Он ушел. (1/1)

Знаете каково это — лишиться дорогого человека? Каково это чувствовать пустоту и постоянно мерзнуть? Каково это брать в руки телефон и осознавать, что тебе некому звонить? Я знаю. Я испытала это на себе. Потеряла того, ради которого хотелось жить. И знаете что? Это больно. Это чертовски больно и это мешает мне жить, потому что я не могу смириться, не могу просыпаться по утрам и понимать, что я одна — совсем.Мне не помогли врачи, таблетки, друзья, но я не хочу помощи, не хочу три раза в день пичкать себя этой дрянью и слушать таких же психов, как и я, только в халатах. Мне надоело слушать причитания, я уже могу предугадать момент, когда люди захотят сказать мне: "На этом жизнь не кончается. Нужно искать силы и пережить это".

А что, если я не могу пережить? Если не могу найти этих сил? Что тогда? Тогда ничего не изменится, всё вокруг останется как есть, только мне станет хуже, только я замечу, что моё состояние далеко за гранью стабильности и только мне не будет всё ровно.Со временем все о нем забудут, не будут вспоминать, чтобы не причинять боли ни себе, ни мне. Вот только я не забуду, попросту не смогу стереть из памяти человека, что был мне роднее всех, что заменял кислород. Я не забуду, потому что не могу, не хочу. Я до конца буду отрицать, что его нет. Я ведь чувствую...чувствую, как по ночам он стягивает с меня одеяло, как заправляет выбившуюся прядь за ухо, слышу, как он играет на гитаре, только для меня. И у них не получится доказать мне обратное, не выйдет, нет, просто они не смогут предать его клятву: "Всегда и навечно". Жив он или мертв, он в любом случае со мной, защищает и оберегает меня. Вы ведь знаете, что я не сумасшедшая? Знаете, что я говорю правду, но как и все отвергаете её. Скажите почему? Объясните мне, по каким причинам вы отрицаете правду и зовете мой разум больным. Вы боитесь, так ведь?Конечно это так, всем гораздо проще забыть и быть "нормальными", чем верить и надеяться. Все говорят: "Мертвого не воскресишь". И вы, вы все отпускаете от себя то, что было вам дорого, отпустили и забыли. Скажите, а вас не мучает совесть? По ночам вы спокойно спите? Расскажите мне, как просто выкинуть из жизни часть себя, я хочу знать.Вы ведь как и я любили эту часть своей жизни, наслаждались ею, как и я. Тогда скажите мне, почему скорбь является сумасшествием? Я знаю, что вы не ответите на мои вопросы, знаю что вас тут и нет вовсе, также я знаю, что лежу в своей палате и ожидаю прихода врача, который молча посмотрит на меня, черканет что-то в своём блокноте и уйдет до следующего утра. А мне остается пялиться в потолок вновь и вновь прокручивая свою потерянную жизнь у себя в голове.Я познакомилась с Элайджей, когда мне было девятнадцать. С того дня всё и началось. Двадцать шестое апреля. Я запомнила, но не для того чтобы отмечать дурацкие годовщины, а потому, что этот день изменил мою жизнь, причем в лучшую сторону. Я помню, как стояла в очереди за шоколадкой, да-да, именно шоколадкой. Мне не хватало денег и он угостил меня. Возможно глупо, но в тот момент это было так мило, что это до сих пор вызывает у меня улыбку.Мы стали общаться, гулять, он стал мне другом, потом лучшим другом, а ещё чуть позже, я не представляла свою жизнь без него. Родители были против, ведь мне было всего девятнадцать, а ему двадцать четыре, но я смогла убедить их, что он лучше, чем они о нём думают. Мы встречались, ходили в кино, гуляли, отмечали день рождения вместе. Он всегда помогал мне, чтобы я не попросила, он всегда исполнял мои просьбы, он был мне другом, советчиком, и я постоянно убеждалась, что люблю его всё сильнее, с каждым днем. Пусть вы и скажите, что это типичные слова о любви, мне всё ровно. Вам в жизни не понять, что я чувствовала, когда спорила с ним, когда мы танцевали, когда я болела, а он читал мне сказки на ночь, вы просто не знаете, что это.А потом, спустя 3 года, он умер. Да, умер, просто взял и ушел. Не собрал свои вещи, не забрал меня с собой, оставил все фотографии и любимые часы, и ушел. Это было семнадцатого октября, это не была авария или несчастный случай. Он был болен эпилепсией, у него случился приступ, когда никого не было рядом, некому было помочь, и он умер.Мне так страшно вспоминать тот день, руки трясутся, как вспомню его мертвое тело. Как же больно об этом вспоминать. Черт, я снова плачу, снова задыхаюсь от приступа паники. Нет, нет, хватит, я должна успокоится. Мне больно, и ни разу за все пять месяцев моя боль не утихала, даже на мгновение. Я знаю, что вы понимаете меня, что чувствуете тоже, что и я, но вы боитесь, я знаю, что вам тоже страшно. Только страх у нас с вами разный.— Эллисон Арджент, — зовет меня медсестра.— Я, — таков мой ответ, тут всё так строго, будто я не в лечебнице, а в армии.— Пора на процедуры, — напоминает она, и я утерев слезы, иду с ней, покидая, отныне, мою постоянную обитель.