Часть 9 (1/1)

– ...Ты бы его видела, – с улыбкой глядя на Тими, произнес я. – Он был просто потрясающ в этот момент. Господи, я бы так никогда не сыграл. Он настолько убедителен в этой сцене... – Ну хватит, – смущенно пробормотал Тими, опуская взгляд. – Что? – усмехнулся я. – Я говорю правду! Прекрасная сцена. – Сцена просто замечательная. Мы все едва не разрыдались, – подтвердил Лука. – Очень убедительно. Все сидящие за столом зааплодировали Тими, и он от смущения прикрыл лицо ладонями. Смущаться ему было нечего совершенно, и ему определенно стоило привыкать к восхищению, но видеть такую его реакцию было забавно, и я даже присвистнул, чтобы помучить его. Тими в ответ бросил на меня такой взгляд, будто предупреждал, что он мне это еще припомнит. А я был совершенно не против такого развития событий. – Я, наверное, пойду, – наклонившись ко мне, произнесла Лиз. – Я провожу, – я тут же отложил салфетку, но она остановила меня, отмахнувшись: – Я дойду сама. – Все равно хочу покурить, – настоял я, поднимаясь вместе с ней. – Не вздумай курить рядом со мной, – возмутилась она, и я тут же ее успокоил: – Покурю на обратном пути сюда. Я скоро вернусь, – объявил я всем сидящим за столом, а Лиз попрощалась и пожелала всем хорошего вечера. Мы вышли из дома Луки и направились в сторону снятого дома через небольшую площадь, по которой прогуливались горожане с детьми. – Ты себя неважно чувствуешь? – С начала ужина прошло каких-то полчаса — обычно она сидела не меньше часа, а иногда и больше. – Они такие шумные, – нахмурилась Лиз. – У меня разболелась голова. – Мне остаться с тобой? Я могу остаться. – И вместо того, чтобы оказаться в тишине, я буду слушать твои дифирамбы мальчишке? – усмехнулась Лиз. – Нет уж, возвращайся к компании, и шумите в доме Луки, сколько вам заблагорассудится. – Он и правда хорош. – Ты в него влюбился, что ли? – рассмеялась она. – Весь вечер сегодня трещишь о том, как он хорош. – Я просто рад за него, – пожал плечами я, надеясь, что выглядел в этот момент беспечным. Черт, я ведь и правда весь день о нем болтал. Надо следить за языком — особенно в присутствии Лиз. – Он достоин похвалы, в самом деле. – Значит, его обязательно должны заметить киногиганты. – Ты и сама знаешь, сколько нужно сосать киногигантам, чтобы они тебя заметили. – Ну... опыт героя-минетчика у него, считай, есть, – рассмеялась Лиз. – Если серьезно, я переживаю за него в этом смысле. Он юн, красив — в Голливуде толпы извращенцев... – Ты тоже однажды был юным и красивым, – возразила Лиз. – Ты ведь как-то избежал встреч с извращенцами? – Пара-тройка была. – Но ты же как-то вышел из тех ситуаций без травм, верно? Я ведь все о тебе знаю? – она заглянула в мои глаза, и я улыбнулся. – Конечно. – Полагаю, у него столько же извилин в мозгу, сколько кудряшек на голове, так что он не пропадет. Но если тебе очень хочется — побудь старшим братом и расскажи, что если его зовут на прослушивание в подвал, номер отеля или куда-то, где совсем нет персонала, то ему лучше туда не соваться. Иначе его постигнет участь... – Лиз взмахнула рукой, будто подбирая слова: – того персика из сценария. – Обязательно передам твои слова, – хмыкнул я, останавливаясь у калитки. – Может, мне все же остаться? – Иди уже, – игриво толкнула меня в плечо Лиз, но прежде чем уйти, поцеловала меня в губы. – Этой ночью тебя ждать в постели? Твою мать! Она мне теперь это до конца жизни будет припоминать? – Один раз, – чуть недовольно произнес я. – После долгого и сложного съемочного дня, Элизабет. И квартира Тими... – Да знаю, знаю, – закатила глаза она и отмахнулась. – Иди отсюда. Спокойной ночи. На всякий случай, – добавила она, будто не могла не ткнуть меня в это еще раз. – Ты все равно проснешься, когда я лягу в постель, но если настаиваешь — спокойной ночи, – проворчал я и пошел обратно к дому Луки, закурив. Нет, ну какого хрена? Я надеялся, что ее устроит объяснение, что съемки закончились поздно, что я невероятно вымотался и решил не тащиться через весь город, тем более, я бы наверняка разбудил ее посреди глубокой ночи, а она стала постоянно жаловаться на усталость; что я решил поступить так, как лучше, в первую очередь, ей, но она оказалась крайне раздражена тем, что меня не было всю ночь и что я пропустил завтрак. Последнего делать я не собирался, но мы с Тими так вымотались на площадке, что проспали почти до обеда, а телефоны ни он, ни я не включили после завершения съемочного дня — наш рабочий день все равно должен был начаться только в три пополудни. Но я ничуть не сожалел о поступке, даже с учетом раздражения Лиз. Проснуться рядом с Тими тем утром было здорово — настроение с прошлого вечера сохранилось, как и желание обеспечить Тими приятное пробуждение. Он оценил мои старания и отблагодарил ответным минетом, и это обеспечило хорошее настроение на целый день, и его не испортило ни недовольная мина Лиз, ни проливной дождь, которым сменилась ночная духота. Более того, я считал, что поступил правильно, особенно учитывая, что нам с Тими предстояло расстаться в ближайшем будущем на неопределенное время. Меня злила сама мысль об этом, но выхода не было, и единственное, что я мог сделать — пользоваться любой возможностью проводить с ним время. Я остановился на крыльце дома Луки, докуривая вторую сигарету, и услышал едва различимый шепот Тими в кустах: – Арми... Я спустился по ступеням и оглядел кусты, пытаясь найти лазейку. – Сюда, кретин, – со смехом позвал Тими, взяв меня за руку, и я протиснулся между кустами и стеной дома. – Ты что тут делаешь? – тихо спросил я, чтобы не привлечь лишнего внимания. – Тебя жду, – он произнес это таким тоном, будто иного ответа и не подразумевалось, и я должен был догадаться сам. – Все нормально? Я прислонился к стене спиной и кивнул, подтягивая его ближе к себе за руку и обнимая. Говорить о выходке Лиз я не собирался — ему портить настроение ее идиотским комментарием не было никакого смысла. – Ты уже попрощался со всеми? – проводя ладонью по его волосам, спросил я. – Нет еще. – Тими прижался ко мне всем телом, и я едва смог различить его улыбку в полумраке. – Надо было? – Я вернулся ради тебя. Тими довольно промычал и поцеловал меня, а я опустил ладони на его задницу, прижимая ближе к себе, и если так пойдет и дальше, то у нас обоих встанет, и с этим придется что-то делать. – Черт, – выдохнул я, завершив поцелуй, но Тими явно не собирался останавливаться, оставляя поцелуи на моей шее. – Нас могут услышать, Тим. – Плевать, – прошептал он между поцелуев, и я рассмеялся. – Кому-то налили пару лишних бокалов вина, – произнес я, взяв его лицо в ладони. – Внутри полно комнат. – Теперь рассмеялся Тими, и я улыбнулся. Да, я, как и он, безумно хотел получить что-то большее, чем простые поцелуи. – Иди первым и вернись за стол. Я поднимусь наверх и найду нам укромное место — все решат, что я еще даже не вернулся. Я напишу тебе, куда идти. – Конспиратор, – усмехнулся Тими и, поцеловав меня напоследок, вышел из кустов, а я вздохнул и посмотрел на темное небо через листву. Мне было плевать, как это выглядело. Бродить по дому без хозяина некрасиво? Плевать. Использовать дом режиссера, у которого снимался, как пристанище для секса, плохо? Плевать. Не чувствовать никаких угрызений совести на этот счет нездорово? Плевать. Я хотел Тими, и мы не могли использовать для этого дом, который снял я, так что плевать, кто и что подумает. Мне удалось прокрасться на второй этаж незамеченным, и я стал заглядывать в комнаты, надеясь отыскать такую, которой явно редко пользовались и в которую никто случайно не нагрянет. И еще одним немаловажным критерием были замки на дверях. В первый же вечер Лука провел экскурсию по вилле, рассказывая ее историю, но на тот момент меня не интересовало ни его повествование, ни обстановка в целом, и я не помнил ничего, кроме того, что здание было старым, а гобелены на стенах — дорогими, и сейчас я ругал себя за беспечность. Где-то здесь определенно были гостевые спальни — я точно видел не одну кровать, пока Лука вещал о какой-то графине, или маркизе, или кто тут существовал в эпоху дворянства — и сейчас они были бы очень кстати. В конце концов я нарвался на одну из гостевых спален и оглядел ее при свете, пытаясь понять, была ли она кем-то занята. Пожалуй, использовать занятую спальню было бы слишком даже для меня. Но комната выглядела пустующей: никаких зарядных устройств на тумбах у кровати, никаких чемоданов и одежды на кресле и прикроватной оттоманке. Нам подходило. Я написал Тими и стал ждать его на кровати, но быстро передумал и встал за дверью, выключив свет в комнате. У меня тоже было игривое настроение. Но Тими явно не торопился появиться — или не мог из-за того, что к нему было приковано внимание, и я даже устал ждать его, но затаился, как только услышал, что ручка двери проворачивается. Тим заглянул внутрь, и я улыбнулся, приготовившись наброситься на него. – Арми? – шепотом позвал он. – Арми, ты здесь? – он шагнул в комнату, и я выскочил из своей засады, напугав его и тотчас закрывая дверь, чтобы нас никто не услышал. – Блядь! – воскликнул Тими, но тут же расслабился в моем объятии, позволяя прижать себя к стене. – Блядь, напугал, – выдохнул он и легко рассмеялся, позволяя целовать свою шею и скользнуть ладонями под футболку. – Почему так долго? – проворчал я, сжимая в ладонях его ягодицы, но он пробормотал что-то неразборчивое и поцеловал меня. Откровенно говоря, мне было совершенно плевать, главное — сейчас он был в моих объятиях, и нас никто не прервет. Я позаботился о последнем, закрыв дверь на замок. – Боже, я соскучился, – нетерпеливо произнес он, расстегивая мои брюки и тут же запуская ладонь в трусы. – Мы виделись пять минут назад, – усмехнулся я, отходя вместе с ним к кровати. – Я по нему в себе соскучился, – он чуть сильней сжал мой член в ладони, и я рассмеялся. – Придется сделать слепок и отлить силиконовый дилдо, чтобы ты с ума не сходил. – Только если к нему будет прилагаться все остальное, – его ладони скользнули под мою рубашку, и он укусил меня за губу в поцелуе — в самом, мать его, прямом смысле укусил! Сумасшедший. Больше мы не разговаривали — времени у нас было не так много, прежде чем кто-то начнет задаваться вопросами, куда подевался Тими, да и я тоже соскучился по ощущениям от стонущего Тими под собой, и мы рухнули на кровать, тут же принимаясь торопливо раздевать друг друга. Я прекрасно знал, что одной слюной во время анала пользоваться не стоило, и я должен был быть готов к такому повороту после нашего секса на съемочной площадке, но почему-то не придал этому значения и только сейчас сделал мысленную пометку приобрести и всегда иметь при себе небольшой тюбик с лубрикантом. Лиз можно сказать, что я просто всегда готов с ней на свершения, тем более теперь, когда она беременна, и ни ей, ни мне не хотелось ?беспокоить? ее матку. Подозрений возникнуть не должно, даже если она заметит, что я пользовался лубрикантом — дрочить она мне никогда не запрещала. Вновь ощутить, как его мышцы сжимают основание моего члена, было невероятно. Услышать его стоны — бесценно. Почувствовать, как он впивается пальцами в кожу на спине от переполнявших его ощущений — потрясающе. Не представляю, как переживу разлуку с ним, если даже сейчас, когда я вижу его каждый день, когда у нас есть возможность уединиться, пусть и на пару минут, меня так накрывает, когда мы оказываемся наедине. Я через неделю на стены полезу без его присутствия рядом. И ведь секс с ним был совсем недавно, но мне казалось, будто это было в другой жизни, и я успел так соскучиться по Тими и его телу, что мне не хотелось даже на мгновение терять возможность чувствовать его собой, и от этого любая смена позы давалась мне с трудом. А ему этого очень хотелось. С тех пор, как я впервые взял его сзади — он старался хоть ненадолго оказаться в этой позе во время каждого нашего секса. Ему нравилась свобода и амплитуда движений, и я не мог ему сопротивляться, да и не хотел, хотя мне эта поза всегда казалась слегка безличной. И в таком положении мне было сложно контролировать уровень его громкости, но это Тими, кажется, нравилось ничуть не меньше — по крайней мере, его стоны в этой позе были гораздо громче, чем в любой другой. А ведь поначалу из него и звука не вытянуть было!.. В этот раз я не позволил себе кончить в него — в самый последний момент вспомнил, что на мне не было презерватива. На наше общее счастье, Тими в этот момент уже лежал на спине, и моя сперма, как и его, оказалась у него на животе — а не на покрывале кровати гостевой спальни. – Я ведь не просил, – пробормотал Тими, и я усмехнулся, ложась на кровать рядом. – Фетишист. Мне как, попробовать собрать ее и пальцем в тебя ввести? – Просто ради интереса — ты бы смог такое сделать? – Хочешь проверить? – я скользнул рукой между его ног и обвел пальцем анус — Тими тут же развел ноги шире, и я улыбнулся. – Сколько раз за день ты можешь кончить? Я рассмеялся и от настолько неожиданного вопроса даже остановил палец, едва собравшись протолкнуть его внутрь. – Ты сказал, что выберешься в Нью-Йорк, как только сможешь — выделишь один день только для нас с тобой? Все думаю об этом, – он вытер живот и промежность своими трусами и пододвинулся ближе, приобняв меня одной рукой. – Конечно. Хочешь весь день провести в постели? – Вряд ли такой случай выдастся в скором будущем после этого, – пожал плечами он и поцеловал меня под яремной впадиной. – Хочу, чтобы ты... – он усмехнулся и продолжил игривым тоном: – затрахал меня наперед. – Ты ведь тоже будешь прилетать в Лос-Анджелес — на прослушивание или съемки... – Я не так, чтобы очень востребован, знаешь ли, – чуть смущенно произнес он, и я только тогда вспомнил, что да, я ведь и не слышал его имени до того, как увидел его в сопутствующих сценарию бумагах. – Все равно, вероятность оказаться в одном городе это увеличивает. Знаешь, я даже жду это время — нам не придется вот так прятаться по углам, мы сможем спокойно провести вместе целый день. Так, как мы этого захотим. – В постели. – В постели, – со смехом подтвердил я. – Так что заранее затарься лубрикантом. – Может... ты как-нибудь сам? – То есть, делать минет тебя не смущает? Стонать так, как будто тут снимают порно? Скакать на члене, как будто от этого зависит твоя жизнь? Все это тебя не смущает, но лубрикант купить ты не в состоянии? – Только ты обо всем этом знаешь, и я совершенно не против этого, а купить лубрикант — значит, сообщить кому-то третьему, что мне нравится скакать на члене. Это совершенно другое. – Ты же в курсе, что лубрикант используют не только для этого? – хмыкнул я. – Вот только в последний раз ты принес специальный — для анального секса... – Господи, как ты презервативы покупаешь? – не сдержался я, вновь рассмеявшись. – Кому какое дело — для своей задницы ты берешь лубрикант или для чужой? На свой член покупаешь презервативы, или на тот, что окажется в тебе этой ночью? Как ты вообще умудрился купить себе дилдо с таким отношением? – Курьер Амазона не знает, что в коробке. Хотел бы я видеть его лицо в этот момент — наверняка же покраснел до кончиков ушей. – Он точно так же может доставить тебе лубрикант. И вообще, может, он был бы совершенно не против узнать, что у тебя там, – я легко похлопал Тими по ягодице. – И даже продемонстрировать, как им пользоваться, на твоей заднице, – я вновь скользнул пальцем между ягодиц и без проблем проник пальцем внутрь. – Извращенец, – проворчал Тими и легко укусил меня за сосок. – Ты явно лучше в этом разбираешься, а я только... – он не договорил, свесив голову, когда я протолкнул второй палец. – Черт, идея с анальной пробкой с дистанционным управлением все меньше кажется мне сумасшедшей, – улыбнулся я и поцеловал Тими. – Вернулись бы сейчас за стол, и я бы с удовольствием напоминал о нашем сексе легкими вибрациями, – я слегка подвигал пальцами внутри, и Тими шатко выдохнул. – Надо возвращаться, – вынув пальцы, добавил я, тут же услышав недовольный стон Тими. – Прости, но нам пора, – я легко похлопал его по заднице и поцеловал. – Ты свободен завтра с шести до восьми? – садясь в постели, спросил я. – Да, а что? – У меня тренировка в это время, но я могу пропустить один день и приехать к тебе. Два часа только для нас. – Классно. Купить что-нибудь поесть? – Не нужно — иначе не смогу нормально поесть во время ужина с Лиз, – принявшись одеваться, возразил я. – Это она может терять аппетит, а для меня после тренировки это будет выглядеть странно. – Она ничего не подозревает? – А ты бы хотел, чтобы она подозревала? – подойдя к нему и вновь коротко поцеловав его, спросил я. – Нет, – покачал головой Тими. – А мне показалось, тебя развеселила новость о том, что мы с ней спим на той же кровати, где мы с тобой занимались сексом. Он замялся, но все же ответил: – ...Это совершенно другое. Далеко не то же самое, как если бы она узнала. – Она только шутит, не влюбился ли я в тебя, – прошептал я, оставляя поцелуи на его шее. – Я шучу в ответ, что мы с тобой только трахаемся. Никаких чувств — только секс. Техника — и никаких эмоций. Шутки на тему того, как меня сводит с ума твой запах, твоя ласка, твои поцелуи, как я едва сдерживаюсь от того, чтобы наброситься на тебя посреди съемочной площадки, она вряд ли оценит. Так что, – я отстранился и улыбнулся, – довожу до твоего сведения: для нее мы просто трахаемся. Тими фыркнул и отошел в сторону, надевая футболку и засовывая собственные испачканные трусы в карман. – Небольшой тюбик с лубрикантом и салфетки, – вслух произнес я, составляя список своего собственного ?джентльменского набора? — нужно и в самом деле позаботиться об этом в следующий раз. Ну и презервативы — как бы Тими ни нравился незащищенный секс, стоило подумать и о возможных последствиях. Мне, в отличие от него, придется объясняться не только перед доктором. – В смысле? – Забудь, – отмахнулся я и поправил покрывало на кровати, заметая следы. – Идем. Я прислушался к звукам из коридора, прежде чем открыть дверь и выглянуть наружу, и только после этого подумал, что нам, возможно, стоило возвращаться за стол порознь. С другой стороны, мы с Тими могли столкнуться и на улице, если он — допустим — выходил подышать свежим воздухом. Я стал слишком много думать, о чем не следует. Так и начинается паранойя, присущая изменникам. Нет, нельзя было продумывать все эти бесконечные варианты возможностей и невозможностей — нужно просто расслабиться и делать вид, что ничего сверхъестественного не происходит. Никто не видит никаких знаков, пока ты сам не начинаешь их посылать. Чем больше загоняешься — тем больше вероятность, что ты себя выдашь. Расслабиться и ни о чем не думать.