Подарок на ручке двери (1/1)

Пауза немного затянулась. Генри изнывал. Он даже подался ещё на полдюйма вперёд, до неприличия призывно раскрывая губы и совсем забывая, как это смотрится для других посетителей. Его волновал только Джейсон, только то, чтобы он понял и взял его. Можно, прямо на этом диване. Только жёстко и громко. Движение нарушило статику. Взгляд Джейсона, висевший на губах, поднялся к глазам, стал хитрым. Сразу за этим рот раскрылся в чудовищно широкой улыбке, и сильные лапищи сгребли в объятия, вжали грудью в грудь, выбивая воздух. —?Нравишься? Ты сомневаешься, бро? —?Момоа потрепал его, тиская, из стороны в сторону. —?Неужели сомневаешься? Неужели я недостаточно часто обнимаю тебя? Конечно, ты мне нравишься! Нет, я люблю тебя, бро! Народ, слышите? Я люблю этого грёбаного Супермена,?— пробасил он на весь зал. Люди разразились одобряющими возгласами, Генри стало неловко. Он уже понял, что секса сегодня не дождётся, и сгорал со стыда. Джейсон ещё промял ему бока и отпустил. —?За нашу дружбу надо выпить,?— не терпящим возражений тоном заявил Джейсон, хлестая пиво в бокалы. Генри, в общем-то, и не собирался возражать: ему требовалось чем-то потушить неприятный пожар смущения внутри. Блять, надо же было так лажануться! Ладно, Джейсон, скорее всего, не заметил его предложения себя, как потаскухи, он тоже пьян. Они оба пьяны, и все глупости можно списать на пиво. Но, чёрт, как же стыдно! Генри не смел встретиться глазами. Ощущал, как пылает лицо и уши. Благословенна полутьма… Он чокнулся с Джейсоном, глядя на переливы света на ножках бокалов в баре, отпил большой глоток, слизал языком пену с верхней губы, машинально стараясь делать это сексуально. Но… Но Джейсон опять говорил что-то про съёмки, смеялся, запрокидывая голову. Смотрел на него, время от времени касался колена пальцами в перстнях, однако же не так, как хотелось бы. —?Обязательно посмотрю сериал, ты о нём так интересно рассказываешь… —?сказал Генри, улыбаясь невпопад и чувствуя, что ещё несколько глотков, и он своему языку не хозяин. —?Ты прекрасно проведёшь время! —?уверил Джейсон, снова хлопая ладонью по его бедру. Генри вдруг понял, что ловит прикосновения, радуется каждому из них, как дворовый пёс ласке, нетерпеливо жаждет следующих и готов даже заплатить за них, любую цену. Готов заплатить за ночь с собой. Как низко скатился ты, Кавилл. —?Эй, друг,?— Момоа потормошил его за плечо,?— Ты чего завис? Засыпаешь? Уморил я тебя разговорами? —?Нет, нет,?— быстро ответил Генри, делая самое несонное лицо из своего репертуара,?— просто задумался. —?Если Джейсон спросит, о чём, честно скажет. —?Не стесняйся, я же вижу твои уставшие глаза. Если хочешь в кровать, всегда так и говори. —?Хочу,?— выдохнул Кавилл, радуясь, что вот он, кажется, свершилось, бог услышал его молитвы. —?Очень хочу. —?Ну вот, другое дело! Меня никогда не стесняйся, я же люблю тебя. Ты не первый, кто не выдерживает пить столько, сколько я, и время позднее. Сейчас найду тебе такси, внизу обычно стоят. —?Такси мне? Ты разве не поедешь со мной? —?Нет, прости. У меня правило: выпил?— за руль не сажусь. —?Но мы может поехать на такси вместе,?— выпалил Генри и поздно сообразил, что гаваец имел в виду совсем иное про кровать. Сука, опять опозорился! Чертово пиво! Чёртова влюблённость! Зато добряк Аквамен ничего не понял или притворился непонятливым. —?Я ещё побуду здесь, может, даже заночую у Фрэнка: жене не очень нравится, когда я пьяный прихожу. Генри едва не сказал, что с удовольствием предоставит ночлег и ещё большим?— заменит жену, но удержал пьяный порыв, который наверняка будет отвергнут с той же светлой улыбкой. —?Извини, что лишаю тебя компании, но мне действительно пора домой. Завтра рано в студию. —?Работа на первом месте, уважаю. Жаль, мало посидели, но не в последний раз же? Пойдём провожу. Они встали из-за стола и спустились по лестнице, вышли на улицу. С краю парковки в темноте светились желтые плафоны с чёрными шашечками. Генри плохо соображал, картинка расплывалась. Он дал Джейсону довести себя до машины, договориться с водителем и открыть дверцу. Перед тем, как расстаться, новый знакомый в сотый раз затискал его, прося не пропадать, не стесняться звонить и называя то милахой, то своим оханой. Потом Генри, к своему сожалению, оказался в салоне, и машина отъехала. Всю дорогу он тешил себя воспоминанием про ?не в последний раз?. Просто Джейсон Момоа не такой, как все эти Хаммеры и Аффлеки, ему не нужен только секс, он не ради постели общается, зовёт на свидание. Он благороднее. И правильно! И хорошо! Разве сам не искал мужчину, для которого любовь не разменная монета? Нашёл! Так не надо равнять с массой управляемых тем, что в штанах. И всё же секса хотелось. Когда машина в очередной раз остановилась и в этот раз не перед светофором, Генри глянул через стекло и узнал свой дом. Таксист сказал ему об этом и объявил стоимость. Генри расплатился картой, ответил на пожелания доброй ночи и вылез. Свежий ночной воздух снял градус опьянения. На душе заскребли кошки. Ровно до того момента, как Генри увидел бумажный подарочный пакет на дверной ручке своей квартиры и заглянул в него. В ту же секунду им обуяла дикая злость, желание растоптать содержимое и дать в морду тому, кто это оставил. Аффлек, конечно, кто же ещё! Только у этого извращенца манера подсовывать непристойные подарки и делать вид, что это нормально. Пусть ничего преступного в этих подношениях нет, но сегодня Аффлек подарил с умыслом?— после ссоры обозвать шлюхой. Силиконовый анальный вибратор! Розового цвета! В прозрачной упаковке с бантиком! Блять, а если кто-то из соседей полюбопытствовал? Позору не оберёшься. Кавилл вознамерился немедленно выкинуть эту дрянь в мусорное ведро, но потом решил, что кинет её завтра в наглую морду Бена. Шёл второй час ночи, в студию надо было явиться к десяти. Опаздывать Генри ненавидел, как и быть на съёмках не в форме, поэтому вознамерился немедленно лечь спать. Принял лёгкий душ и голым залез под одеяло, но сколько ни ворочался, сон не шёл. Лезли мысли о Джейсоне, его пропорциональном теле, тугих мускулах. Об объятиях, поцелуях и прочем. Член стоял так твёрдо, что больно было лежать, в промежности зудело. Не выдержав, Генри встал, прошёлся по тёмной квартире, освещаемой лишь отблесками уличных огней. Выпил воды, потом бурбона. Напряжение не спадало, развратные мысли лезли в голову, как мыши в норы во время дождя. Избавиться от них можно было только одним способом. Кавилл сел на диван, расставил ноги и обхватил кулаком головку. Блаженство сразу разлилось по нервам, умоляя продолжать. Яйца свисали чугунными гирями по десять фунтов каждое. Если не разрядить, умереть можно. Генри отпустил член, поднёс ладонь ко рту и влажно облизал всей шириной языка от запястья до подушечки среднего пальца, затем снова сжал головку. Провёл от неё к основанию и обратно, царапнув свою самую чувствительную точку?— уздечку. Наслаждение поднялось горячей волной, заливая яйца, живот, ноги, руки. Колени разъехались шире, с губ слетел стон облегчения, который Генри и не думал контролировать. На пробу он задвигал кулаком интенсивнее, сменил на щепоть и снова на кулак. В свободной руке мял поджавшуюся мошонку. Тягучий кайф скручивался во внутренностях, заставляя бёдра всё чаще и чаще подмахивать навстречу кулаку, и всё же мастурбации было мало. Хотелось анального проникновения, взрывов под веками, которые возникают при стимуляции простаты. Генри бросил член и огляделся. Пакет с вибратором стоял на тумбочке при входе. Нельзя пользоваться! Нельзя! Ругая себя, Генри подлетел к столу, нетерпеливо распаковал игрушку и завалился с ней на кровать. Чертыхнувшись, полез в ящик тумбочки и, раскидывая его содержимое, отрыл вожделенный флакон с лубрикантом. Не заботясь об аккуратности, сорвал крышку и выдавил крем на руку, густо размазал по всей бархатисто-резиновой поверхности, испачкав и руки, и постельное бельё. —?Блять,?— уставился он на заляпанные прозрачной субстанцией пальцы, соображая, что с ними делать, если мыть времени нет. Мысленно плюнул, откинулся на подушки и изловчившись, мазанул по промежности. Нервные окончания ануса ответили на касание всплеском похоти. Тянуть с проникновением просто не осталось сил! Закусив губу, Генри запихнул в себя вибратор до кольцеобразной ручки, нажал кнопку. Внутри сразу стало приятно до невыносимого. Распирание и унимало зуд, и усиливало его. Анатомическая форма дилдо безошибочно достала до простаты, мелкой вибрацией жужжа по ней, ещё и подействовал согревающий эффект смазки. —?А! —?Генри выдохнул в голос и ухватился за член в неконтролируемом желании скорее кончить, достичь того пика, который приносит наивысшее наслаждение. По телу разносились лишающие рассудка сладкие волны, оно само выгибалось, сжимало ягодицы, напрягая тазовые мышцы, елозило ногами. Он пытался ощутить ещё больше жгучей патоки, вобрать её всю. В голове крутилось ?Джейсон! Джейсон!? —?Возьми меня!.. Возьми… Трахни… Мысли, как Джейсон дерёт его во все дырки, сыграли отличной приправой к сладостным вспышкам в заднем проходе. Кавилл заёрзал по одеялу, до боли стиснул член и в следующий миг расслабился, спуская. Сперма вязкими струями потекла из щели, освобождая тяжёлые яйца. По венам разлилось невыразимое блаженство, мышцы подрагивали. Сил не осталось. Сладостное томление испарилось меньше, чем за минуту, а вибратор продолжал работать. Теперь его дёрганье внутри доставляло дискомфорт и, что ещё хуже, вгоняло в дикий стыд. Ты правда шлюха, Кавилл, правда. Перепачканной спермой и смазкой рукой Генри вырвал из себя ненавистную штуку и не глядя отбросил её. Вибратор стукнул о дверцу шкафа и отлетел на пол, жалобным гудением разбавил тишину. Надо было выключить. Генри не нашёл в себе духу встать. Вытерся краем одеяла и засунул голову под подушку, прячась от укоризненного монотонного звука. Он был мерзок сам себе. Видел бы его сейчас Момоа?— неряшливого, в сперме, сующего себе в зад всякую гадость. Спать. Спать. Скорее спать. Из сна вытащил писк будильника в смартфоне. Генри выключил его и сел, боясь, что снова заснёт. По ощущения он моргнул, и наступило утро. Голова была тяжёлой, хотелось пить и в туалет, но как назло, наливался стояк. Чесался живот. Скребя его ногтями, Генри вспомнил про ночное самоудовлетворение. Нацелил взгляд туда, откуда вчера шла вибрация, и увидел сиротливо лежащую у стены розовую загогулину. Она молчала. Верно, батарейки разрядились. Новые иголки стыда кольнули совесть, но придаваться самобичеванию было некогда?— время поджимало. Генри поднял вибратор, вымыл его и положил в коробку с глаз долой. Приведя в порядок себя, отправился в студию на такси. По дороге анализировал отношения с Джейсоном и пришёл к неутешительному выводу, что зря строит воздушные замки. Ночью в состоянии сильного алкогольного опьянения простительно мечтать о несбыточном и видеть несуществующее, но продолжать делать это днём?— глупо и вредно. Джейсону он нужен только в качестве друга, да и то одного из тысячи уже имеющихся. Генри оставил личные проблемы на пороге студии, настраиваясь на плодотворную работу, но уже через минуту в его гримёрке нарисовался Аффлек. Вошёл без стука, загородил собою дверь. Он был ещё в джинсах и футболке, но с самодовольной ухмылкой из арсенала Брюса Уэйна. Генри напрягся, глядя на него через зеркало. Не то, чтобы он верил, что Аффлек отстанет и будет партнёрствовать как ни в чём не бывало, но надеялся на сколько-нибудь долгую обиду и отстранённость. Серьёзно разговаривать сегодня не было настроения, а уж тем более выслушивать о себе низости. Но Бен, конечно, его желаний не спросит. Бен тоже глянул на него через зеркало и приблизился к крутящемуся креслу, на котором Генри, сжав губы, сидел перед этим самым зеркалом. Остался позади, чуть с правого боку, шаркнул ножкой. —?Детка… Генри вскинул брови. Жеманство и заискивающий тон не вязались ни с вчерашней руганью, ни с вибраторами в пакетах на дверных ручках, ни с ухмылкой готэмского миллиардера, ни с самим Беном Аффлеком. Обращение взбесило. Первой мыслью было послать придурка с его милыми нежностями, но ведь он не уйдёт, и диалог перерастёт в скандал, съёмочный процесс будет безвозвратно подпорчен. Проще выслушать. Поэтому, кроме бровей, Генри не пошевелил ничем. Бен выдержал паузу. Потом качнулся с пятки на носок и, продолжая следить через зеркало, осторожно коснулся оголённого участка его шеи над воротником рубашки, коротко провёл. —?Детка, прости меня. Я был не прав. Да, я ревнив, жутко ревнив, но я и безумно люблю тебя, Генри! —?Бен грохнулся на колени, развернул его вместе с креслом к себе, сжал в ладонях обе его кисти и поцеловал их, заглядывая в глаза снизу вверх. —?Прости меня, я не хочу тебя терять. Ты для меня всё, Генри. Прошу, дай мне шанс! В его действиях и словах было столько театральности, что хватило бы на весь каст ?БпС?. Генри прекрасно понимал это, молчал, не зная, что сказать. Где-то в душе поднималось несмелое ликование, что Аффлек признал вину и пресмыкается перед ним, что дождался-таки платы за месяцы пренебрежения. Но вместе с ликованием там появлялось и чувство опустошённости. Стоит ли глумиться над другими, имея собственную провальную личную жизнь, в которой по ночам пихаешь в себя силиконовую дрянь, фантазируя о женатом гетеросексуале? Бену он хотя бы нужен. Ради него Бен переступает через собственные заносчивость и гордость. —?Детка, дай мне шанс, я докажу, что исправился. Аффлек выпрямился на коленях насколько позволял рост. Держа за руки, потянулся за поцелуем. Смотрел жалобно, с раскаянием. Если бы у Бена был хвост, он бы им вилял. —?Я подумаю до конца рабочего дня,?— сказал Генри, чувствуя, что уже сейчас даёт слабину. Утром он проснулся в квартире Аффлека, в его постели, в спальне с бьющим в глаза солнцем. Обнажённый, с приятной ломотой в мышцах, в засохшей сперме. Тонкие белёсые корочки обнаружились даже на носу, щеках и подбородке. Блять, он что, разрешал Бену кончать на лицо? А, ну и пусть. Зато сегодня он ощущал себя полностью сексуально удовлетворённым. Бен был действительно внимателен и чуток после разговора в гримёрке. А Джей так и не позвонил. Ладно, ерунда, не к чему гоняться за журавлём в небе. Генри отшелушил корочки с лица, стараясь сильно не ворочаться, чтобы не разбудить Бена. Но тот проснулся, сонно поманил его к себе, сонно поцеловал, не проникая языком. —?Привет, детка. —?Привет, Бен. —?Сколько ещё до будильника? —?Двадцать минут. —?Поваляемся? Придвигайся ко мне. Кавилл подвинулся. Кровать была тёплой и мягкой. Рука Бена лениво шарила по его телу, лаская утренний стояк. В промежность упиралась твёрдая головка. Внутри живота, словно круги на воде, расходились импульсы возбуждения. —?Знаешь, Бен,?— внезапно признался Генри,?— а я использовал твой подарок. —?Какой подарок? —?поглаживая уздечку, промурлыкал Бен. —?Как какой? Который ты упаковал в красивый пакет и повесил на ручку моей двери. Вибратор. Бен подскочил. Сонливость как рукой сняло, рот перекосился. —?Что? Тебе кто-то вешает вибраторы на дверь? —?Это не ты? —?опешил Генри. —?Не я! Конечно, не я! Блять, а кто тогда? Бен скинул с тумбочки телефон и лампу, те с грохотом упали на пол. Отлично, вот и помирились.