Глава 12. Треснутая клетка. (1/2)
Скрежет металла, вой монстров, тяжелое дыхание, свист ветра в ушах, отчаянный рев, полный ярости и боевого задора - всё смешалось в непрерывную мелодию битвы.
Уклоняясь от жестоких атак тварей, лавируя между ними, подобно лодке меж огромных рифов во время шторма, Кадэлл всё больше отдавался азарту сражения.
Пьянящее душу чувство охватило его с головой, не давая закончить так желанную схватку слишком быстро. Его движения создавали некий резонанс с окружающей маной, принимая очертания таинственного и потустороннего танца.
Отступы от траекторий ударов воинственных теней, обороты вокруг своей оси, чтобы встретить одного из монстров лицом к лицу, наклоны корпуса, целью которых является выход из окружения.
Каждый его шаг, каждый его вздох будто подчинялись определенному темпу, завораживая и поражая своей синхронностью и точностью. Казалось, что он не находится в битве не на жизнь, а на смерть, а стоит посреди банкетного зала, под пристальным вниманием многочисленной толпы.
В его ушах раздавалась музыка войны, боли и кровопролитий. Рык существ, шорох многочисленных лап и собственных сапог, гул стали, звук разрывающейся плоти и следующий тут же стон, полный ярости и злобы - каждый элемент в его голове походил на небывалый и чувственный музыкальный инструмент, комбинируя которые в определенной последовательности, он мог создать настоящую симфонию, нотные страницы которой сплошь будут покрыты кровью и пеплом.
Кадэлл сходил с ума. Его ментальное напряжение на протяжении уже нескольких недель ломало парня изнутри, будто гигантский молоток, что разрушает тонкое стекло на множество осколков.
После исчезновения Арзала, он остро ощущал, что лишился части себя и его нутро остро требовало восстановить утерянное. Так, сознание рушило и перестраивало себя раз за разом, а вкупе с постоянным истощением, его метаморфозы происходили особенно резко и непредсказуемо.
В погоне за силой он не заметил, как сам начал наслаждаться сражением. Это перестало быть просто методом обрести силу и прожить чуть дольше. Теперь битва для него стала естественной средой обитания, как океан для рыбы. Оттого он трещал изнутри, словно натянутая струна. Страх смерти, азарт битвы, желание обрести небывалую мощь - всё это создало сумасшедший коктейль, каждый элемент которого тянул одеяло на себя, создавая бесконечный внутренний конфликт, разрывая юношу на части и принося небывалую агонию.
Ощутив тяжесть в груди, как часть его самого молила о скоропостижной смерти, устав от нескончаемых мучений в борьбе за жизнь, как часть его хотела просто сжаться в уголке и не высовываться никуда, как он трясся от страха видя страшных монстров перед собой, Кадэлл расплылся в безумной улыбке.
Как же надоело! Юноша пронзил собственную руку гладиусом, обагрив новый плащ, что он купил на заработанные деньги в "Хозяйке рога изобилия". Кровь из артерии хлынула бурным фонтаном, пачкая лицо и волосы парня, на что он только усмехнулся.
Облизнув сухие, потрескавшиеся губы, ощутив вкус крови на языке, глубоко вздохнув аромат металла в воздухе, он ощутил истинное блаженство. Похоже, прекрасная композиция подходила к концу, о чем говорили его дрожащие ноги и сухость в горле, словно в пустыне.
И он обеспечит великолепный финал своей первой симфонии.
Напротив него стояли и грозно рычали последние две воинственные тени, покрытые множеством порезов, из которых стекала черная вязкая жидкость, похожая на чернила, что моментально впитывались поверхностью Подземелья.
И вот он срывается с места. В горящих глазах пляшут бесята, требуя еще больше крови и зрелищ, а из глотки доносится неистовый и чудовищный крик, от которого тени словно отмерзают, бросаясь в атаку.
Скольжение на коленях, взмах уже несколько затупившегося клинка по диагонали и он выходит из клинча невредимый, пока тварь позади взрывается черным непроглядным туманом.
Уворачиваясь от очередного предсказуемого удара последнего монстра перед ним, Кадэлл разрывается безудержным хохотом и совершает очередной уворот, кружась вокруг своей оси на 360 градусов.
Сверкающий в полумраке гладиус разрывает горло существа, как нож сквозь масло, не встречая какого-либо сопротивления.
Гигантский, алый, словно рубин, глаз последней воинственной тени неверующе смотрит на Кадэлла, а после все также исчезает, оставляя после себя блестящий небольшой магический камень и, на удивление, выпавший предмет.
Удовлетворенно прикрывая веки, юноша закидывает голову к скрытому под множеством этажей небу, восстанавливая сбившееся дыхание, что неприятно жгло горло.
Оружие выпало из его ладони, вонзившись острием в плотную землю, а сам Кадэлл приложил истекающую кровью левую руку ко лбу, пытаясь перевести дух.
Тонкие струйки стекали по руке, а после оставляли дорожки по потному лицу, падая на порванную во многих местах рубашку и плащ. Ещё несколько таких схваток и придется менять одежду.
Но юноша ни на что не обращал внимание. Тишина, сменившая мелодию битвы, казалась ужасно тягучей, противной до осточертения.
Больше не было танцев на грани, песни стали и крови, оркестра из окруживших его монстров, а Лабиринт перестал быть величественный и изысканным дворцом, где состоялся сам банкет.
Ему стало так грустно, что хотелось выть, реветь, упасть на ноги и биться в истерике.
А после пришла злоба. Жуткое недовольство самим собой и собственной слабости, трусости, бесхребетности. Если бы он не сменил внутреннюю боль на настоящую, проткнув руку мечом, то скорее всего умер бы, не имея и шанса на спасение.