патроны, слава Богу, закончились, наверное, на всю больницу раздался пронзительный ор…В итоге, все кресла, диваны и большое окно, в котором уже было стекла, были изрешечены пулями. Итук и Чонун сидели, опустив голову на подпёртые коленями руки.- Я больше его в общежитие не пущу. – прошептал Тукки Йе, и тот, вздохнув, поднял уставший взгляд на младшего.Кай выбросил пистолет куда-то в угол и глубоко выдохнул, разминая пальцы рук.- А что? Полегчало. – сказал японец сам себе, как вдруг в дверь ворвался Джэсси с тремя мужиками.
- С тобой всё в порядке? – Джэсси подбежал к Каю и начал осматривать его. Видимо, он пока не понял, что весь этот шум устроил Кай.
- Отцепись. Всё в норме. – отпихнув от себя приближённого, Кай гордо вздёрнул нос, а потом, ни с того ни с сего, радостно улыбнулся. – Всё просто шикарно!
- О Господи! – прошептал Чонун и уронил голову на руки. – Держись, впереди нас ждёт весёлый ураган по имени Кай. – кинул он лидеру и усмехнулся, на что тот тихо засмеялся.
- Ты что творишь? – до Джэсси дошло, что всю больницу на уши поставил ни кто иной, как сам её обладатель.
- Что хочу, то и делаю. Моя больница, ясно?! – крикнул на него Кай и, схватив своих хёнов за руки, а сумку с вещами впихнув Джэсси, он повёл всех снимать свой стресс.
Наблюдая за тем, как Кай и Чонун веселятся в парке развлечений, Итук не мог не порадоваться за них. Он был безумно счастлив, что у этих двоих всё, наконец, хорошо. Но вот у него не так всё гладко. И здесь никто не поможет. Дело осталось только за Чонсу. Он стоял перед выбором: поверить Хаме или нет. Поверить, что он больше не любит Кая и хочет быть с ним или нет… Но ему так хочется верить…