Внеканонный эпилог (ЧИТАТЬ ОСТОРОЖНО). (1/1)
Я ненавижу серость днейИ разбиваю зеркала,Где образ неба все светлей,Чем больше я схожу с ума.Я ни о чем не говорю,Ты знаешь все и так – прости,Что оказавшись на краю,Отрекся от твоей любви… - Хорошо, перерыв пятнадцать минут, - махнул рукой Юрон, отставляя гитару и разминая пальцы. Максим глотнул водички и украдкой выскользнул в коридор. Отойдя на пару шагов от студии, он прислонился к стене и вытащил телефон. На душе было неспокойно. Открыв список контактов, мужчина нашел фамилию Лобашева – и завис. Набрать или не набрать? Позвонить или не позвонить? Смутное чувство тревоги и вины не давало ему покоя вот уже несколько дней. Нет, формально он был прав. Они ничем друг другу не обязаны. Взрослые люди, сошлись – разошлись. Но почему же тогда так плохо было на душе? Тяжело и неспокойно, словно от предчувствия близкой беды. - Макс! Ты где? Пошли, пора репетировать. - Иду! Максим взглянул на часы. 13:27. Мужчина вздохнул, убрал телефон в карман и вернулся в студию. Репа заканчивается в три. Тогда и позвонит, пригласит Андрюшку выпить по бокальчику пенного, еще раз извинится за резкие слова. За то, что предал, отвернулся, когда был нужен… …Реальная жизнь мало похожа на сказку. В волшебной, выдуманной истории ты появляешься без прошлого, без будущего, выполняешь то, что от тебя требуют, и возвращаешься назад, в свой реальный мир. В мир, где у тебя есть определенные обязательства, привычки, привязанности. В мир, который живет по своим законам и правилам, которые, зачастую, очень далеки от сказки. Максим не задумывался об этом, пока реальность не встала перед ним во всей красе. А ведь сначала все было так хорошо… Первое время эйфория сна и магии кружила голову. Они с Энди хранили то чувство, которое заполучили в Энии, упивались им, играли в любовь, таясь от друзей и семей. Опасность разоблачения, как в случае с Егоровым, сперва только будоражила кровь и добавляла их отношениям остроты. В чувства его привела Екатерина. Женщины в этом плане чертовски проницательны. Максим не понимал долгих взглядов, напряженного молчания, и тогда в один из дней супруга спросила прямо. - У тебя появился кто-то? Один простой вопрос, от которого внутри все опустилось. Максим смотрел на нее, как кролик на удава, и не знал, что ответить. Катюша все поняла итак. Спросила устало, кто она, и планирует ли Максим подавать на развод. Этот второй, простой и сказанный будничным тоном вопрос был словно ушат холодной воды. Мужчина тут же вскочил, принялся успокаивать супругу, что ничего такого, что никого у него нет, что он любит только ее и никогда не оставит… Катерина не верила, заплакала, Максим лгал, изворачиваясь как только возможно, и на душе у него было несказанно погано. В конце-концов он смог успокоить жену, однако ночью так и не сомкнул глаз. Он чувствовал себя двойным, если не тройным мерзавцем. Обманывал женщину, которую любил, несмотря ни на что; предавал Андрея, с которым у него были отношения, который ничего не требовал, но ведь на что-то наверняка надеялся; предавал дочь, разрушая их маленькую семью. Вопрос Катерины был только первой ласточкой. Максим думал долго, и с ужасающей ясностью понял, что они с Энди не смогут ничего скрыть. У Лобашева ведь тоже есть жена – Настя. Хорошо хоть, детей пока нет.
Однако рано или поздно им придется что-то решать. Разрушать нынешнюю жизнь, чтобы попытаться создать некое подобие новой. А ведь семьи – это лишь малая доля проблем. Друзья, фанаты, общественное мнение. Им придется переркроить все, бросить вызов целому миру! Максим понял это – и ощутил, как что-то внутри трусливо сжимается. Неееет! Он этого не хотел! Он был не готов. Потерять все ради призрачного шанса на счастье? Да и счастья ли? Любят ли они с Андреем друг друга? Или все это было лишь блажью? Влиянием ситуации? Эта ночь все изменила. Максим стал избегать общества Андрея, сбрасывал звонки. Во время редких встреч держался прохладно, сдержано. Лобашев такой перемены явно не понимал, но вопросов не задавал, продолжал вести себя с Самосватом тепло и дружелюбно – чем бесил последнего до неимоверности. Максиму хотелось, чтобы Андрей разозлился, хотя бы поинтересовался причинами охлаждения их отношений – но Энди молчал. Пока однажды вдруг не позвонил и настойчиво попросил о встрече. В этот же день Максим решил, что пора поставить все точки над ?i?. Так дальше не могло продолжаться, он не желал больше врать! На встречу с Энди Самосват пришел взбудораженный и накрутивший себя сверх меры, готовый к давно заготовленной ссоре. Сидящий за столом Андрей показался ему чем-то сильно расстроенным, однако Максу он улыбнулся все той же солнечной, теплой улыбкой. Они поздоровались, и Андрей начал говорить что-то о друзьях, о том, как хорошо, что Макс у него есть… Самосвата передернуло. Андрей явно не собирался ничего выяснять. Даже наоборот! Он словно хотел сказать о чем-то большем… Это нужно было остановить и немедленно! И Максим решился. - Андрюх, я вообще-то тоже с тобой хотел поговорить. Я…не думаю, что нам с тобой надо продолжать отношения. Андрей замер на полуслове, странно взглянул на Макса. - Что? - Прости, но… я не могу все это продолжать. У нас обоих семьи, группы. То, что мы делаем это неправильно. Это было там, в сказке, где все просто и ни о чем не надо заботиться. А здесь…
Максим лихорадочно пытался подобрать слова, когда Андрей вдруг потянулся через стол и накрыл его руки своей ладонью. - Тихо. Все нормально, Максюш. Я все понял. Самосват недоверчиво взглянул на друга, а тот, грустно улыбнувшись, несильно сжал его руки и встал. И Максиму вдруг почему-то стало мучительно стыдно и больно. Словно в этот самый миг он предал друга. Пытаясь оправдаться перед самим собой, Макс выпалил: - Андрей, прости! Попытайся меня понять…. - Я все понимаю. Все нормально, Макс, не бери в голову, - Андрей снова улыбнулся и ушел. … И вот, всего пару дней назад вместе с новостью о том, что Андрей ушел из Ольви, Максим узнал и то, о чем друг хотел с ним поговорить, и о чем в итоге промолчал – Настя его бросила. Почему никто не знал, однако Андрей крайне болезненно переживал ее уход. В тот самый день он потянулся к Самосвату за дружеским сочувствием и теплом, а тот вместо этого добавил ему ножом по горлу. Таким подонком Максим себя давно не чувствовал. Он хотел бросить все и поехать к Лобашеву немедленно, но остановили стыд и страх. А если тот его прогонит? Пошлет куда подальше и все. Максим колебался, не зная как лучше поступить и даже сейчас, уже, казалось бы, приняв решение, он все-равно оттягивал до последнего. Но после репетиции он дал себе слово позвонить обязательно! И будь что будет Репа была в самом разгаре, когда у Мелисова зазвонил телефон. Махнув группе, он отошел в угол. Максим устало присел на стул, достал телефон, думал какое-то время, и набрал-таки номер. Не удержался… ?Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети? Самосват нахмурился. Очень интересно… Опять, что ли, телефон разрядил в ноль? Ладно, придется к нему съездить. - Парни. Максим вскинул голову. Мелисов стоял рядом с барабанной стойкой, до странности бледный, с застывшим лицом. Внутренности ухнули вниз. Что-то случилось… В студии повисла мертвая тишина. Юра окинул всех тоскливым взглядом, и тихо произнес: - Мне сейчас Гурьев звонил. Андрюшка в ДТП на Ленинском попал. Насмерть. Тишина стала звенящей. Все молчали. Максиму показалось, что стул уходит из-под него куда-то вниз, как на американских горках, и судорожно схватился за него рукой. - Это ложь! Этого не может быть!! – словно со стороны услышал он чей-то хриплый, подрагивающий голос. Все головы повернулись к нему, и Макс понял, что это сказал он. Резко поднявшись на ноги, эпидемец отшвырнул ногой стул. Комната странно расплывалась. Юра быстро шагнул к нему. - Тихо, Макс, тихо… - Заткнись! Он не мог умереть, я знаю! Он не мог… Остальные ребята тихонько потянулись на выход. Мелисов схватил Максима за плечи, что-то говорил, но Макс его не слышал. В ушах шумела и барабанным боем стучала кровь, его затрясло. Юрка его обнял, и Самосват неожиданно для себя вцепился в гитариста, заплакал. Боль и шок совершенно выбили его из колеи. Он не верил, не мог поверить, что Энди, его Энди, его любимого Андрюши больше нет.***************** В день похорон на кладбище было солнечно. Погода словно издевалась над людьми. Яркий, прекрасный день. Только Максу он казался серым. Лежащий в гробу Андрей казалось, просто безмятежно спал. На губах его вечная полуулыбка, глаза с длинными ресницами прикрыты. Максиму даже пришла в голову дикая мысль, что если он сейчас его поцелует, тот проснется и отмочит какую-нибудь веселую шутку, вроде: ?И что так долго?? Однако вглядываясь в родные черты, максимум, что он позволил себе, это в последний раз невесомо провести ладонью по пушистым, мягким прядям. - Прости... Дыхание перехватило, Максим сглотнул и отвернулся. Чудес на свете не бывает. И все произошедшее – лишнее тому доказательство. Он сделал шаг в сторону и столкнулся с кем-то. - Простите. - Ничего. Он был обречен. Нити Судьбы связывают судьбы. Нельзя изменить то, что предрешено. Тот, кто должен погибнуть, погибнет. Максима словно молнией пробило. Он вскинул голову и уставился в лицо Серышеву, на которого налетел. - Что вы сказали?! - Он пил последнюю неделю страшно. Не просыхал, - пожал плечами Михаил. – Жаль. Молоденький же совсем, и из-за какой-то бабы вот так… Серышев сокрушенно покачал головой и отошел. Максим проводил его потрясенным взглядом, и оглянулся на Андрея. Нити Судьбы…обречен…неужели об этом тогда пытался предупредить его Безымянный Бог? А он не дослушал. Самосват судорожно вдохнул. Какое это теперь имеет значение? Все что могло, свершилось. И как бы он не раскаивался, Энди это уже не вернет. Он же пока мог сделать только одно… На следующий день, после похорон Андрея, Максим пришел к Мелисову и заявил о своем уходе. Его время в Эпидемии закончилось.