Second half of the heart (2/2)
Джейн приходит в себя на следующие утро, или в тот же день, она не знает. На улице что было светло, так и осталось. Смотрит на комнату, пустая, только кровать и тумбочка. Пытается встать, и когда Джейн делает шаг, тело пронзает острая боль. Она чувствует, как лицо жжет, руки, ноги, спина, всё тело. Она еле добирается до ванны. Хорошо что в комнате есть туалет, и душ. А то бы ещё запретили ей выходить в туалет, поставили бы ведро в комнате, и вот тебе и туалет, смешно бы было. Джейн смотрит на себя в зеркало, волосы сваливаются паклей, маленькие капельки её крови застыли на них. Откидывает волосы назад, смотрит на свое лицо. Всё синее, губы набухшие, прям над глазами осталась полоска от ремня. Просто замечательно, они ещё и косметику её забрали, спасибо что хоть аптечку оставили, и мыло. Низкий поклон вам, Джейн раздеваться, залезает под душ. Кожу обжигает вода, больно, очень больно. Сцепив зубы вместе, она смывает мочалкой кровь. Красное течет по всей ванной, такое чувство будто её кровью поливали. Выключает воду кутается в полотенце. Обрабатывает раны, выходит в комнату, одевается потеплее, и садится на кровать. Спасибо ещё за кровать, что не матрас на пол положили, или вообще бы ничего не оставили. Она закрывает глаза, может ей удастся немного поспать. Просыпается когда на улице уже ночь, сколько она спала она не знает, телефон и тот забрали. Дверь в комнату открывается, на пороге появляется Харли с подносом в руках, Джейн хмыкает, губа лопнула. Харли ставит поднос на тумбу, смотрит на Джейн с верху в низ.
- Поешь, - говорит Харли. Джейн смотрит на поднос, каша с мясом и чаем. Это тюрьма или что? Каша и чай, Джейн не удивится, тому что её кровать заменят на железную койку. Харли грустно вздыхает садится на кровать, хочет обнять Джейн, но как только она её касается Джейн шипит от боли.- Покажи, - говорит Харли. Джейн молчит, не надо ей жалость. Поздно её уже жалеть. - Покажи, - более требовательно говорит она. Джейн выдыхает, хватает за край футболки и снимает её. Харли бегает глазами по телу Джейн. Всё синее, и красное, в полосах. Лицо руки, всё тело. На глаза наворачиваются слезы. Это не отметены любви, это отметены ненависти.- Прости, мне правда жаль, - говорит Харли, Джейн только хмыкает, ага, кто бы сомневался. - Но ты должна знать границы, Джейн, - встаёт с постели, и выходит с комнаты. Еда остаётся на тумбочке нетронутая. Не хочет она есть. Ничего она не хочет.***Так и проходит неделя, две, три. Она не говорит с ними, а они с ней. Мать вообще тонко намекнула что она этого заслужила. Об отце ничего не слышно. Ох, ну не учитывая того что она за стенкой?слышит стоны. Превосходные дни своей жизни, она проводит в заточении. За стенкой трахаются родители, а она морит себя голодом. А им и похуй, ну умрет и умрет, чего расстраиваться. Синяки почти что зажили, остались лишь желтыми пятнами, спать она по ночам не может, тело всё болит, обезболивающее не помогает уже. На двадцать девятый день пребывания взаперти её выпускают на первый этаж, разрешают поесть. Серьёзно это так похоже на Рапунцель, или на Фиону. Которая жила с огнедышащим драконом в заточении. Или как Рапунцель, жила с мачехой, которая выдавала себя за мать, врала ей почти что всю жизнь. Нет, пожалуй Джейн на них не похоже, просто в конце их спасает принц, а Джейн это не нужно. Она не понимает, почему они не могут сами за себя постоять? Что есть между ними общего так это то что тут злая мать, которая заботиться, и ругает одновременно. И дракон огнедышащий, отец который бьёт её и запирает дома. Пока Джейн сидела в комнате одна, без малейшего общения, она думала что сойдёт с ума. Но ничего смертельного не случилось, неверное. Ну если не брать в расчет то что, она недосыпает, глаза в прожилках красного. Она спускается на первый этаж. Боль ещё присутствует, ей немного больно ходить, но она сильная. Всё равно скоро пройдёт, это всё. На кухне сидит отец, чашка кофе, и газета. Как настоящий семьянин если не знать кто это, то можно подумать что они нормальные. Джейн хмыкает, садится за стол, молча. Может ей нельзя говорить, как знать. Мать ставит перед ней тарелку супа.
?Надеюсь в нем нету яда? - думает про себя Джейн. Берет ложку в руки, пробует на вкус. Пересолен, но есть можно. Они сидят молча, матери будто неловко здесь находится. Отцу или похуй, или делает вид, что ему безразлично что она здесь. Скорее первое, чем второе. Или второе, чем первое. Джейн не знает, да и разницы нету совсем. Похуй ему на неё или нет. Она лишь выблюдок, не более. Кожа да кости. И всё. Мечты Джейн разрушились в четырнадцать, тогда она перестала верить в то что отец станет к ней более мягким, просто будет орать и всё. Будет относиться ко всему с пониманием. Но, этого не случилось, он её бил, орал, Джейн уходила с дома. Не могла она тогда тут находится с ними. У неё оставалась надежда на мать, да и та стала провальной, когда мать тоже начала на неё кричать. Чуть ли не обвиняя во всех смертных грехах. Мать ей что-то объясняла через крик, или нормальный тон. Она не была как отец, он тоже ей что-то объясняла, про ножи, химикаты, планы, иногда рассказывал ей истории, редкость но случалась. Ну есть хоть какие-то плюсы. А сейчас они поделились. Мать и отец, и Джейн отдельно от них. Она видит, как мать пытается разглядеть её лицо. Джейн и забыла что жёлтый синяк остался от ремня, под глазом.
- Когда мне вернут мои вещи? - набравшись смелости спросила Джейн. Смотрит на отца, тот лениво отрывается от чтива, смотрит на неё своими глазами. А Джейн и не страшно в них смотреть, она такие глаза каждое утро видит.- Кто тебе сказал что я их верну? - спрашивает отец, наклонив голову набок.- Ты сказал что я наказана на месяц, завтра будет ровно тридцать дней, значит месяц прошел, значит завтра мне вернут мои вещи, - говорит она. Отец хмыкает.- Я тебе сказал что ты будешь сидеть дома месяц, насчёт твоих вещей я ничего не говорит, так что можешь на них и не надеяться, не получишь ты их пока не начнёшь ценить то что у тебя есть, детка, - отвечаете он ей, улыбка появляется на его лице, и это не из-за шрамов, настоящая, наслаждаться её беспомощностью.
- Детка, отец прав, ты должна научиться видеть границы, и ценить то что ты имеешь, - говорит мать, Джейн и Джокер поворачиваеться на её голос, темные глаза смотрят на неё, от чего у неё мурашки бегают по коже. - Пойми, как только ты поймёшь, что у тебя есть всё что ты хочешь, и начнёшь это ценить, мы тебе всё вернём, - как можно мягко проговорила Харли. Джейн пыталась что-то ей ответить, но ничего.
- Иди к себе в комнату, - скомандовал отец после молчания.
Джейн сжала губы, и вышла с кухни, ушла к себе.
- Вернём лишь когда заслужишь, - перекривляла она их. - То нельзя, это нельзя, может вы меня ещё на цепь посадите, чтобы как собака дома всегда была, - закричала Джейн в подушку. Несправедливо это всё. Она конечно понимает что нельзя было так вот просто свалить, но это же жестоко запереть её в комнате, на целый месяц. Так и ещё забрать все вещи. Комната пустая, будто они только сюда переехали. Джейн грустно вздыхает. Джейн не знает каково это быть в тюрьме, но её заточение в этой комнате наверное очень похоже. Остаётся только переждать это. Спорить с ними и что-то доказывать, себе дороже будет. Так что лучше она переждет эту бурю.
***- Джей, ну попробуй понять её, она подросток, ей сложно, я согласна что она переходит границы, но это со временем пройдет, - повторяет она. Джокер курит, сидит в постели спиной к Харли, которая обнимает его.
- Эта дрянь, сама напрашивается, - шипит он, выдыхает кольца дыма. Харли вздыхает.- У вас характер одинаковый, Джей, - говорит она тихо. - Просто попытайся не так остро на всё реагировать, и может у вас наладятся тогда отношения. - произносит Харли, прижимается щекой к его спине. Джокер тушит сигарету. Подымается с кровати, смотрит на Харли.
- Пожалуйста, Джей, - шепчет она, смотрит на него. Взгляд полный любви. Он морщится.- Я подумаю, - отвечает он после минуты молчания, на лице Харли появляется улыбка, Джей хмыкает, ерошит её волосы, и выходит с комнаты. Харли выдыхает, может Джей, услышит её, такого почти что не случилось. Но, есть мизерные шансы.
Остальное время Джейн сидела в своей комнате, на улице ещё день, а ей нечем заняться. Может съебаться. Через окно, всего лишь второй этаж, прыгать невысоко, если что. Сколько уже прошло времени она не знает. Но кажется уже на улице темнеет. Дверь в её комнату открывается, на пороге появляется отец. Джейн смотрит на него, и не может понять, это хороший знак, или нет? Опасаться того что он пришел в её комнату, или нет. Она напрягается, неприятное чувство, настигает её неожиданно. Может она его не может простить за то что он так с ней обращается, может поэтому ей неприятно находиться вместе с ним в одной комнате, после месяца молчания.
- Ты что-то хотел? - спрашивает она, садится в кровати, кладет подушку на ноги, смотрит на него выжидающе. Неловко им, не было у них такого, чтобы он так её запирал в комнате, и молчал целый месяц. Он садится на кровать, Джейн ещё больше напрягается. Странный он какой-то. Достает с кармана пиджака телефон, протягивает его Джейн, она смотрит на телефон то на него.- За какие это заслуги мне возвращают телефон, м? - спрашивает Джейн. Джокер смотрит в пол, обводит взглядом комнату, потом смотрит на Джейн.- Я два раза не предлагаю, - говорит он Джейн, Джейн прищуривает глаза, смотрит снова на него, потом на телефон.
- Брось, предложил бы и второй раз, - говорит Джейн и берет телефон в руки. - Я же твое маленькое исключение, - Джокер хмыкает. Джокер смотрит на её руку, где виден синяк, потом на лицо. Неприятное ощущение, настигают его. Смешиваются вместе. Ненависть. Переживание. Забота о ней. Привязался он к этой малявке. Заполнила она вторую часть его сердца. Первую забрала Харли. Шестнадцать лет под одной крышей. Может Харли в чем-то и права, он не любит признавать тот факт что она права. Но сейчас можно. Он разводит руки, немного наклоняет голову на бок, смотрит на Джейн, она делает вид что думает, потом закатывает глаза, хихикает и обнимает его. Он жмёт её в своих лапах, она обнимает его за шею, он целует её в шапку волос. Не такие уж у них и херовые отношения.
- Так может ты мне и остальные вещи отдашь, - шепчет она. Джокер смеётся всё его тело содрогается, но он не выпускает её с объятий.- А не много ли, ты, хочешь, деточка? - спрашивает он насмешливо, щипает её за нос кнопку.
- Ну, пап, - надув губки говорит она. Джокер смеётся, Джейн хихикает.- Хорошо отдам, принцесса, - говорит он ерошит её волосы. Джейн от радости пищит и начинает его ещё крепче обнимать. Пожалуй, у них всё наладится. Он же назвал её принцессой. Значит у них всё будет хорошо. У принцесс не бывает плохо.