Эпилог. Дом (1/1)
Мужчина и женщина лежали на кровати занимались любовью. Это был не обычный секс, то была квинтэссенция чувственности… Он лежал на ней, высокий, худощавый, а она лишь нежно стонала, покрывая поцелуями его шею. Оба были покрыты горячей испариной. Он входил в неё, ритмично, раз за разом, и они становились единым целым, неделимым, вечным… —?Да… трахни меня… —?шептала она, покусывая его ухо. И он послушно трахал, заворожённо смотря на неё. Женщина оседлала мужчину, зарычав от наслаждения. Она насаживалась на его горячий член, чувствуя, как звериное удовольствие поднимается волнами откуда-то из глубин её существа. Они кончили одновременно. —?Эллиот… —?прошептала она. —?Да, Кёрсти? —?тихо ответил он. —?Ты несчастлив? —?Ты и сама прекрасно знаешь ответ. Без Ада я ничто. Но я выбрал Землю и выбрал тебя, о чём не жалею… Тем не менее, иногда я хочу умереть. И это ?иногда? почти непрерывно. —?Ты… задумывался о самоубийстве? —?Какой смысл? Ад отверг меня. Пройдя Логрус и заполучив его желание, уже нельзя вернуться обратно. Даже умерев, я буду вечно неприкаянным призраком?— мрачная перспектива. Ведь небеса мне тем более не светят. Кёрсти задумалась. Затем прервала гнетущую тишину: —?Я тоже… несчастлива. После всего того, что ты показал мне там, в царстве мук. После всего, что я увидела… Во мне полыхает ярость. Я хочу причинять боль тем, кто её заслужил. —?О, дорогая… —?протянул Эллиот, криво усмехаясь,?— из тебя бы вышел чудный сенобит. Но увы, Ад и для тебя теперь закрыт, ведь ты?— часть моего желания. А небеса… после того, как ты пообщалась со мной, тебе туда дорога тоже заказана.*** Спустя несколько дней Эллиот Спенсер заходил в их с Кёрсти квартиру. Внезапно он остановился как вкопанный, услышал за дверью спальни мужской смех. Он медленно отворил дверь и вошёл в комнату. На кровати лежал обнажённый связанный по рукам и ногам мужчина, на его глазах была плотная повязка. Кёрсти же, полностью одетая, сидела на стуле в противоположном углу комнаты. Она жестом попросила Эллиота хранить молчание. Тот медленно, стараясь не шуметь, подошёл к ней и вопросительно изогнул бровь? Девушка наклонилась к стоявшей рядом со стулом сумке и вытащила Её. Шкатулку. Она медленно встала и подошла к кровати. Затем вложила Головоломку в руки мужчине. —?Вот, Сэм, попробуй! Это непередаваемое наслаждение. Даже лучше, чем насиловать девочек, поверь мне. Кёрсти повернулась к Эллиоту и одними губами прошептала ?педофил?, затем с омерзением бросила взгляд на связанного мужчину. —?Д-детка, я готов попробовать что-нибудь н-новое, но не забывай, ты обещала мне д-девочку. Эллиот понял, что мужчина был порядочно пьян.*** Это не заняло много времени, несмотря на то, что извращенец разгадывал Головоломку вслепую. Стены начали источать бледно-мертвенный свет, пол мелко задрожал… А затем появились они. Сенобиты с недоверием смотрели то на Кёрсти, то на своего бывшего главу, затем, видимо, решили не обращать на них внимание и сделать то, ради чего их призвали. Один из них, отвратительно скрежещущий челюстями Щелкунчик, подошёл к связанному мужчине и уже протянул было руку к нему, но тут… —?Стой,?— тихо произнёс Эллиот, и в его голосе промелькнули знакомые ледяные нотки. —?Ты никто. Ты больше нам не господин,?— угрюмо произнесла женщина-сенобит с открытой раной на горле и обернулась к остальным сенобитам, как бы ища поддержки. Те равнодушно молчали. Эллиот приблизился к ней и повелительно протянул руку: —?Инструмент. Живо. —?Но… —?заартачилась было женщина. Кёрсти подошла к ней и изо всей силы влепила пощёчину по её бледному, лишённому малейшей кровинки лицу. —?Он был и навсегда останется Жнецом. И не тебе ему перечить. Женщина-сенобит изумлённо посмотрела на Кёрсти, затем неуверенно взяла из поясной сумки опасную бритву и покорно подала Эллиоту. —?Эй, да что там происходит, ч-чёрт подери? Сними уже эту п-повязку! —?несмотря на винные пары, педофил наконец очухался. Эллиот Спенсер, офицер британской армии, Иерофант Боли, Жнец… протянул бритву Кёрсти и прошептал: —?Ваш ход, миледи. ?Раз уж нельзя возвратиться в Ад, то можно принести его с собой!??— подумал он и с гордостью стал наблюдать, как Кёрсти делала первые наброски на бешено орущем холсте плоти. Под эти чарующие звуки и началась их новая жизнь. Жизнь палачей? Нет. Жизнь судей.