Страдания (1/1)

Кёрсти вздрогнула, когда поняла, что она снова одна. Глава сенобитов пропал, а вокруг продолжала клубиться чернильная тьма. Впереди засиял яркий белый свет, так неожиданно, что девушка зажмурилась от сильной рези в глазах, уже привыкших к сплошной темноте. Кёрсти медленно, осторожно встала, ожидая подвоха. Тишина. Ни звука. Лишь еле слышный, словно шёпот далёкого северного ветра, холодный лязг цепей… Кёрсти взглянула вниз. Она была одета в длинную белую ночнушку. Босые ноги начинали чувствовать пронизывающий холод, но не такой жуткий и чужеродный, как раньше. Девушка моргнула и пригляделась. Под её ступнями в полутьме похрустывал снег. Девушка поёжилась, обхватив руками голые плечи. Делать нечего, придётся идти вперёд, какие бы новые страдания это ни принесло. Страдания… или наслаждения? Кёрсти нахмурилась и откинула эту мысль. Теперь, когда ледяные объятия сенобита остались позади, ей стали глубоко чужды та неестественная похоть и страсть, с которыми она с таким наслаждением отдавалась этому адскому созданию. С каждым шагом свет становился всё ярче. Кёрсти прищурилась и выставила перед собой руку, но это не помогало?— она по-прежнему не видела ничего перед собой. Поэтому девушка охнула от неожиданности (хотя стоило бы уже привыкнуть к неожиданностям в этом чудовищном, извращённом месте!), когда внезапно оказалась в помещении, освещённом мертвенно-бледным светом Луны, падающим из грязного маленького оконца в стене. Не было никакой вспышки или звука, как показывают в дешёвых ужастиках. Просто она взяла и оказалась там. Судя по меблировке (столу, парочке стульев, раковине, стойке для ножей) это была кухня. На полу у одного из стульев сидел мужчина. Ему было около сорока, однако он был одет в детскую пижаму, которая оказалась ему как раз по размеру. Взлохмаченная копна тёмных волос и безумный взгляд покрасневших глаз заставили Кёрсти отступить на пару шагов назад, а когда она заметила в руке незнакомца большой нож для мяса, кровожадно блеснувший в лунном свете, то сделала ещё шаг назад, упершись спиной в стену. —?Инженер… Инженер… Должен выбраться отсюда… Больше не могу… Больше не могу… Это всё, что девушке удалось услышать из неясного шёпота, бессвязным потом льющегося с губ мужчины. Шёпот в ночи. Сама не понимая почему, Кёрсти задрожала от древнего ужаса этого выражения.*** Мужчина замолчал и медленно поднял на неё глаза, словно пытаясь сфокусировать взгляд. —?Эм… привет… —?Это всё, что сумела выдавить из себя Кёрсти. А что ещё можно сказать маньяку с ножом, который молча уставился на тебя. —? И тут разверзся Ад. Стены и потолок пропали, и отовсюду надвинулась всё та же густая, неистребимая чернота. Из неё слышались чудовищные крики страдания. Это были не крики даже, а нечленораздельная квинтэссенция боли, как физической, так и душевной! А мужчина не обращал на окружающее никакого внимания, продолжая лишь вдохновенно уродовать труп. Девушка не удивилась, когда из тьмы с лязгом вылетели цепи, множество цепей… Их крючья с противным звуком вонзились в плоть безумца. Он заорал и выронил нож, который мягко упал на окровавленную плоть одного из валявшихся на полу мертвецов. Кёрсти хотела было закрыть глаза, но заставила себя смотреть не отрываясь. Ей не хотелось пропускать ни мгновения его страданий. —?Его имя Джозеф Торн. Девушка резко обернулась. У входа в комнату стоял Адский Жрец и холодно смотрел на извивающегося от жутчайшей боли мужчину. Крючья рвали его плоть, и чем сильнее он дёргался, тем острее становилось страдание. —?Он был детективом,?— продолжал сенобит, не глядя на Кёрсти. —?Он хотел найти меня. И нашёл. Я показал ему истинную природу наслаждения. Каждый день он творит свой шедевр. Сперва он просто хотел вырваться. Но теперь он жаждет стать одним из нас. Присоединиться к Ордену Ран и Разрезов. А мы поставляем ему холст. Иерофант тихо подошёл к Кёрсти и почти нежно помог ей подняться на ноги. Он прижался к ней сзади, и она задрожала, ощутив холод его тела в кожаном одеянии. Они так и стояли, продолжая смотреть на дёргающийся кусок окровавленного мяса в цепях, ранее известный как Джозеф Торн, под аккомпанемент его пронзительных воплей. Плоть рвалась с почти приятным хрустом. Кёрсти ещё раз окинула взглядом деяния рук этого человека и прошептала: ?Я хочу, чтобы он страдал.? ?Как дядя Фрэнк,??— добавила она про себя. Цепи рванули в стороны, окровавленные крючья блеснули в свете Луны, и лишь ошмётки плоти да немного кожи упали на пол. —?Завтра для него начнётся всё сначала,?— тихо добавил Иерофант Боли. Кёрсти молчала. После пережитого в её сердце не оставалось места для жалости.