Глава 18. Интерлюдия. Ад наяву. (1/2)

Увернуться от летевшей ему в голову свистящей горящей промасленной стрелы, что была подобна яркому метеору, освещающему мрак ночи.

Уйти в сторону от прущего прямо на него взбешенного всадника, окутанного яростью и желанием мести за своих павших братьев и товарищей.

Быстрым движением руки снести голову замешкавшему мечнику, что так удачно поскользнулся на кровавой каше, состоящей из раздавленных органов, кишок, дерьма и прочих выделений.

Тела образовывали труднопроходимые горы, что резко меняло ландшафт, а само поле, где происходила бойня кардинально отличалось от самого себя всего четыре часа назад.

Мириады знамён, флагштоков и флагов яростно развевались на ветру, запачканные кровью,или сопровождали своих знаменосцев, втоптанные в размякшую землю от вечернего дождя или торчащие из многочисленных груд тел сломанным древком ввысь.

Вот, под его ногами, где-то среди трупов, неизвестный солдат застонал, ощутив движение неподалеку в надежде на помощь и слабую возможность спастись из этого ада наяву. Из его глаз, носа и ушей виднелись струйки засохшей крови. Видимо, он получил ранение и вместе с тем контузию в самом начале сражения, при магическом обстреле пехоты в первых рядах.

Удивительно, что этот молодой парнишка ещё на вид пятнадцати лет смог пережить этот ужас и тем более ещё бороться за жизнь в, казалось бы, безвыходном положении.

- Мне жаль. - холодный и тихий голос, как у самого жнеца Смерти, вкрадчиво прошептал лишь два слова.

В следующее мгновенье стоны солдата прекратились.

Он не мог его спасти. Не мог никак помочь. Только облегчить его мучения, забрав жизнь самым быстрым и безболезненным способом.

Он так привык к этому нечеловеческому пейзажу вокруг него.

Война никогда не меняется. Люди никогда не перестанут убивать друг друга. Такова их жестокая природа. Прояви слабость и ты уже труп. Будто дикие животные, люди борются с друг другом за место под Солнцем, но в отличие от первых, человек сражается и за эфемерные ценности.

Покачав головой, он откинул глупые и отвлекающие мысли как можно дальше, сосредоточившись на битве.

Перед ним стоял крепкий воин, закованный в толстую стальную броню и вооруженный длинной алебардой, с которой большими каплями стекала багряная кровь.

Он явно убил примерно с десяток солдат, а может и ещё больше.

Сильный соперник, но не для него.

Глубокий и протяжный вдох через нос, и резкий выдох через рот. Миг, и его тело летит на воина, подобно гепарду, набросившемуся на лань.

С диким криком гигант взмахивает алебардой, намереваясь разрубить противника пополам, но ловким перекатом в сторону тот избегает ужасной участи и прорезает броню в районе бедра.

Воин с грозным рыком чуть подкашивается от приступа боли в ноге, но остаётся прочно стоять на своих двоих. Вкладывая все свои силы в размашистый удар алебардой, воин в доспехах, опираясь на целую ногу, завращался вокруг своей оси, словно волчок.

Блокируя под острым углом резко приближающуюся алебарду к его лицу, мужчина смог изменить траекторию лезвия чуть выше.

Этого было достаточно для того чтобы нырнуть вниз и точным движением нанести проникающий удар клинком в бок титана.

Воздушные массы, что следовали за тяжёлой алебардой успокоились. Опустилась тяжёлая тишина, нарушаемая лишь хрипом и частым дыханием двух сражавшихся.

- Кгх! Через прорези в шлеме воина в латах потекла нескончаемым потоком кровь. Гигант опустился на колени и замер, склонив голову к груди.

Ещё один солдат погиб. Он убил ещё одного. Эта битва длится слишком долго даже для него, закалённого в многочисленных схватках ветерана Империи.

Его руки едва дрожали. Меч с каждым взмахом становился всё тяжелее и неповоротливее. От его стальных лат осталось разве что одно название. Один из наплечников напрочь отсутствовал. Из сочленения между левым плечевым суставом и ключицы торчало обломанное древко стрелы. Нагрудник же был разукрашен многочисленными сколами, царапинами и парой вмятин.

Голубые, как ясное дневное небо, волосы трепетали на ветру. Дождевая вода в перемешку с кровью падала каплями на лицо а после превращалась в тонкую струйку стекающую с подбородка.

Левый глаз уже как полчаса почти ничего не различал в хаосе сражения, танце жизни и смерти. Пот стекал по спине, заставляя то чувствовать ледяной до онемения холод, то обжигающий жар.

Но даже несмотря на его столь ужасное состояние, мужчина продолжал идти. Не сдавался. Бился до самого конца. Хотя он и остался один единственный на этом холме трупов в окружении врага, но остановиться хоть на секунду означало смерть и забвение.

"Похоже подкрепления не будет. " - в голове появился червячок сомнения, что его бросили свои. Оставили. Предали. Выкинули после того, как он стал не нужен.