Взмах пятнадцатый: Жажда крови (1/1)

Когда двери распахнулись, за ним Цепь Шрама ждала большая группа солдат Гробовщиков, оснащенных ?Пожирателями Червя?. Сквозь небольшие просветы в этой толпе можно было разглядеть мокрое от пота и слёз лицо Карако и покрасневшую Широ, которая даже на первый взгляд не очень владела собой, как если бы она была пьяна. —?Вы, ребята… —?еле шевеля губами прошептала Карако. —?Идиоты… —?А вот и все наши слушатели,?— Генкаку медленно провёл взглядом по всем прибывшим к нему гостям, и задержался лишь на одном лице. —?Ворон? Тебя я не ожидал увидеть среди этого сборища мусора. —?Я не с ними,?— грозно проговорил Киёмаса. —?У меня личное дело к Гробовщикам. —?Хм… —?Генкаку слегка усмехнулся, выпуская изо рта дымные кольца. —?Ты перебил моих людей на базе этих отбросов и прибежал с ними после трансляции моих сообщений, и теперь говоришь, что не с ними? Несостыковочка, Ворон. Сенджи не стал отвечать. Его взгляд бегал из одного угла комнаты в другой, в поисках хоть каких-то зацепок. —?Что же ты молчишь, Ворон? —?ухмыльнулся Генкаку, наблюдая за взглядом Киёмаса. —?Что-то потерял? Сенджи вздрогнул от его слов и мрачно уставился на садистскую улыбку монаха, которая становилась всё шире и шире. —?Неужели… —?жуткий хриплый шепот заставил задрожать каждую клеточку тела всех находящихся в комнате. —?Ты ищешь её?.. Пальцы Ворона сжались в кулаки. От напряжения на руках побелели костяшки пальцев, а сосудик на виске слегка подрагивал. Зубы скрипели друг об друга из-за сильного сжатия мощных челюстей, создавая раздражающую вибрацию в костной ткани. —?Я не знал, что сегодня будет так весело,?— веки монаха распахнулись, обнажив безумный взгляд,?— но похоже сейчас самое время начать концерт ?Отчаяние?! Длинные острые пальцы Гробовщика ударили по струнам гитары, и её отвратительный оглушительный вой раздался на всю комнату. Ганта почувствовал, что в горле застрял комок, который норовил вырваться наружу, будто эта музыка скрутила ему все органы изнутри. Сенджи рванул вперёд первым. Своим сверхзвуковым клинком он почти мгновенно расчистил себе путь к Генкаку, что мирно сидел на высоком стуле, наблюдая, как Ворон с яростным лицом бежит прямо к нему, пока остальные солдаты разбирались с выжившими из Цепи Шрама. Рядом с головой что-то мелькнуло. Отреагируй Киёмаса мгновением позже, наверняка уже лишился бы половины лица. Огромный меч, разделенный на несколько частей, соединенных металлическим канатом между собой, пронесся в сантиметре от головы Ворона. —?Вы ворвались к нам и так сильно шумите, что мешаете мне делать уроки,?— меч собрался воедино по велению своей хозяйки?— маленькой девчушки, лет семи с огромным бантом на голове. —?Это очень невежливо с вашей стороны! Она слегка топнула маленькой ножкой, обутой в темные сапожки с пятнами крови, что капала с меча. —?Из-за вас я ещё и испачкалась,?— её милое детское личико становилось каким-то неправильным, не таким, какое должно быть у ребенка. —?Мне кажется, пришло время наказания. —?Я пришёл не играть в куклы с девочкой-психопаткой,?— Ворон внимательно следил за тем, как покачивается меч-гигант на хрупком плече, прикрытом розовой тканью платья. —?Какой же вы неотёсанный грубиян,?— с тем же неприятным лицом проговорила девочка, улыбаясь. —?Я обязательно научу вас хорошим манерам. —?Не нужно, Хибана,?— Генкаку поднялся со своего трона. —?Его уже ничем не исправишь, хоть всего на полосы порежь. Лучше устрой приём остальным нашим гостям, а с ним я сам разберусь… Девчушка, не очень довольная, взглянула обижено на монаха, но после молча направилась к своим гостям, попутно медленно снимая меч с плеча. —?Я удивлён, Ворон,?— усмехнулся монах, передвигая дымящуюся сигарету языком из одного уголка губ к другому,?— действительно удивлён. Хоть в этой тюрьме часто происходят необъяснимые вещи, но чтобы подобное… —?Хватит мне вешать свою психофилосовскую лапшу на уши,?— рыкнул Киёмаса. —?Я пришёл сюда не для того, чтобы слушать твои… —?Тебя так задела моя невинная игра с Гарпией? Всё тело Сенджи непроизвольно напряглось, а вдоль руки, точно змеи, проступили крупные вены, охватывающие предплечье. Уши словно заложило. Он не слышал за своей спиной крики, треск ломающихся костей, гром выстрелов и ударов, гул от падающих без чувств тел, разрушающихся стен и неприятный булькающий звук вытекающей крови. Их симфония упорно пыталась через купол, что закрыл Ворона и Генкаку от всех, но оба мужчины были поглощены совсем другим. —?Я чувствую твой гнев,?— глаза Генкаку налились животной жаждой крови. —?Я слышу его аккорды! Ах, если бы я знал это раньше… Договорить монах не успел. Сенджи сорвался с места, замахнувшись лезвиями на руках. Спустя секунду твердая кровавая сталь испарилась, только коснувшись амулета на шее Гробовщика, который отпрыгнул назад на пару шагов в следующий момент. —?Похоже твоя ярость совсем затмила разум,?— засмеялся мужчина, покручивая грибки на своей гитаре. —?Ты так прекрасен в своем безумии, но всё же уступаешь экземплярам из моей коллекции… Оглушительный взрыв раздался прямо рядом с Сенджи. Из-за полуразрушенной стены сквозь облако пыли вышел Наги, в разорванной одежде с кровоточащими ранами, а позади лежала Карако, что отчаянно ползла за своим лидером. —?Филин? —?глаза Киёмаса округлились, но вдруг его чуть не сбила с ног сильная волна воздуха, смешанная с разрывающим барабанные перепонки рёвом гитары. Ворон резким движением скрестил вновь образовавшиеся кровавые клинки перед собой, разрезая плотный поток. —?Тебе нравится? —?усмехнулся Генкаку, когда крик гитары затих. —?Он?— одно из лучших моих творений… но тебе не стоит отвлекаться, ведь для тебя у меня припасено кое-что другое… —?Хватит мне действовать на нервы,?— сжигая монаха на костре одним взглядом, Киёмаса выпрямился. —?Мой следующий удар наконец заткнёт тебя раз и навсегда! Сенджи всего в пару шагов преодолел расстояние, что образовалось между ним и Гробовщиком, и был готов нанести свой сверхзвуковой удар. Из тыльной стороны ладони уже показалось черное лезвие, острое и разрезающие всё на своём пути. Разум Киёмаса будто заволокло туманом. Только монах. Только он был перед ним. Ворон видел только лицо Генкаку, перекошенное от садисткой улыбки, его глаза, в которых пылала какая-то извращенная жажда, и слышал его смех, от которого хотелось закрыть уши, как и при его игре на гитаре. И уже предвкушал, как лезвие Невидимо-черного когтя разрезает этого ублюдка на миллионы маленьких кусочков, словно раскаленный нож масло. Ещё немного. Всего пару мгновений… Лицо монаха вдруг пропало. Только что Киёмаса видел этот отвратительный оскал прямо перед собой, но теперь его взор заволокло что-то темное. Сенджи резко вильнул в сторону, а черное лезвие проделало огромные царапины в полу и срезало кусок стоящей рядом стены. —?Куда же ты отпрыгнул, Ворон? —?дикий хохот громом промчался по всей комнате. —?Разве не её ты искал? Обнаженная женская фигура сидела в сломанной позе на полу, будто кто-то только что её сюда бросил. Лицо закрывали непослушные длинные щупальца волос, а по рукам струилась кровь. Киёмаса подбежал к неподвижно лежащему телу, что вот так неожиданно появилось между ним и Гробовщиком. Обнаженная грудь слегка вздымалась, слышно было тихое сиплое дыхание. Руки мужчины дрожали, он не решался прикоснуться к голым плечам девушки. Приблизившись так близко, как ему позволил внутренний барьер, он попытался разглядеть в непроглядной ночи волос знакомые черты. Через мгновение из тьмы показалось белое лицо, взирающее на Ворона горящими глазами. Живот пронзила острая боль, а по торсу заструилась теплая жидкость. Словно от удара током, обжигающая волна прошлась по каждой клеточке тела, заставляя мужчину стиснуть зубы и издать сдавленный хрип. Глаза, горящие ярко-оранжевым огнём, запылали с новой силой, и Ворон ощутил, как внутри него что-то проворачивается. Он отпрыгнул назад и сразу почувствовал, как кровь огромными порциями начинает извергаться из тела. Глаза метались в поисках ответа и наткнулись на тонкую белую окровавленную руку с длинными когтями. Темные волосы, что раньше казались насыщенными и мягкими, словно шелк, теперь выглядели колючими, даже острыми, сползали с худых обнаженных плеч, скрывая за своими волнами неприкрытое какой-либо одеждой тело. Лицо, что казалось недавно измученным и прозрачным, оставалось все таким же болезненно белым, а худоба придала ему острые черты. Карие глаза сверкали, прожигали всё, чего касался взгляд. —?Фураи? —?прошептал Сенджи, пытаясь сохранить остатки здравомыслия. —?Фураи,?— повторила она шепотом, медленно поднимаясь на ноги и выпрямляясь в полный рост. —?О, нет-нет, мой маленький Воронёнок! Я совсем не Фураи Касуми. Моё истинное имя Гарпия! От её смеха бежали мурашки по коже, даже у такого опытного в боях с разными психами человека, как Сенджи. Когтистой рукой, покрытой кровавыми пятнами, Фураи провела по губам, облизывая пальцы, обвела шею, ключицы и грудь, оставляя красный размашистый след. —?Ты так смотришь на неё,?— Генкаку показался изо спины девушки, довольно рассматривая растерянное лицо ветерана Карнавалов. —?Не правда ли она прекрасна? И всегда была такой. Драгоценный камень, которому все пытались подобрать подходящую оправу… весь этот мусор пытался замутнить её блеск, скрыть его от глаз, отвлечь внимание на что-то другое, но только я увидел в ней эту дикую красоту в её естественном, первозданном виде и смог её пробудить… —?Твоя крыша едет с завидной скоростью,?— прошипел Киёмаса, медленно поднимаясь на ноги и стараясь не смотреть на обнажённую девушку, следя за ней только краем глаза. Пол под его ботинками уже не казался таким твёрдым, а силуэты то и дело теряли свой четкий контур. Кровь продолжала сочиться сквозь большие грубые пальцы мужчины, зажимавшим ладонью глубокую рану на животе. —?Я и не ждал, что в твоей голове есть место для чего-то, кроме тренировок и железа,?— Генкаку играл с темными прядями волос девушки, накручивал на длинные пальцы и зарывался носом, глубоко вдыхая их аромат. —?Хотя вру, надежда всё-таки была, ведь ты так любишь сражения. Кто, как ни ты должен был увидеть, насколько прекрасно безумие в ней. Её жажда крови и убийства… —?Грёбаный… —?Ворон сплюнул смачный кровавый сгусток, выпрямляясь в полный рост, стараясь Ветвью греха если не собрать кровь обратно в тело, так хоть остановить кровотечение,?— кусок дерьма… раньше я думал, что тебя хватает только на то, чтобы просто убивать по указке промоутера и облизывать днём и ночью свою гитару… ты мне не был интересен как тогда, так и сейчас со своими проповедями садиста… я просто хочу надрать твою тощую задницу!.. Улыбка сползла с лица монаха, и он разочарованно покачал головой: —?К сожалению, тебе не место на моём концерте,?— он провёл рукой по подбородку Гарпии, повернув её лицо к себе. —?Теперь он твой, милая. Пусть это будет моим подарком на твоё возвращение… Лицо Касуми засияло неприятным румянцем, а губы расплылись в похотливой улыбке. Длинные пальцы второй руки Гробовщика оказались на талии девушки и плотно прижали её обнаженное тело к его торсу. Их языки сплелись словно две склизкие змеи в любовном танце. Неприятный хлюпающий звук и легкие стоны заставляли Ворона из последних сил держаться, чтобы его не стошнило кровавыми сгустками, что скапливались в горле. Когда наконец монах оторвался от губ и языка девушки, он взглянул на еле стоявшего на ногах Сенджи, которого подергивало от рвотных рефлексов, и с привычным оскалом произнёс: —?Конец твоей примитивной жизни я оставлю той, ради которой ты пришёл, а мне пора возвращаться на концерт к моим зрителям,?— он перехватил гитару, что висела у него на спине, и вальяжно походкой стал удаляться. Сделав подобие выпада в его сторону, Киёмаса сразу наткнулся на шквал летающих кровавых лезвий, что обрушились на него с потолка. —?Джентльмен не должен вот так бросать даму одну,?— обычно холодный, но в тоже время мягкий голос сейчас был приторно сладким. Если бы сахар подсластили сахаром, это всё равно было бы недостаточно для сравнения. Раздался рёв гитарных струн вперемешку с выстрелами. Множество солдат монаха лежало неподвижно с разбитыми доспехами и оружием. Обломки разрушенной стены были окрашены багровыми пятнами, а звуки борьбы окружали со всех сторон. Взрывы, удары, крики?— всё это вновь ворвалось в уши Сенджи, когда он увидел, как свалилось в нескольких метрах перед ним два изуродованных тела повстанцев. В глубине комнаты Широ лежала среди обломков, её ноги были переломаны в нескольких местах. Она кричала, проливая слёзы, пока вышедший из ума Наги избивал Ганту до полусмерти. Монах, наконец вступивший в игру, переступал через очередное бездыханное тело, что пало под звуки его гитары. Киёмаса вцепился взглядом во всё это, и едва заметил, как мимо его лица пронеслась рука с пятью острыми когтями. По щеке мгновенно заструилось тепло, а красные капли заливали единственный глаз. —?Возможно, Хибана и вправду должна была обучить тебя хорошим манерам,?— опять этот тошнотворный голос. Сквозь кровавую пелену Сенджи еле разглядел движущийся изящный силуэт, что приближался к нему с большой скоростью и готовностью нанести ещё один удар. —?Тебе разве неизвестно, что когда перед тобой стоит девушка,?— Гарпия держала огрызок ткани в своих когтях, что некогда был глазной повязкой Ворона,?— то нужно всё своё внимание отдать ей? Звонкий смех. Он мог бы разбить бокал или оставить трещину на окне, будь таковые здесь. Но сейчас этот смех лишь резал уши Сенджи. —?Похоже нашему грозному Воронёнку обрезали его крылышки,?— девушка с пошлой улыбкой обняла себя за плечи и заёрзала так, что её грудь, покрытая кровавыми следами, стала до неприличия активно подёргиваться. —?Твоё лицо, полное отчаяния и злости меня так заводит! Играть с тобой будет гораздо веселее, чем с малышом Дятлом! —?Я бы сразился с тобой, Фураи, но не сейчас,?— прохрипел Сенджи, вытирая с глаза кровь и не поднимая взгляда на девушку, оставляя в зоне видимости лишь её ноги. —?Не сейчас, когда тебе промыли мозги! На секунду Киёмаса совсем потерял из поля зрения девушку, но вдруг на него обрушился новый ливень кровавых скальпелей, от которого Ворону еле удалось увернуться. —?Ты так смущен, что не поднимаешь на меня взгляда? —?сахарный голос раздался за спиной, и Ворон резко повернулся, успев лезвиями на предплечьях отразить удар когтей. Покрасневшее лицо Касуми, растворившейся в каком-то животном экстазе, промелькнуло перед ним, а затем несколько летающих скальпелей окружили его, норовя вонзиться в уязвимые места. —?Почему ты не смотришь на меня? Неужели тебе не нравится моё тело? Ворон молчал и продолжал отводить взгляд отбиваясь от атак Гарпии почти вслепую. Вдруг скальпели изменили направление, возвращаясь обратно к хозяйке. В ожидании следующей атаки, Сенджи огляделся и не нашел силуэта Фураи. —?Разве ты не хочешь полностью мне поддаться? —?голос раздался сверху, и, подняв голову, Киёмаса обнаружил парящую на своих смертоносных крыльях девушку и резко опустил взгляд. —?Смотри на меня! —?тяжёлый взмах крыльев ударил плотным потоком воздуха вперемешку с лезвиями, что оставили на мужчине еще несколько порезов. —?Неужто ты так просто пожертвуешь жизнью из-за своего смущения? Не разочаровывай меня, маленький Воронёнок! Воздушная ударная волна сбивала с ног не только Киёмаса, но и оставшихся в живых других смертников и солдат. Мужчина держался из последних сил, стараясь своими клинками рассекать фронт, чтобы окончательно не свалиться на пол. Но колени предательски подогнулись, и Сенджи свалился на пол. Атаки прекратились, а в глазах Киёмаса был лишь расплывчатый образ длинных белых ног, что изящно вышагивали прямо к нему. Он видел, как по левому бедру тянется кровавая лента, откуда-то сверху. Рана под грудью окончательно разорвалась и кровоточила, но смертница этого не замечала. —?Ты уязвима,?— вдруг прошептал Киёмаса, и белоснежные ноги остановились совсем недалеко перед ним. —?Сама не чувствуешь, как убиваешь себя, Фураи. —?Неужели? —?тихий и слишком сладкий смех. —?Это говорит мне мужчина, который даже глаза на меня поднять не может, ведь весь краснеет до ушей при виде женщины. —?Я не смотрю на тебя, не потому что смущен… а потому что меня тошнит… от твоего лица… На несколько мгновений воцарилась тишина. Сенджи слышал лишь своё тяжелое дыхание. Но потом… Сильный воздушный удар, и миллионы маленьких лезвий из крыльев вонзились в его руки, тело и ноги, заставив опрокинуться на спину. От удара по позвоночнику пробежал разряд боли. Маленькие скальпели медленно проникали в тело, стремясь буквально пригвоздить его к полу, не давая возможности двигаться. Крепкие бедра обхватили торс мужчины с двух сторон, а низом живота он почувствовал теплое, даже горячее касание. Гарпия оседлала его, лишив возможности хоть как-то двигаться. —?Смотри на меня! —?острые коготки ухватили мощную челюсть Киёмаса, оставляя царапины на подбородке и щеках. —?Ты, жалкий кусок дерьма, умрешь в муках, пока я буду по кусочкам лакомиться твоим телом! Она вырвала из его плеча один из скальпелей под сдавленный крик крик Ворона так, что на нем красовался небольшой кровоточащий кусочек плоти.

—?Мне ещё рано умирать,?— прошипел Киёмаса, чувствуя, как холодный пот стекает по его лицу, рукам и спине, и наблюдая, как смертница опускается к нему всё больше и больше. —?Я кое-что не доделал еще в этой жизни… Лицо Гарпии было всего в паре сантиметров от его. Глаза словно выжигали изнутри, а хищный оскал не исчезал ни на секунду. —?Я собирался добраться до твоего сердца, помнишь? Вдруг с губ девушки слетел тихий, сдавленный стон. Лицо переменилось, исчезла та жуткая улыбка, а в глазах потускнел огонёк. Лезвия, что сковывали движения Сенджи, перестали впиваться в кожу и упали рядом. Несколько капель крови россыпью точек упали на скулы, шею, губы?— на всё лицо Киёмаса. Остатки перышек-скальпелей на спине стали падать, с немелодичным звоном отскакивая от пола. Генкаку обернулся на звук этой странной симфонии, будто звуки бьющегося стекла. Из обнаженной белой спины торчало красное лезвие, возникшее из раны на животе Ворона и пронзившее Гарпию насквозь.