Глава 19 (1/1)

Какое-то мгновение она даже не понимала, о чем он— Свободна?— Да, конечно...Венди повернулась и посмотрела на него."Свободна..."Это было как раз тем, чего она и ждала уже много-много лет. Можно сказать, всю жизнь. Она ждала этого еще со времен Неверленда. Помнится, Питер Пен тогда предлагал ей что-то подобное... И что ж она? Тогда она отказалась от этой свободы. И даже бросила ее Питеру в лицо.Но была ли свобода, предлагаемая им, действительно реальной? Вполне возможно эта свобода и не была бы никак связана с браком и существованием Венди в социуме, но все равно она оказалась бы привязана к нему. Как мать потеряных мальчишек. Именно это было как раз тем, чего он хотел от нее. И ничем другим...Хук наклонился и убрал с ее лица прядь.— Моя Венди... Только моя.И вот... Теперь на нее претендует еще один. Еще один мужчина. Мужчина, который пробудил ее к жизни и утверждал, что вообще вернулся только к ней. Но вспоминая, что он всегда был особо привязан к концепции свободы, сейчас она как никогда осознавала, что это самое ощущение основательно пошатнулось в ней.— Кто? Я?— Да...— Твоя?— Конечно, потому что я готов обожать тебя вечно... — почему-то, когда он говорил это, то все звучало почти идеально, но когда об этом начинала думать сама Венди, что-то начинало активно возражать в ней. Она поняла, что внутренне сопротивляется.— Но я совсем не прошу тебя о чем-то подобном... — возразила Венди.Хук нахмурился.— А я все равно готов.Венди отвернулась.— Тогда ты просто ошибаешься... Я совершенно не свободна.Голос его прозвучал более резко:— Что случилось? Что на тебя нашло?— Я не свободна, хотя бы потому что женщина... И, кажется, мне всю жизнь суждено подчиняться каким-то мужчинам... или мальчикам... без разницы.Хук с силой притянул ее к себе, и, заглянув ему в глаза, Венди заметила слабый малиновый отблеск в самом центре.— Есть разница, довольно большая, полагаю, я доказывал ее тебе много раз, — его пальцы собственически впились Венди в руку. Она выдернула ее.— Нет. Потому что все вы одиниковые... Мы нужны вам. Вы всегда ждете, что будете господствовать... А, благодаря нашей преданности, лишь оправдываете свою собственную индивидуальность и превосходство.Лицо Хука исказилось от обиды.— Я вовсе не претендую на превосходство над тобой.— Но я никогда не стану по-настоящему свободной, если буду по-прежнему привязана к мужчине.— Да я и не прошу тебя быть привязанной ко мне, Венди, просто будь со мной.Она отвела глаза.— Теперь я могла бы стать свободной, могла бы остаться здесь и начать все сначала. Могла бы сделать карьеру в движении суфражисток. Могла бы организовывать митинги и пытаться повлиять на парламент. Я могла бы писать книги, рассказывая разные истории, или вообще работать в газете. Могла бы делать все, что угодно...Хук приподнялся на локте, и его мускулы напряглись.— Что? Ты готова снова связаться со своми подругами-суфражистками, чуть не засадившими тебя в тюрьму? А ты не думаешь, что они относятся к тебе очень потребительски, полагаясь на тебя каждый раз или чего-то требуя? Да они ничем не отличаются от мужчин, которые, по твоим словам, связывают тебя. Твои подруги не могли дождаться, когда ты окажешься в их лапах, чтобы приносить передачки. Запомни: всегда найдутся те, кто захочет тебя рядом, Венди, не потому, что они мужчины или мальчики, а потому, что они люди, и потому, что ты та, кто заставляет их чувствовать, заставляет их жить. Ты та, кто заставляет — каждый день — продолжать дышать, делать шаг за шагом, даже если в итоге это и приведет нас к могиле... Просто... прожив жизнь с тобой, мы хотя бы поймем, что это путешествие было чудесным.Его слова отдавали какой-то неизбежностью. И слезы хлынули у Венди из глаз так внезапно, что даже стало больно.А Джеймс все смотрел и смотрел на нее сверху вниз, и она читала в этом взгляде только понимание и любовь.— Я не могу предоставить тебе свободу, Венди, потому что это дано не мне... Она всегда была твоей. Но я прошу разрешить мне принять в этом участие. И пойти со мной.Венди пребывала в смятении.— Но мой дом здесь, да и дети...— Брось... Твои дети отправятся за тобой куда угодно. Для любого ребенка нет ничего увлекательней, чем вечные путешествия...— Но это их дом...— Их дом там, где ты, Венди.— И ты ждешь, что я оставлю здесь все, что у меня есть? — ей нужно было спросить у него то, что она считала верным. — Считаешь, что я сделаю это ради тебя?— Нет. Ради себя, Венди. Я предлагаю тебе свободу. И надеюсь, что ты примешь ее.— Но Питер скоро отправится в Итон...— В Итон? Ты пошлешь свего сына в Итон? — практически зарычал Хук.— Разве ты не одобряешь его? Ты же сам учился в Итоне...— Да, я прекрасно провел там время... во многих отношениях. Но, видишь ли, твой сын... он другой... ему нужна мать.— Ему нужен был и отец!— Или кто-то, кого они с братом могли бы считать отцом.Венди пристально уставилась на него.— Ты не их отец, Джеймс...— Не их... да и не буду притворяться. Но я готов стать для них мужчиной. Разве ты не помнишь, как я хорош в детских глазах, а, Венди? Вспомни... Ты же ведь сама искала во мне именно это. Настоящего мужчину...— Смотрю, твоя самоуверенность не ослабела.— Значит, я хорошо притворяюсь, ведь ты знаешь, будто я совсем разбит от неуверенности и слабости в себе.— Прекрати, ты один из самых храбрых людей, которых я знаю, — на ее глазах блестели слезы смятения.— Да, но сама по себе храбрость — это отнюдь не добродетель...— Хм-м... зато в сочетании с проницательностью — да. И все зависит от того, чего ты хочешь добиться своей храбростью.Хук уставился на нее.— Хочу добиться тебя...Венди помолчала.— Скажи мне, что ты моя...Будучи клубком смятения, она не могла поднять на Джеймса глаза.— Скажи, что ты у меня есть, Венди... — снова попросил он.— Разве ты совсем не слушал меня, Джеймс?— Ну хорошо, — простонал он. — Тогда скажи, что я — твой. Бери меня, бери и обладай. Используй. Я весь твой... Забудь о другом. Позволь мне стать полностью твоим...— И опять какая-то необходимость...— Ох уж эти женщины! — он вскочил с кровати и зашагал по комнате, в очаянии вскидывая вверх руки. — Я люблю тебя, Венди. Хочу тебя. И не могу представить без тебя свою жизнь. Кажется, это так просто... Людей всегда привлекают те, с кеми они могут дружить или по-товарищески общаться. Я ждал этого всю свою жизнь. Пересекал ради этого океаны. Наконец нашел в тебе. И теперь охотно и открыто предлагаю тебе себя. Бери, если хочешь, — обнаженный Джеймс стоял перед ней, раскинув руки, и шрамы на его теле были багровыми, будто бы напоминающими о его страсти.Дыхание перехватило, когда она смогла заговорить:— Как ты великолепен, когда в ярости...— Это не ярость... Я — расстроен, — он ткнул в нее пальцем. — Уж кто-кто, а ты видела меня в ярости и знаешь, как она выглядит.Венди поднялась с кровати на колени и ощутила, как ее снова охватывает жгучее, почти животное желание: — Покажи мне... Сейчас...Но Джеймс покачал головой.— Я тебя не понимаю...— Хук, возьми меня, прямо сейчас, — желание, как и всегда, уже охватило Венди.— Так, как хочется тебе?Дышать было больно, Венди обнажила себя и провела руками по телу, раздвигая ноги. Она горела от вожделения, и, хотя разум мутился, тело снова хотело этого мужчину. Как всегда. Она всегда хотела его...С рычанием Хук бросился к ней и прижал к себе.— Ты знаешь кто? Ведьма, потому что владеешь мной и очаровываешь меня. Мучая, ты играешь мной, а я всегда жажду тебя, сгорая заживо. Как ты можешь говорить, что находишься во власти мужчин? Нет, Венди, не ты... Это меня ты сделала бессильным. Ты контролируешь меня, как никто другой. Как я даже и не думал, что кто-то сможет.— Я? Неужели это правда, Джеймс? — внезапно Венди вывернулась и схватилась за крюк, который он прятал где-то под одеждой. — Надень его.— Нет, я не собираюсь использовать его в постели с тобой.— А я хочу, чтоб ты надел. Хочу. Потому что тогда это будешь ты. Понимаешь, ты? Тебе не избежать этого...Он испуганно нахмурился.— Не боишься, что я причиню тебе боль?— Нет, я просто пытаюсь заставить тебя смотреть правде в глаза. Поторопись же и надень!— Венди, это опасно... — прошипел он.— Да! Так подари мне эту опасность... — она приглашающе помахала руками.В конце концов он забрал у нее крюк и начал надевать, перекинув скобу через широкое плечо и плотно застегивая пряжки. Венди с восторгом наблюдала за ним, а потом потянулась и за крюк попыталась подтащить его к себе, не отрывая глаз от блестящего острого металла. И тут же почувствовала, как Джеймс сопротивляется.Но она продолжала тянуть его, приближая к себе ближе и ближе, пока не приложила кончик крюка прямо к шее. Она подняла на Хука свои большие темные глаза и увидела, что его лицо сморщилось в изумленном обожании.— Помнишь, однажды ты пытался убить меня?Хук покачал головой.— Нет, тебя никогда. Я никогда не пытался убить тебя...— Нет, пытался...— В конечном итоге, я бы этого никогда не допустил.— Ты так сильно доверяешь себе, Хук? А между тем, между удовольствием, страстью и болью существует лишь тонкая грань. И мы идем по ней только на свой страх и риск ради высшей награды... Ради настоящей свободы. Разве не этому ты учил меня всегда?Венди потянула крок вниз так, чтобы тот уперся в грудину, как раз на возвышении одного из полушарий. А затем, едва заметно вдохнув, она надавила телом так, чтобы острие впилось в кожу. Совсем чуть-чуть, словно булавкой, вызвав у нее малюсенькое пятнышко крови.Нахмуренный Джеймс продолжал с разинутым ртом зачарованно смотреть на нее.Острием крюка Венди провела по груди, и по ней прошла тонкая красная линия, не достаточная, чтобы оставить шрам, но достаточная, чтобы кровоточить.— Что тебе еще нужно, Хук? Чем еще я дожна подтвердить свою любовь? Свою преданность? Но не надо заставлять меня выбирать... Прошу...На этих словах он оторвал свой крюк и быстро вытащил ее из кровати, тут же подтаскивая к двери. Он сильно толкнул ее, и у Венди даже перехватило дыхание от этого. Потом схватил ее за ногу, обвивая вокруг себя и приподнимая ту, провел по ране, размазывая кровь, и с силой впился металлическим крюком в дверь. Затем поднял Венди под бедра и резко вошел в нее.Венди ахнула, сейчас он не нежничал, и посмотрела ему в глаза. В них снова появилось знакомое алое пятнышко...— Да, да, — взмолилась она. — Не останавливайся, прошу. Еще сильней, еще! Сделай мне больно, Хук. Не дай забыть тебя, пожалуйста...Но он продолжал и продолжал долбится в нее, членом заставляя ее подниматься, скользя по двери. Кровь Венди размазалась теперь по его собственной груди, окрашивая ее темно-красным.— Этого ты хотела? — тяжело дыша, прошипел он, снова и снова проникая в нее. — А? Этого? Чтоб я причинил тебе боль? О... Я знаю о боли, Венди. Слишком много знаю...Из-силы его ударов она только качала головой и смогла пробормотать: — Иногда я и сама не понимаю, чего хочу.— Да, это так. И сама не понимаешь... — он кончил незадолго до нее. Кончил с каким-то зверинным рычанием, а Венди кончила молча.Какое-то время они оставались объединенными, но потом с глубоким вздохом отпустили друг друга. Но еще долго тяжко дышали, восстанавливаясь.— Хочу, чтобы время остановилось... — тихо произнесла Венди. — Может ли оно когда-нибудь остановиться и оставить нас здесь, вот так?— С сожалением, вынужден сказать, что, исходя из моего опыта, нет. Не может.Хук осторожно отодвинулся и отошел от нее, проводя испачканной кровью рукой по растрепанным волосам.— Если есть что-то, чего я знаю о времени, Венди, так это то, что его нельзя тратить зря.Венди взглянула на свою грудь. Рана уже не кровоточила, но все тело было испачкано кровью. Она медленно подошла к стулу и надела халат, сразу же запахивая его.— Завтра вернутся дети, — на нее, казалось, внезапно обрушилась реальность.— Я бы хотел увидеть их.Венди с тревогой бросила на него взгляд.— Ты выглядишь испуганной, но почему? — спросил Хук.— Как-то не ассоциирую тебя со своими детьми.— Ошибаешься, дорогая. Я — пират, а детям всегда нравятся пираты. Это естественно, что они тянутся к нам, — и Хук самодовольно ухмыльнулся.Венди прищурилась, бросая на него острый взгляд.— Не смотри на меня так. Ты знашь, что я имею в виду... Ты сама хотела этого в детстве. Тебе нужен был пират, и ты его получила.— Я хотела просто приключений...— И все еще хочешь.Венди вздохнула.— Больно думать об этом.— Мгновение назад ты просила о боли... — Джеймс лег на кровать. — Ты наверняка точно знаешь, чего хочешь,но не осмеливаешься признать это. Ты слишком много думаешь, Венди. Доверяй своему сердцу, дорогая. Доверяй инстинктам...Венди уставилась на него, лежащего в постели. Она почти злилась на него за сказанное. Почти хотела, чтоб он ушел. Хотя и понимала, что сейчас, лежа у нее на кровати, он представляет собой самое совершенное видение, что можно было вообразить.Джеймс протянул к ней здоровую руку и улыбнулся.— Давай поспим. Иди сюда, Венди, поспи со мной. Ложись рядом, давай...Венди охватило вдруг какое-то неоспоримое счастье, она подошла и легла рядом. Свернувшись в его объятиях, она заснула, но теперь разум ее был свободен от любых сомнений.______________________________________________________________________________На следующий день вернулись дети... Поначалу Венди подумывала о том, что Хука нужно спрятать наверху, пока дети не улягутся по постелям. Но Джеймс настаивал, что бы увидеть их, и Венди согласилась.Поэтому он ждал их в гостиной. Войдя, Венди слегка помедлила.— Питер, Джеймс, я бы хотела познакомить вас с одним человеком... моим другом. Он — моряк. У него есть свой корабль, и он капитан на нем.Глаза мальчишек расширились. Венди повернулась к детям спиной, и Хук показался из гостиной.— Вот, это капитан Джеймс Хук...Хук держался просто превосходно. Казалось, его нельзя не обожать. Одетый в свои лучшие сапоги, он подошел к мальчикам. Венди судорожно ахнула, увидев металлический крюк, который, как ей показалось, даже был специльно отполирован для этого случая.— Мастер Питер, мастер Джеймс, — Хук протянул здоровую руку. — Какая честь и удовольствие познакомиться с вами...И Венди почувствовала, что куда-то воспаряет и в животе у нее что-то начинает бурлить, когда увидела, как удивленные мальчики пожимают ее капитану пиратов руку.— У вас металлический крюк, вместо руки... — сухо заметил Джеймс, кивая на сверкающий изгиб стали.— Джемс! — зашипела Венди. — Ты не должен комментировать чьи-то персональные особенности...— Но сам-то он об этом знает, — продолжил младший сын. — И это довольно любопытно.Хук присел на колено и улыбнулся мальчику. А потом осторожно, стараясь не напугать, снял крюк и рассмотрел его.— Что ты об этом думаешь?— Он мне нравится. Можно мне тоже такой?— Пожалуй, нет, пока вы счастливый обладатель двух рук, мастер Джеймс. Радуйтесь, что они у вас есть, и пользуйтесь ими с умом.— А у вас всегда была только одна рука? — это подал голос старший брат Джеймса — Питер.— Нет, бОльшую часть жизни у меня их было две, как и у вас.— И что же случилось?— Однажды кое-кто отрезал ее и скормил крокодилу.Оба мальчика ахнули и подошли к Хуку поближе.— И кто это сделал?— Один мальчишка... по имени Питер.Питер нахмурился.— Я бы никогда не сделал ничего подобного.Хук позволил себе кривую ухмылку.— Нет, это был другой Питер. В другом месте и в другое время...— А почему он это сделал?— Ну... ради игры, ради победы, больше похожей на спортивную.— Должно быть, вы ненавидете его...— Ненавидел. Раньше. Ужасно.— Тогда вы должны отомстить...— Ну... я пытался, но считаю, что потребность в мести со временем и обстоятельствами уменьшается, — Хук взглянул на Венди, и та тепло улыбнулась.В этот момент Хук обернулся, потому что кто-то теребил его за волосы. Чьи-то маленькие пальчики зарылись в его длинных черных кудрях.— А это у нас тут кто? Ты тихонько подходишь сзади, малышка, и цепляешься мне в шевелюру. Да ты растешь самой настоящей пираткой, должен сказать, — он защекотал маленькую Джейн, которая захихикала и ткнулась ему в руку.— Вы что-ли пират? — с широко раскрытыми глазами спросил Питер.— А вы бы хотели, чтоб я им был? — Хук с Джейн на руках поднялся, старательно оберегая ее от крюка. Девочка все еще наматывала на пальчик его волосы.— Да! — хором закричали Питер и Джеймс, вскакивая от волнения.— Что ж, тогда считайте, что у вас счастливый день!— Ура! — закричали братья, начав носиться по комнате, словно демоны.— Питер! Джеймс! Успокойтесь сейчас же! — настаивала мать.Хук рассмеялся.— А почему вообще они должны упокаиваться?— Потому что... — Венди фыркнула, скрестив руки. — Потому что ты позволяешь им вести себя так же ужасно, как он!— Кто — он?— Пе... — она не договорила.В его глазах снова вспыхнуло малиновый блеск, и что-то внутри Венди запульсировало. Одним коротким, но резким движением он бросился к ней, лицо его было свирепым, хотя и с намеком на какое-то маниакльное веселье.— Не хуже?Венди внимательно посмотрела на него и пришла к выводу:— Гораздо хуже.Рот Хука поначалу дернулся, а потом расплылся в сияющей улыбке:— Замечательно! Это мое пожизненное намерение.— Мам, а можно капитан Хук останется у нас ужинать? — подбежал к ней Джеймс.— Капитан Хук может оставаться у нас, сколько пожелает. А вот вам уже пора спать, хорошо? — и она повела детей в их комнаты.Хук остался в холле, глядя им вслед, и на лице его еще долго играла сияющая улыбка. Но поднимаясь вверх по лестнице, Венди заметила, как улыбка постепенно исчезает, а глаза тускнеют от мрачной пустоты.______________________________________________________________________________Это продолжалось несколько дней, а потом и недель. Это были долгие, счастливые дни, когда они водили детей в разные парки и в зоопарк. Иногда они встречали там ее знакомых, которые слышали какие-то слухи или даже узнавали этого человека. Венди мило улыбалась, представляя Джемса Хука своим другом. Глаза у знакомых сужались, губы поджимались, но ладони неуверенно тянулись пожать его протянутую руку, Хук, будучи старым итонцем да и вообще мастером говорливости, мог увести в сторону практически любый разговор. Слуги в доме оставались любезными и осторожными. А главная союзница Венди — Пирсон всегда была готова развеять любые сплетни и слухи.А ночью, когда в доме воцарялась тишина, никто не спрашивал, почему этот мужчина никуда не выходит и почему горничным никогда не велят убирать для него комнату для гостей...______________________________________________________________________________Однажды утром, когда они сидели за завтраком, Венди принесли почту. Это были обычные письма с просьбами поддержать такое-то и такое-то достойное дело, которые, как правило, были не менее достойны, чем тысячи других достойных дел. Но она вздохнула и принялась просматривать конверты.— Ой... — отвлеклась она на одно из пришедших писем. — Это тебе... — она протянула Джеймсу помятый конверт, неловко подписанный и адресованный просто "Хуку, Лондон"— Как, черт возьми, оно попало сюда? — Хук схватил письмо, и его брови нахмурились, словно накатила сильная тяжесть. Он вскрыл конверт острием крюка и вытащил письмо, не медля прочитывая его.Читая, он молчал, а Венди ждала, затаив дыхание.— Я должен уехать, — он поднял голову.Ее сердце замерло.— Как? Уехать? Прямо сейчас?Хук поднялся из-за стола и скомкал салфетку.— Мне надо ехать. Сми в пасности. Да и остальные тоже. Он отбил мой корабль.— Но кто?— Треймен.— Но... откуда тебе стало это известно... кто прилал письмо?— Сми. Он передал его фее.— Фее? Какой фее?— Этой маленькой жужжащей штучке со смешным именем.— Тинкер Белл?— Да.— Но она всегда была предана Питеру. Зачем бы ей помогать?— Она верна Неверлэнду. И никогда не ссорилась со Сми. Это она доставила письмо в Лондон.Хук направился к двери.— Но... ты только что вернулся.Он взглянул на Венди.— И я не оставляю тебя. Я просто уезжаю из Англии.Мысли ее начали путаться.— Но... я не понимаю.— Это просто. Мне пора, и ты должна поехать со мной. Ты и твои дети.— Не будь смешным. Я не могу.— Да, можешь и сделаешь это.Венди остолбенела. Ее охватывала паника, и она с трудом могла дышать.— Но... дом... и наша жизнь.Хук держался очень прямо и спокойно смотрел на нее.— Какая жизнь, Венди? Что такое вообще жизнь, когда мы не вместе?— Но детям нужно ходить в школы, а еще... есть письма, которые я должна написать, — с побледневшим лицом она потирала руки.— О, это все мы уже проходили и положили этому конец, — он был заметно раздражен, и слова прозвучали несколько пренебрежительно.От всех этих неожиданностей Венди почувствовала себя старой клячей, и это чувство было ей так ненавистно. А Джеймс снова вернулся к двери.— Я уезжаю утром, Венди. А сейчас должен уйти, мне нужно еще кое-что устроить.— Джеймс... Я не хочу терять тебя снова...— Так и не теряй, — он оглянулся, прежде чем выйти.