Глава 7 (1/1)

?Я хочу сказать, что я сошел с ума. И я достаточно умен, чтобы признать это?Бэтмен: Убийственная Шутка Этой ночью я почти не спала, хотя стоило мне встать на ноги, как я чувствовала жуткую слабость, и мои глаза слипались. Практически до самого утра я ходила по дому, вокруг него на улице и надеялась, что так смогу быстрее заснуть. Когда мы приехали, я помогла Эдварду дойти до дома и уложила его на диван. После я стала рыться во всех шкафчиках и тумбочках, которые мне только попадались на глаза, чтобы найти бинты и перекись. Вскоре мне удалось это сделать, и я села возле Шнапса. Я лишь примерно знала, как оказывается первая помощь, поэтому в тот момент, когда я пыталась сделать перевязку, я надеялась на свою интуицию, которая не так часто меня подводила. Его футболка насквозь пропиталась кровью. Я приподняла её край, чтобы начать обрабатывать рану, которая оказалась достаточно глубокой. Я, закусив язык, взяла полотенце, которое лежало рядом, и, вылив на него часть перекиси из бутылька, стала обрабатывать края раны. Эдвард старался сдерживаться, чтобы не зашипеть от боли. Его дыхание значительно участилось, и мне очень хотелось прекратить касаться его.—?Вытащи пулю,?— произнес он в какой-то момент. Вот этого я точно не хотела делать. Я вернулась к тем полкам и шкафам, которые составляли кухню. Эдвард подсказал, где можно найти пинцет и спирт. Я их быстро отыскала, и, обработав спиртом пинцет, я, поджав губы, приступила к… операции. Свет был очень слабым, и я была крайне обессилена, поэтому было достаточно сложно это делать. Свободной рукой я достала из кармана куртки телефон и включила фонарик.—?Кишки только мне не вытащи,?— прошипел Шнапс сквозь зубы. Я, конечно, была рада, что он все еще в сознании, но сейчас он мне мало чем помогал. Только отвлекал.—?Помолчи, а то не только без них останешься. Слава небесам, вскоре это закончилось. Мне показалось, что прошла куча времени прежде, чем я смогла вытащить эту злосчастную пулю. Уже когда я перевязывала рану, дыхание Шнапса стало ровнее, и я смогла выдохнуть. Еще совсем немного, и я смогу расслабиться.Совсем немного. Эдвард заснул очень быстро?— не прошло и нескольких минут после того, как я отошла от него. Раз уж я начала ему помогать, то я решила, что правильным будет подложить под его голову подушку и накрыть пледом, так как в доме было прохладно. Я даже почти забыла про свою руку. Она вроде перестала болеть, но стоило мне сделать одно резкое движение, как в плече снова появилась ноющая боль. Я сняла куртку и толстовку и закатала рукав футболки. Кровь практически перестала идти?— рана была неглубокой. И все же я ее обработала и перемотала бинтом. Теперь можно отдохнуть. Я решила осмотреть домик. Он был совсем маленьким?— небольшая кухня, совмещённая с коридором. Здесь же стоял старый диван, на котором и спал Эдвард. Ну, стол и два стула?— само собой. Рядом со входной дверью была лестница, ведущая наверх. Я аккуратно стала подниматься, светя перед собой фонариком телефона. Впрочем, не было ничего интересного: второй этаж, скорее всего, был чердаком, так как находился он под самой крышей. В самом дальнем углу лежал отсыревший матрац, накрытый пледом, а вокруг были разбросаны какие-то вещи, бутылки и еще какой-то мусор. Не осмелившись здесь остаться, я просто взяла плед (к счастью, он был в нормальном состоянии) и вернулась вниз. Мне захотелось выйти на воздух. Я накинула на плечи плед и вышла. В лицо сразу ударил холодный ветер, пахнущий сыростью и хвоей. Я села на ступеньки небольшой террасы и оперлась головой о деревянный столбик, держащий крышу. Поджала к себе ноги и обняла колени руками. Мне почему-то стало казаться, что всё, что я сейчас делала,?— ошибка. Огромная ошибка, которую я потом не смогу исправить. Мне стало казаться, что сбежать из приюта было слишком глупо. Потому что сейчас я даже не осознавала, что происходит. Я связалась с преступником. Да, Шнапс не убил меня сразу, за что ему огромное спасибо. Но после того, что случилось вечером, я… Я даже не знаю. Я не почувствовала того адреналина и того азарта, который ожидала ощутить. Да, в какой-то момент мне это могло показаться какой-то игрой, главный приз которой была жизнь, но больше мне было страшно. Именно страшно. Как бы я ни пыталась себя убедить в том, что во мне заложены гены убийцы и я должна кайфовать от кровопролитий, я не ощущала ничего такого. Когда мы были там, я была в состоянии транса, будто под гипнозом. Я не понимала, что происходит и что делаю я. Лишь когда меня ранили, я пришла в себя. Боль отрезвила меня. Заставила вернуться в реальность. Я в очередной раз решила все переосмыслить, когда увидела Эдварда, истекающего кровью. Нет, кровь не заставила меня чувствовать головокружение. Но это заставило задуматься?— а нужно ли это все мне? Я не знала ответ на этот вопрос. Конечно, возможно, что ответ находится где-то на поверхности. Просто я его не вижу. Или время его увидеть ещё не пришло. Не знаю. Мне определенно стоило бы еще многому научиться. Я даже в такой сложной ситуации не смогла просто сориентироваться и найти выход. Я всегда считала это простым и рассчитывала на то, что если такая ситуация произойдет, то мне поможет моя интуиция. Хотя, да, глупо надеяться на одну только интуицию. Очень глупо. Теперь я это поняла, когда находилась в шоке там, на трассе. Может, стоит обвинить в том, что произошло, Эдварда? Ведь это он решил туда ехать. Он не справился с управлением. Он почему-то решил поддержать мою сумасшедшую идею добраться до машины, пройдя перед этим обстрел. Хотя, то предложение, которое я озвучила, не было каким-то действительно стоящим внимания. Возможно, другого выхода и не было. Поэтому он решил действовать именно так. Не знаю. Но факт остается фактом: мы проиграли. И пусть мы ушли живыми, смогли сбежать, что было просто чудом, ведь мы могли попасться полиции, могло приехать еще больше людей… Нам просто повезло. Кто-то наверху определенно есть. И этот кто-то почему-то решил нас наградить. Я, конечно, не врач, но мне показалось, что Эдвард серьёзно ранен. Настолько серьёзно, что ближайшее время нам придётся провести здесь. Может, недели две. Или три… Не знаю. Я даже не могу предположить, что мы дальше будем делать. Не оставаться же здесь навеки, правильно? Но и в город возвращаться нам нельзя, раз на нас объявлена охота. Я определенно недооценила тех, кто живет в криминальном Готэме. Мне было крайне сложно составить логическую цепочку, чтобы хотя бы примерно предположить, кто мог слить информацию о нашем местоположении. Да, нас засекли городские камеры. Но их вообще кто-нибудь когда-нибудь смотрит? Я начала дремать. Становилось все холоднее, поднимался ветер, поэтому я сильнее закуталась в плед. Идти в дом не хотелось. Я снова увидела перед глазами кровь. Услышала выстрелы. Я будто снова оказалась на дороге и снова переживала те минуты. Только сейчас все было как-то ярче и ужаснее. Горела всего пара фонарей, один из который мигал. Было темнее, что только нагнетало обстановку. Было больше трупов. Больше крови. Мои руки были в крови. Я пыталась ее стереть, но ничего не выходило. Эдварда не было. Живых людей тоже. Я стояла совершенно одна между машинами, а вокруг были десятки мертвых. Я оглядывалась в разные стороны, надеясь хоть кого-то увидеть, ходила вокруг машин. Я не понимала, что происходит. Не было ни единого звука, Готэм молчал, хотя обычно он был наполнен галдежом, криками и автомобильными сигналами. Было слышно только мое дыхание. Рваное и громкое. Я попыталась уйти оттуда. Вернуться в Готэм. Может, у меня получится вернуть прошлое и забыть все свои глупости вроде побега. Но чем больше я делала шагов от места, где я оказалась, тем дальше становился Готэм-Сити. Я ускорила шаг, надеясь, что это поможет. Но нет. Вскоре я остановилась, чтобы отдышаться.—?Черт. Черт,?— словно в бреду повторяла я. —?Это неправда. Неправда! Это не я!—?Неужели? —?за моей спиной раздался голос, я развернулась. В нескольких метрах от меня стояла мужская фигура. Я не могла разглядеть лицо этого человека, но это был точно не Эдвард. Он был выше. Его голос был охрипшим. Эта темнота и неизвестность начинали меня пугать. Хотя я никогда не боялась темноты. Я сделала шаг навстречу мужчине. Он тоже. По мере того, как я приближалась к нему, я начинала понимать, что он отражает мои действия, словно зеркало. Я остановилась в метре от него, когда фонарь смог осветить его лицо. Я… Я не могла поверить глазам. На лице мужчины была улыбка. Кровавая улыбка. Лицо?— белее снега. И волосы. Они были зелеными, как и у меня.—?Но… как? —?только и выдавила я. С глазами, полными удивления, я рассматривала его. Он засунул руки в карманы брюк, склонил голову набок и растянул губы в улыбке:—?Нет ничего невозможного,?— произнес он, слегка пожав плечами. —?Стоит лишь захотеть. Я чувствовала, как медленно начинает щипать глаза. Я не отрывала глаз от мужчины. Назвать его иначе у меня поворачивался язык. Его лицо было изуродовано шрамами. Засаленные волосы были зачесаны назад. Его татуировки…—?Это ведь из-за тебя… —?прошептала я.—?Что из-за меня? —?я перевела взгляд на машины и трупы, которые были за ним. Заметив, что я смотрю туда, он обернулся. Лишь на секунду. Когда он снова посмотрел на меня, на его лице уже был скорее оскал, чем улыбка. По моей коже пробежались мурашки. —?Не на моих руках кровь. Он вытащил руки из карманов брюк и, демонстративно вытянув их перед собой, покрутил кистями. Я слегка нахмурилась и посмотрела на свои руки. Они все еще были в крови. Я покачала головой в разные стороны и, будто находясь в панике, стала отходить от него:—?Нет… Я не такое чудовище… Я не чудовище! —?я отходила все дальше, а он даже с места не сдвинулся. Я только видела, как на его лице улыбка становилась все страшнее, и он начинал смеяться. Его смех был каким-то тихим, даже беззвучным. Но постепенно он становился громче, скрипучее, ужаснее. Я не могла больше здесь находиться. Я стала пытаться убежать. Этот смех вселял ужас, я пыталась убежать от него. Я закрыла руками уши, надеясь, что так смогу от него избавиться, но смех будто звучал у меня в голове. И с каждой секундой все громче. Я упала на колени. Опустила голову вниз, продолжала давить руками на уши и зажмурилась. Я проснулась и резко распахнула глаза. Смех все еще звучал в ушах. Ведь смеялась я.*** Уже утром днем я проснулась от какого-то грохота. Я не помнила, как и когда я перебралась в дом и уснула на стуле, согнувшись в три погибели и положив руки и голову на стол. Я дернулась от шума и поднялась. Зашипела от ноющей боли в затёкших шее и руках. Затем я посмотрела в ту сторону, где предположительно был грохот.—?Я не уверена, но, по-моему, тебе не стоило вставать,?— сказала я, когда увидела Эдварда, который зачем-то встал с дивана. Видимо, он встал задолго до моего пробуждения, потому что он успел снять футболку и сделать перевязку (бинты, пропитанные кровью, валялись на полу возле дивана вместе с футболкой). Он молчал.—?Ты как? —?неожиданно для нас обоих вдруг спросила я. Этот приступ нежности меня слегка напряг, поэтому в следующую секунду я решила заменить заботу на безразличие. Я поднялась со стула, разминая затекшие части тела.—?Жить буду, но мы здесь застряли на какое-то время,?— делая короткие паузы между словами, видимо, от не перестающей мучить боли, ответил Эдвард.—?Конкретней?—?Джонс, я тебе всевидящее око? —?он повернулся ко мне, и я смогла разглядеть даже под бинтами кубики пресса на животе, накачанные мышцы на руках и выступающие вены на запястьях. Это просто…Вау. Как бы я ни пыталась прекратить пялиться на его идеальное тело, у меня ничего не выходило. Я продолжала в наглую рассматривать его торс, пока краем глаза не заметила его нахмуренный взгляд. Он меня фактически отрезвил, и я смогла наконец вернуться к диалогу. Что он там говорил? Всевидящее око?—?Тут же ни еды, ни душа,?— ответила я, будто ни на что не отвлекалась. А затем, будто передразнивая, я прибавила:—?Шнапс.—?Если тебя что-то не устраивает, можешь уйти. Дверь открыта,?— он ведь знал, что я никуда не уйду.—?Я, пожалуй, останусь. Ты же без меня и дня не проживешь,?— я почти не соображала, что говорю. После сказанного мной бреда Эдвард поднял брови в наигранном удивлении. Повисло молчание. Я не знала, что сказать. Он, похоже, тоже. Я быстро стала перебирать в голове идеи того, как можно разрядить обстановку, потому что эта пауза была слишком долгой и неловкой.—?Ладно,?— протянула я, все еще находясь в раздумьях. —?Что на завтрак? Я все ещё не знала, который час, а потому для меня сейчас было время завтрака.—?Ты хотела сказать, обед? —?поправил меня Шнапс. Я пожала плечами, как бы соглашаясь. Для меня, честно говоря, не было особой разницы, я просто хотела есть. И называть это можно было как угодно. —?Я как раз над этим думаю.—?Может, присядешь, пока думать будешь? У тебя рана снова откроется,?— я прикусила язык. Что я, мать вашу, несу? Я не знаю, зачем я это говорила. Хотя нет, знала. Проявление уважения. К старшим. О да. Такой аргумент к этой странной нежности меня вполне устраивал. Ну, и от него зависит мое будущее?— выживу я или нет.—?Засунь свою заботу куда подальше,?— огрызнулся Шнапс. Он поплелся к кухонным шкафчикам, слегка прихрамывая и держа руку у бинта, через который совсем немного, но уже просачивалась кровь. Кажется, все-таки открылась.Плевать.Просто плевать. Я опустилась на диван, не желая мешать Эдварду искать еду. Он открывал один шкафчик за другим, что-то перебирая в них, доставая какие-то банки и пакеты.Это что, крупа?

Могла бы и не сбегать из приюта, если бы знала, что буду есть эту гадость и здесь. Эдвард выкладывал все, что находил, на стол. Среди этого как раз была овсянка, мюсли, какая-то еще крупа (пакет был свернут так, что было невозможно определить, какая именно). Когда Шнапс заглянул в последний шкафчик, он достал пару банок консервов: куриный бульон, курица и, кажется, фасоль.Прямо шведский стол.—?Выбирай.—?Сколько лет это все лежало здесь? —?с недоверием спросила я. Только отравиться мне и не хватало.—?Ты серьезно или придуриваешься? —?Шнапс уже в который раз нахмурился. Он достал столовые приборы и с каким-то кряхтением опустился на стул. —?Почему ты вечно чем-то недовольна? Я… недовольна? Вечно? Моему возмущению не было предела. Однако, чтобы не подтверждать эту странную гипотезу Шнапса, я молча пересела с дивана на стул и, не отводя от него взгляд, придвинула к себе банку фасоли. Быстро расправившись с крышкой и взяв ложку в руки, я спросила:—?Будем молиться перед трапезой? Я надеюсь, что наше пребывание здесь надолго не затянется. По крайней мере, я долго не проживу на одной каше да бульоне. Это слишком… невкусно. Не то чтобы я была гурманом, но все же консервы?— это не то, что я бы предпочла есть каждый день. Я взяла ложкой несколько фасолинок в каком-то красном соусе и отправила в рот. Противный солено-сладкий вкус заставил меня сморщиться. Хотелось выплюнуть эту отвратную фасоль из банки, однако голод оказался сильнее. Через силу я впихивала в себя фасоль, хотя никогда ее не любила. Надо было взять что-то другое.Но ведь я ?вечно чем-то недовольна?. Я съела совсем немного, даже не половину. На большее меня не хватило. Казалось, что если я съем еще одну ложку, то меня вывернет. Поэтому я отложила ложку и отодвинула от себя банку, стараясь больше на нее не смотреть.—?Опять что-то не так? —?недовольно спросил Эдвард, видимо, снова ожидая от меня каких-то замечаний.Я застряла с раненым преступником в лесу, из еды у нас только отвратные консервы, нет плана и вообще нет надежды на выживание.Да о таком только мечтать можно!—?Я наелась,?— просто ответила я, не желая с ним спорить. Не хватало, чтобы он меня еще в чем-нибудь обвинил. —?Я хочу пить. Я стала оглядывать, надеясь увидеть бутылку воды. У меня пересохло в горле, а на языке был этот противный вкус фасоли. В итоге воду я не нашла, а Шнапс сказал, что за домом есть бочка, в которую собирается дождевая вода, которую потом нужно кипятить. Наверное, не стоит говорить о моем удивлении. Удивление?— еще мягко сказано. Я была шокирована и разочарована. Очень сильно. И все-таки я сходила за водой. Единственное, что меня радовало, это то, что здесь была плита. Иначе, если бы пришлось ещё и разжигать костер, я бы не выдержала. Как в прошлый век попали. Когда вода вскипятилась, я не стала ждать ее остывания, поэтому я заварила чай, который нашел Эдвард. Оказалось, что всего несколько недель назад он привозил сюда продукты, потому что он достаточно часто здесь бывает. Когда он в розыске, и копы прочесывают буквально каждый уголок Готэма, он приезжает в этот дом и живет здесь, пока полицейские не забьют на поиски.*** Эдвард уснул рано?— только начинало темнеть. Я помогла ему перевязать рану, потому что от его хождений по дому она все-таки открылась, и пришлось снова останавливать кровь. На мои недовольные ворчания по этому поводу он никак не отвечал, видимо, понимая, что это его вина. Когда я закрепила бинт у него на поясе, он лег на диван, укрывшись покрывалом, и почти сразу уснул. Похоже, такие раны забирают много сил. Потому что боли в своем плече я почти не чувствовала. Были иногда легкие пощипывания, когда я дёрну рукой и напрягу мышцы, но это было терпимо. После я вышла на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Всё равно я не знала, чем заняться. Я вышла за забор и пошла вглубь леса. Конечно, не так далеко, чтобы заблудиться, но я отошла на такое расстояние, где среди деревьев уже было сложно различить дом. Я не знаю, почему, но мне вспомнился мой сон. Не хотелось, конечно, его как-то анализировать и с чем-то связывать, но все было настолько реалистично. И… Я будто начинала чувствовать вину за то, что произошло. Умом я понимала, что это не так, но внутри меня словно какой-то голос кричал о том, что это всё из-за меня. Будто меня осуждало мое внутреннее ?я?. Я решила разобраться с этим сейчас, потому что понимала, что этот сон будет меня мучить. Я видела Джокера, своего отца. Это абсолютно точно. И я поняла, что просто так я не смогу с ним находиться рядом. Даже во сне у меня перехватило дыхание, и я не могла ничего сказать. Мои мечты о том, что у меня получится как-то построить с родителями какие-то отношения вмиг разрушились. В этот же момент я стала понимать, насколько же глупа была эта мечта. Детская, дурацкая мечта, которая привела меня… в лес. У Джокера будто есть какая-то мысленная связь со мной. И он ей пользуется. Сводит с ума. Внушает то, что я такая же сумасшедшая, как и он. У меня нет другого объяснения, почему я смеялась. Но зачем он это делает? Он ведь устроил на меня и Эдварда охоту. Без причины. Это ведь просто… Ради шутки. Ради хорошей шутки, которая порадует только его.Но ведь… В моей голове родилась идея. Раз у меня не получилось осуществить одно, то второе точно получится. Просто нужно начать играть по правилам Джокера. Я улыбнулась сама себе, радуясь тому, что у меня получилось найти смысл моего пребывания здесь. Нужно только рассказать Эдварду. Мне показалось, что он будет не против. Окончательно стемнело. Стало гораздо холоднее. Я засунула руки в карманы толстовки, но это мало чем помогло. Поэтому я решила вернуться в дом. Оказалось, что я ушла настолько далеко, что уже через двадцать минут я стала думать, что заблудилась. Но нет, к счастью, вскоре я увидела среди деревьев нашу лачугу и прибавила шаг, так как у меня успели замерзнуть не только руки, но и ноги и все тело в целом. Я почти дошла, когда начался ливень. Я пробежала оставшиеся тридцать метров и вошла в дом. Я сразу сняла с себя толстовку, так как она успела промокнуть. Футболка под ней оказалась тоже влажной, что было не очень хорошо. Я взяла со стула плед и, захватив телефон, который лежал на столе, отправилась наверх. Снова спать на стуле, положив голову на стол, я не собиралась. Потом просто-напросто не разогнуться. Я включила фонарик на телефоне, который, к счастью, еще не успел разрядиться, так как, похоже, никаких ламп там не было. Видимо, это всё-таки должно было быть чердаком. В общем, я подошла к матрацу, который прошлой ночью вызвал у меня отвращение, и решила, что не умру, если буду спать на нем. Оказалось, что он был просто пыльным. Да, были какие-то пятна, но… это было терпимо. Я нашла простынь в одном из ящиков комода, который стоял рядом (даже не знаю, зачем, потому что всего один ящик из трех был с вещами), и накрыла ей матрац. Затем я сняла влажную футболку и повесила ее на перила лестницы, чтобы она высохла. Через минуту рядом с ней оказались и джинсы, которые, к слову, тоже промокли под дождем. Оставшись в одном нижнем белье, я легла на матрац и накрылась пледом, который в эту же секунду начал согревать меня. Я уснула почти сразу, довольная гениальностью своей идеи. Мне снова стал сниться тот же сон, но теперь я видела его какими-то отрывками, и он не казался таким реалистичным и вселяющим страх, как прошлой ночью.Трупы.Я пытаюсь уйти.?Это неправда. Неправда! Это не я!?Джокер.?Нет ничего невозможного. Стоит лишь захотеть?Кровь на руках.?Я не чудовище!?Смех.