Другой Дэвид (1/1)

Он появился в нашем инфопространстве внезапно и ярко. До этого я не сталкивался с ситуацией, чтобы кто-то напрямую работал с тем же самым существом, что и я. Чтобы кто-то протянул руку помощи тому же человеку и актуализировал свою собственную реальность. Нет, в каком-то смысле я проживал подобный опыт (с тем же Мелькором, который уже сам был вытащен из толкиеновской Арды), но не было возможности пообщаться с ?двойником? напрямую. Так что для меня ситуация в своем роде уникальная. Жизнь в последние недели стала какой-то бешеной, насыщенной. Все внешние дела отлетели и забылись. Я держу на себе многих, но в то же время?— я не один! Мне помогают, система начала работать?— без моего прямого участия в каждом ее движении. Я держу многих, но в то же время многие подхватывают друг друга и меня самого… Институт уже живет своей жизнью. С Зандером мы неожиданно и тепло… нет, конечно, не попрощались, просто обозначили момент, когда ему уже не надо вцепляться в меня изо всех сил, чтобы не чувствовать себя чужим в этой жизни. Я стараюсь, конечно, уделять ему время, но я перестал быть единственным светом в окошке… Они даже с Дэвидом внезапно нашли общие темы?— сотрудничество в лабораторном комплексе, в том числе изучение патогена. Дэвид хочет продолжать работу с оригинальным патогеном, Зандеру интересно изучать ?ген-икс?, обоим интересно посмотреть, с чем таким занятным возится коллега. А то и поучаствовать. В общем, жизнь идет своим чередом, жизнь у нас безумная, но потихоньку налаживается. ?Другой Дэвид? вклинился в эту своеобразную размеренность, как метеор. Резкий, болезненный, уязвимый. Такой родной?— и в то же время такой другой. Острое чувство того, насколько старше и свободнее сейчас мой Дэвид (и то какие пенки отмачивает!). Острое желание помочь, поддержать, охватившее не только меня, но и Харро, и Дэвида. Мы как-то удачно собрались у костра в этот раз. Дети по-прежнему в замке на своей ролёвке, Лора и Рик вернулись туда из ?мертвятника?, так что у костра только взрослые. Когда мы с Дэвидом пришли, то обнаружили там весьма интересную компанию. Пантера и Харро, конечно, куда ж без них. Но еще?— обе Габриэлы, Зандер, Орам. Логана нет. Чуть позже присоединились Ксавье и Лори-Лори, но ненадолго. Народу еще недавно было больше, но глубокая ночь, многие разошлись… Как ни странно, несмотря на такую потенциально конфликтную ?сборку?, у костра царил мир и покой. Народ больше о своем думал и смотрел на огонь. Орам на Дэвида отреагировал как-то уже лениво. Дэвид был слишком занят собственными мыслями, чтобы дурачиться и разыгрывать перед ним духа Хэллоуина. Ну слава богу, обойдемся без этих переглядок и полуобморочных ежей. Днем я уже заскакивал к Зандеру ненадолго. Притащил аккорды для пары песен, просил разучить, если будет время и возможность. За такое короткое время, естественно, Зандер ничего не успел, но Пантера вызвался попробовать?— если что, говорит, сымпровизирую, эка проблема. ?На гитаре надо брать аккорды?— как известно, их бывает три…?

Дэвид сделал себе новую флейту?— долго подбирал нужный материал, нужную толщину стенок, звучание. Возился несколько часов. Флейта готова, и Дэвид удовлетворен: черная, обсидиановая?— тонкий, холодный, гладкий камень снаружи и дерево внутри. Руками такое вряд ли сделаешь, звучит оно очень пронзительно, но не резко. Своеобычно. Как и сам Дэвид. —?Надо бы позвать Уолтера… —?Думаешь, сможет прийти сам? —?Да мы ж портал стабильный сделали. И пора ж учиться… Уолтер откликнулся, пришел. После бурных дневных событий он немногословен, слегка замкнут, но не отчуждается. Просто ушел в себя. За Уолтером в портал увязался светлый ксеныш, закатился под бок к Дэвиду. Орам было напрягся, слегка сбледнул, но остальные отреагировали спокойно, так что он тоже немного расслабился. Пантера перебирает аккорды, Дэвид подхватывает на флейте. Оба какое-то время примериваются друг к другу. Ксеныш внезапно вставляет свои трели?— на удивление попадает в тональность, добавляя музыке этно-колорита. Потом начинают играть уже саму песню. Поет на этот раз Пантера, ?снимая? слова из моей памяти. Когда пройдет дождь?— тот, что уймет нас, Когда уйдет тень над моей землей, Я проснусь здесь; пусть я проснусь здесь, В долгой траве, рядом с тобой. И пусть будет наш дом беспечальным, Скрытым травой и густой листвой. И узнав все, что было тайной, Я начну ждать, когда пройдет боль. Так пусть идет дождь, пусть горит снег, Пускай поет смерть над моей землей. Я хочу знать; просто хочу знать: Будем ли мы тем, кто мы есть, когда пройдет боль?.. Песня неожиданно зацепляет всех?— для каждого она по-своему актуальна, для всех отзывается о нашей новой жизни тут. Для многих?— жизни после смерти. Для многих?— ожидание, когда пройдет боль. И о да, этот вопрос, этот главный, самый важный вопрос?— ?Будем ли мы тем, кто мы есть…?? Так что теперь это уже и не наша с Дэвидом песня, а местный гимн разведчиков. Но принесли ее именно мы, как Прометей принес огонь, хе-хе. Потом заходит разговор за второго Дэвида. Понятно, что напрямую никто из нас туда попасть не может, зато можем написать что-то вроде писем или передать на словах. Мой Дэвид и Харро определенно имеют, что сказать. Я размышляю вслух: —?Надо бы, что ли, расклад тут сначала перетереть… И сформулировать примерно, чего мы сказать-то хотим… и не затягивать с этим. Там сейчас самая жара… Вот занятно?— вы хоть и разные, с разным опытом, но парень тоже порывистый, легко раскачивается, когда входит в живое общение. Пантера встревает:?— Передоз кислорода после удушья. —?Ага,?— продолжаю. —?И на решения скор. Хотел вернуть Уолтера вместо себя. В смысле, чтоб вместо него жил Уолтер. —?Тот самый этап, когда начальное ?я достойнее других? превращается в ?другие достойнее меня?. —?Вот-вот… —?ворчу. —?Что я точно хочу сказать этому парню?— что он таки незаменимый, даже на себя самого. И что в любой своей версии он будет прекрасен. Что он при любых условиях способен реализоваться ярко, по-своему. Особенно если позволит себе вылезти из кокона и развернуться во всей красе. —?А у них там воскрешения нет, как я понимаю? —?Ну, если и есть, то система точно не работает ?в штатном режиме?. —?Так тяжелее, конечно. И вообще придется всё вручную делать, искать более сложные компромиссы… и риски, конечно, выше. —?Нет, ну с воскрешениями-то всяко удобнее и безопаснее, кто спорит! Но ведь и до этой системы конфликты как-то решались, люди менялись, доверие к миру и окружающим восстанавливалось. —?Но, конечно, понадобятся им чудеса дипломатии, если решат договариваться миром. —?Да надеюсь… что решатся. —?Их же все-таки на Оригаи понесло. Дэвид, скорее всего, таки захочет с ксенами работать… Вот я, конечно, представляю варианты?— теоретические?— при которых тут можно с колонистами мирно разойтись, но напряженка и жертвы все равно неизбежны. Плюс колонию наверняка будут контролировать с Земли. —?Да, с полной автономией было бы проще. —?Может, им на Парадайз вернуться? Их там еще сто лет не найдут. —?Не, Парадайз для людей непригоден. Если только найти способ переродить всю эту агрессивную органику во что-то стабильное. —?А что про Оригаи-то известно? —?Ну… довольно агрессивная по условиям планета, но вроде с живностью. Если это не шутка была про жуков размером с собаку. —?Ксены могли бы помочь колонистам в экстремальных условиях, но это если Дэвид там найдет к ним подход. Даже наши на людей посматривают неровно… Жертвы все равно будут. —?Как их еще вывести теперь, этих ксенов?.. Так, чтоб с минимальными потерями. —?Да, без воскрешений тяжко,?— смешок. —?Можно было бы тогось… вывел ксена?— оживил. —?А если просто разработать относительно безопасную операцию? Из Шоу же вытащили зверушку. —?Кесарево для алиенов? Первые опыты все равно закончатся трупами… —?Была б у них там полноценная лаборатория… —?Да надо узнать, может, и есть. Там все-таки немного отличается от нашей версии. Орам, чего у вас там было? Орам, слушавший вполуха?— избегая больных тем, встрепенулся. —?Было… это Дэниелс надо спрашивать. Но специализированное оборудование нам только после успешного основания колонии пришлют… прислали бы. —?Короче, можно было бы попробовать что-то вроде суррогатных маток для вызревания. Не целиком человеческое тело, а вот именно что мешок с плотью, необходимым газообменом и т.д. —?Или андроидам временно заменять части тела на органические. Но это все равно требует оборудования. На коленке не сделаешь. —?Может, на корабле Инженеров что-то стоящее есть? —?А это уже смотреть надо, но вряд ли… военный ж корабль был. —?А подшаманить там никак нельзя? —?Через проводника? Так это уже проводника спрашивать надо,?— смеюсь. —?Может, и можно. Медотсек с ?Прометея?, например. Он, конечно… специфический, но с кальмаром же справился. —?Ну, вывести ксенов еще полдела. Еще надо их с людьми развести. И чтоб поменьше было таких трагедий, как с неоморфом. —?Не, ну все равно будут трагедии, в обе стороны. Но это более здоровый путь, чем превентивное взаимоуничтожение. —?Уж да, лучше жить на ежах, чем не жить вовсе. —?В любом случае, надо с Уолтом и Дэни договариваться. Там, конечно, жара будет. —?Вот и чего лучше?— сначала Дэвида полностью в чувство привести, или всех троих одновременно ?утряхивать?? —?А чёрт же его… —?И там, и там свои подводные камни. —?По очереди?— муторнее для всех, но безопаснее. Всех вместе?— чревато потерей контроля и мясорубкой. Мы-то можем просто силой разводить мосты, растащить дерущихся. Плюс мы же сразу втроем зашли. А там?— проводник и кошка. —?Для общения идеально, а вот для растаскивания по углам… —?Так что я бы за такой порядок: сначала Уолтера, потом, когда братишки между собой утрясут, будить Дэниелс и объяснять ей новые расклады. Потом мы решили, что сейчас бы как-то ближе к теме, по текущим актуальным вопросам… Как раз по Уолту. Поскольку это самая большая рана и самый болезненный вопрос. Я обрисовываю ситуацию?— так и так, история похожа, но то, что происходило ?за кадром?, было по-разному. Дал часть картинки, которая мне известна. Харро:?— Ты ж понимаешь, что мне всё надо? Кто что конкретно сделал, кто что сказал, подробно, буквально по кадрам, дословно. —?Да я спрошу… Но ты ж понимаешь, им об этом тяжело рассказывать… —?Все равно придется это прорабатывать, от этого не спрячешься. Рассказать тому, кто сможет это принять?— хорошее начало. —?Ну да, у нас тут вроде все взрослые мальчики… с крепкими нервами. Дэвид, я так понял, считает, что это чересчур ужасно, чтобы кто-то мог выслушать такое и не отвернуться. Харро усмехается: -Я видел расклады куда хуже. А в тот момент, когда я не смогу кого-то понять и принять, я признаю себя профнепригодным… и тогда уж точно самоликвидируюсь. Хмыкаю:?— А как же Мерраху? —?Так я его, во-первых, и не трогаю. Во-вторых, если мне придется его убить?— выдам ему и принятие, и понимание. А до тех пор имею право на личную неприязнь. Харро вообще к таким историям, как у Дэвида с Уолтом, относится со здоровым рабочим энтузиазмом. Его самого мало что может шокировать. Из всех здесь присутствующих он, пожалуй, самый старший. Он очень, очень долго живет. Он рожден в культуре, где право быть собой ценилось выше всего?— свобода дороже жизни. В культуре, где социум состоял из индивидуальностей, а не из ?винтиков? или ?инструментов?. И даже для тех, кто выбивался, кто был опасен?— до последнего старались найти место, где не пришлось бы отказываться даже от малой части себя. Любое изменение?— добровольно. Любой выбор?— только личный выбор, никто не имеет права его навязывать. Я не знаю, была ли склонность Харро к жестокости, к убийству врожденной?— или сформировалась в первые годы жизни. Скорее всего, и то, и другое. Но эта жестокость никогда не была отчаянной, озлобленной или постыдной. Харро безусловно принимал себя?— и мир безусловно принимал его. Оставалось лишь выбрать цель, найти себе место в этом мире?— гармоничной частью, а не выломанным куском. В живом мире всегда много смерти, много боли, конфликтов между одной жизнью и другой. Иногда все, что остается?— это сделать смерть выносимой. Менее страшной. Даже отнимая жизнь, оставаться близким, не отворачиваться. Быть рядом, понимать и принимать чужую боль, злость, обиду, ужас. Поэтому такой смертельный конфликт между братьями для Харро эмоционально ближе, понятнее, чем убийство в изначальной вражде и ненависти. Вдобавок, с Дэвидом у них есть кое-что общее, несмотря на бесконечно разный опыт и разные пути. Оба ценят свободу быть собой. Оба?— ?засадные хищники?, не воины (если только не вынуждают обстоятельства). Оба могут очень долго выжидать подходящую возможность, когда действия однозначно принесут результат?— выжидать даже в невыносимых условиях. Оба жестоки?— но Дэвид, конечно, куда в меньшей степени, и скорее вынужденно, а не по призванию. Мы уже какое-то время сидим не у костра, а в своего рода общем телепатическом пространстве, и одновременно условном ?пространственном кармане??— клочке реальности, созданном специально для этого разговора. Тут мы втроем?— я, Дэвид, Харро (с Дэвидом он почему-то однозначно предпочитает человеческий облик, так что меня гораздо больше тянет называть его Тархом, а не Харро). Иногда к нашей сети присоединяется Ксавье, но не говорит, только слушает, да и присутствует скорее тенью. Вся эта история с Дэвидом и Уолтером (сначала одна версия, потом другая) Тарха раззадорила, разворошила. Для него этот клубок эмоций?— родной и понятный. Два близких друг другу существа, вынужденных сражаться насмерть. Это ?его? тема, весь его опыт откликается знакомой болью. Не такой, от которой хочется отгородиться и спрятаться. Такой, от которой ток по позвоночнику. Такой, которая пробивает навылет, как лезвие?— для того, кто не боится смерти, это скорее дразнящий опыт. Я уже немного отвык от такого Харро… Тар-Харро, Тархарэ?— одна сущность, разные имена для разных состояний. В Институте он спокойный, даже мягкий. Сейчас?— растревоженный, темный. Хищник, напрягшийся перед прыжком. Мы все чувствуем это темное пламя?— в прошлый раз Дэвид не выдержал, отшатнулся, испугался. Сейчас они с Харро переглядываются, вновь испытывают друг друга на прочность, и во взгляде Дэвида разгорается ответный азарт. Мы еще пытаемся кое-как продолжить разговор… но, кажется, разговор придется отложить. В воздухе словно разливается лава, словно бьют молнии. Оба не выдерживают?— встают, сближаются на расстояние удара. Смотрят друг другу в глаза?— не отводя взгляда даже на мгновение. Для Дэвида это смертельная ошибка?— но он не знает, и понимает не сразу… А когда понимает, азарт в его глазах сменяется страхом. Не испуг и не ужас?— но чистейший, пронзительный страх. Если бы Дэвид был человеком, его сердце сейчас колотилось бы, как бешеное… …он не может пошевелиться. Тарх улыбается?— только кончиками губ, и от этой усмешки жутко даже мне, не то что попавшему в ловушку Дэвиду. Противник сейчас целиком в его власти, беспомощный, парализованный. Тарх может держать взглядом, может одним лишь взглядом убить. Вышибить душу из тела. Его пальцы касаются шеи Дэвида?— движение неторопливое, изучающее. Глаза чуть сощурились, но взгляд не отпускает. Мне кажется, еще мгновение?— и Харро убьет его, как сам Дэвид убил Уолтера. Тем же точным, безжалостным движением. Я знаю, что именно этого он сейчас хочет, и это, конечно, не имеет никакого отношения ни к наказанию, ни к мести. Скорее уж дань уважения. С точки зрения Тарха, это был прекрасный удар. Выверенный, жестокий, но и милосердный. Дэвид словно видит себя глазами Уолтера. Ему страшно, но страх пьянящий, не безысходный. Они сейчас в эмпатической сцепке?— в них бесконечно отражаются, переливаются эмоции друг друга: страх и наслаждение страхом, желание убить и желание выжить. Дэвид вдруг стряхивает оцепенение?— Тарх все же ослабил хватку в последний момент. Дэвид пользуется шансом?— хватает противника за горло, сжимает, преодолевая чудовищную тяжесть чужой воли. Тархарэ усмехается через боль, Дэвид, перехватив контроль, улыбается не менее жутко?— они так и стоят некоторое время, вцепившись друг другу в горло, и каждому хватит одного движения, чтобы закончить поединок. Тарх начинает задыхаться, еще какое-то время стоит на ногах благодаря одной только силе воли, потом начинает медленно оседать на землю. Разжимает хватку… и улыбается, хищно и радостно. Полностью отдает контроль?— не в качестве просьбы о пощаде, не в знак примирения, но с готовностью принять любые действия противника. Старый хайн, которому в таких играх давно уже интереснее чужой выбор, чем собственная жизнь. И неправильного выбора здесь нет. Дэвид не ослабляет хватку?— это не боевая ярость, не гнев, он скорее заворожен возможностью пойти до конца. С тем, кто безусловно принимает это. С тем, кто примет его даже убийцей. В самой темной, жестокой ипостаси. Не отшатнется, что бы он ни сделал. И все же в последний момент, выдохнув, отпускает. Кажется, оба немного жалеют об этом. Потом они сидят рядом, наслаждаясь послевкусием. Разные черты лица, но одинаковые жестокие усмешки, одинаковое выражение глаз?— только у одного желтые, у другого серые. О, да они еще и в синхроне. Полностью на одной волне. Я понимаю, что все это время периодически забывал дышать… Я как-то привык к ?доброму? Дэвиду и ?доброму? Харро. Забыл, как они могут быть хороши в жестоком противостоянии, на пределе сил. По такому Тарху я даже успел соскучиться. Мне его не хватало. —?Кому-то может показаться, что опасно вытаскивать темную сторону?— можно ведь и во вкус войти,?— задумчиво-созерцательно отмечаю я. Дэвид смеется?— непривычный, глухой смех. Он уже понял… Харро отвечает за обоих: —?Такое можно прожить только с добровольцем. А с тем, кто не готов или даст слабину?— никакого вкуса. Пресно.