II (1/1)
В какой момент ты стал моей ночной грезой уже и не вспомнишь. Сейчас мне кажется, что я мечтал о тебе еще до нашей встречи.Всегда очень спокойный, серьезный, но при этом улыбающийся так искренне, просто ангельски, ты захватил сначала мое внимание, потом душу, а после и тело, которое предательски дрожало от одной мысли о тебе. Я исподтишка рассматриваю тебя на каждой репетиции, не заметив даже, что за пределами студии перестаю жить. Отныне все мое существование сосредотачивается на период от момента твоего "привет", когда ты, хронически опаздывая, запыхавшись, влетаешь в студию, до момента "пока" – поворот, легкий взмах волос и след простыл, а смотрю на закрывшуюся дверь и совсем по-глупому огорчаюсь, что всё, до завтра не увижу. О том, что редкие выходные стали наполнены серой скукой, я вообще молчу. Пытаясь себя развлечь какими-то делами, встречами с друзьями, все равно постоянно ловлю себя на мысли об удивительных длинных ресницах, тонких пальцах, сжимающих гриф, мягкой улыбке в уголках губ.А что вытворяет подсознание, находя выход в болезненных, таких бесстыдных снах, и думать не хочется. Пора признать, что я безумно хочу тебя, и пока не получу, покоя не будет.Разочарование мое не знает границ, когда я понимаю, что совершенно тебя не интересую. Равнодушный взгляд постоянно скользит мимо, ты общаешься со мной ровно столько, сколько требует необходимость работы в одной группе, и правила приличия. С остальными согруппниками, правда, ты не более радушен и ласков, но это слабо утешает. Все мои попытки завести непринужденный разговор разбиваются о вежливую улыбку, кивок головы, какой-то общий ответ.Зато вскоре я замечаю, что ваши отношения с Хизаки носят не чисто рабочий характер, и вы частенько видитесь и за рамками нашей совместной деятельности. Да и если присмотреться, все упреки и недовольства лидера твоим немного непосредственным поведением носят скорее показательный характер, чем реальный гнев.Сам с удивлением и досадой ощущаю поднимающуюся в душе унылую тоску, присматриваясь, как вы друг другу улыбаетесь или смеетесь над какими-то понятными только вам шутками.Понадобилось не так много времени, чтобы разобраться – ваши отношения чисто дружеские. Но неприятно покалывавшая в груди ревность – а это именно она, надо быть честным с самим собой – никуда от этого не девается, и я ловлю себя на том, что наблюдая твою очередную улыбку, адресованную не мне, задаю себе детский вопрос – а я чем хуже?Как-то раз прихожу в студию раньше времени на полчаса – куда-то чудом испарились все пробки на дорогах, в которых радостно простаивает все утро пол-Токио – и просто замираю на пороге от удивления и радости. На диване спиной ко мне сидишь ты, дергая струны на своей гитаре, играя какую-то импровизированную мелодию. Волосы собраны в какой-то растрепанный хвост, пряди падают на глаза, пальцы бегают по струнам. И больше никого – только ты. И я. Так бы и любовался бесконечно, но это неприлично рассматривать человека, когда он не видит, потому решаюсь наконец подать голос:— Что-то где-то сдохло, что ты раньше времени? – и сам осекаюсь, понимая, что прозвучало насмешливо и, по меньшей мере, грубо.Даже не оборачиваешься, хмыкаешь и отвечаешь:— Просто часы перевели, а я не перевел будильник.— Их же еще две недели назад перевели…— Вот я две недели назад и не перевел, — такая забавная хитрая улыбка через плечо, что я невольно смеюсь.— А тебе не говорили, Ю,что ты необязательный?— А тебе не говорили, Хироки, что ты редкостный зануда? – отвечаешь со смехом, и это так неожиданно – мое имя в твоем исполнении, что я не отвечаю, только рассеянно отрицательно мотаю головой и словно слушаю эхо в голове – твой голос и мое имя…— Очень странно, если не говорили, — снова смеешься и ударяешь по струнам.Сажусь в ближайшее кресло, открываю валяющийся журнал, листая, совершенно не концентрируясь на том, что написано, и украдкой поглядываю на тебя. Такой хороший момент попытаться поговорить с тобой, поискать хоть какие-то точки соприкосновения, но как всегда в таких ситуациях – ни одной идеи в голове. Черт возьми. Но неожиданно ты сам поднимаешь на меня взгляд и говоришь очень серьезно:— Ты замечательно поешь. Мне так нравится.Аж дыхание перехватывает, так приятно услышать от тебя такое, ведь по твоему поведению даже сказать нельзя, слышишь ли ты меня, видишь ли вообще, и тут оказывается мало того, что слышишь, тебе даже нравится. Резко становится жарко и почему-то немного неловко.— Правда?— Правда, у тебя отличный голос, — опускаешь взгляд снова на гитару.— Спасибо, — отвечаю, будучи еще под впечатлением.— Не за что, обращайся, — снова улыбка и быстрый взгляд из-под упавших на лоб прядей.Встаю и прохаживаюсь по студии взад-вперед. Господи, ну я как школьник, в самом деле, надо ж быть таким идиотом! Сердце подпрыгивает в груди, как взбесившееся, а все из-за какой-то незначащей фразы. Хотя это она для кого-то незначащая, а для меня – так самое лучшее, что происходило за последнее время. Нравится, ему нравится… Ну хоть что-то ему во мне нравится."Так, Хироки, пока он не забыл, что ему в тебе что-то нравится, пригласи его куда-нибудь"."Но куда? Я ведь даже не знаю, что он любит…""Да какая разница! Тебе как в первый раз! В тот вечер в клубе ты уже готов был его снять, а теперь на кофе пригласить не можешь"."Это другое дело… Тогда я его не знал, а теперь он мне снится каждую ночь. Если промазать, если поспешить, если он откажет, я не буду знать, что делать, как избавиться от этого наваждения"."Трус! Пока будешь думать, момент будет упущен, и ты…"— О чудо! Как вы рано сегодня! – веселый голос лидера прерывает мой немой диалог, и я досадливо закусываю губу. Пока трусился и сомневался, момент упустил-таки.…Но подумав, что так хорошо задавшийся день просто не имеет права обернуться неудачей, решаю все же действовать хоть как-то.Репетиция заканчивается, ты отставляешь гитару, закинув руки, выгибаешь спину, сладко потягиваясь, и я мрачно думаю, что мой больной мозг получил новую порцию пищи для ночных фантазий.Ладно, была ни была.— Ребят, может, зайдем куда-то? А то мы как деды старые – отработали и по домам.Смотрю только на тебя – что ты скажешь? Ведь если ты не захочешь, это зазря, у меня самого нет особого желания куда-то идти…— Почему бы и нет, — пожимаешь плечами, и у меня отлегает от сердца. Радость смотреть на тебя сегодня продлится на пару часов дольше. – Только же ты сам за рулем.— Ну и что, необязательно же пить, — отвечаю. – А вы? – вопросительно смотрю на остальных согруппников.И далее происходит такое, о чем я и мечтать не смел – все по очереди отказываются идти, сославшись на какие-то дела. Я и рад, и взволнован одновременно. О чем с тобой говорить? Утром двух слов связать не удавалось. Но зато мы идем с тобой вдвоем. Вдвоем, ты и я. Отругав себя мысленно за детсадовские мысли, начинаю собираться.Пластика и грация, легкие плавные движения. Какой же ты удивительный, просто дыхание перехватывает. Только ты можешь просто сесть за столик так, что это кажется элементом какого-то неведомого танца.— Что-то все нас покинули… Ты прав – деды старые, — улыбаешься, листая меню.— И не говори, — отвечаю, стараясь успокоить глупое прыгучее сердце – господи, ну было бы с чего волноваться. – Раз я пригласил, я и угощаю. Что будешь?— Я не твоя девушка, чтобы меня угощать, — спокойный голос, быстрый взгляд из-под ресниц.— У меня нет девушки, — непонятно к чему роняю в ответ.— Соболезную, — снова совершенно неокрашенный эмоциями голос.Сделав заказ, откидываешься на спинку и пристально смотришь:— Что будем обсуждать?— То есть? – теряюсь от такой прямой постановки вопроса.— Мы сидим за одним столиком, друг друга почти не знаем, значит, молчать неудобно – это привилегия хороших друзей. Остается разговаривать. Но, как я уже сказал, мы друг друга почти не знаем, потому для беседы сойдут только общие темы, такие как, например, — начинаешь загибать пальцы. – Погода, здоровье, политика, литература, музыка, глобальные катастрофы…— Хватит-хватит, — искренне смеюсь. – Столько мы до ночи не обсудим……Но так хорошо начавшаяся беседа, почему-то все равно не клеится. Виноват в этом исключительно я сам – дурацкая никогда не свойственная мне скованность, которая постоянно появляется вместе с тобой, не дает адекватно вести разговор, сам ловлю себя на том, что из-за нервов отвечаю грубовато и резко. Слово за слово, и я вижу, что мыслями ты далеко, постепенно начинаешь все откровенней скучать. Смотрю на тебя и понимаю, что надо срочно что-то делать, но – что?Ты с преувеличенным интересом разглядываешь мои руки, я нервно кручу чашку, мучаясь вопросом, что тебя в них заинтересовало, осознавая, что еще пара секунд, и ты вспомнишь о неотложных делах, а, может, и не посчитаешь нужным искать отмазку, а просто распростишься и уйдешь. Лихорадочно думаю, что, ну что придумать, чтобы ты так просто не убежал. Поднимешь на меня глаза и уже открываешь рот, фатальная реплика вот-вот слетит с твоих уст…— Ты любишь рыбалку? – бросаю первое, что приходит на ум.Не высказанная фраза так и замирает на губах, ты хлопаешь ресницами и переспрашиваешь:— Что?— Я спросил, любишь ли ты ходить на рыбалку."Потому что фигово, если не любишь – больше идей у меня нет".— Не знаю… Я и рыбалка – последний раз это было так давно, где-то в детстве… — ты явно удивлен, но волшебные глаза уже смотрят не равнодушно, а с интересом.— А попробовать хочешь?Удивленная мордашка так идет тебе, ты выглядишь очень наивно, младше своего возраста, и мне уже даже не так страшно:— Приглашаю тебя на рыбалку со мной!После такого сложно, даже невежливо отказать, и пусть ты просто попал в неудобную ситуацию, вынуждающую тебя согласно кивнуть, сейчас мне плевать – рыбалка вместе с тобой и пропади все пропадом.Ты очень серьезно подходишь к вопросу, как прилежный ученик внимательно выслушиваешь все мои наставления, смотришь, как и что делать. Для начала решаю приобщить тебя к спиннингу, логично предположив, что скучать на берегу с удочкой тебе будет нудно. Уже полчаса ты хмуришь брови, закусив губу, с завидным упорством забрасываешь наживку в реку, но пока безрезультатно. Сейчас ты напоминаешь мне усердного пони, чья тяжелая ноша вопреки всем стараниям не желает двигаться с места, а пони все тянет и тянет. Улыбаюсь такой ассоциации, а ты недовольно смотришь, явно неправильно истолковав мое ликование.— Ничего смешного! Сейчас у меня получится!— У тебя и так получается, — примирительно поднимаю руки и отворачиваюсь в другую сторону к своей удочке, чтобы тебе не видеть моей слишком нежной улыбки. – Это просто рыба дурная, не понимает, какой гость к ней пожаловал.— Тебе лишь бы шутить, а я сегодня обязательно что-нибудь поймаю, так и… Ааааа! Хироки, спасай!!! Что делать?!!У тебя начинает клевать, леска дергается, а ты, позабыв все мои поучения, вцепившись в спиннинг, смотришь на это во все глаза. Швыряю свою удочку, хватаю тебя за руки:— Давай, вот так, крути здесь… Ну же, Ю! Давай сам!Сделав кульбит в воздухе, здоровенная рыбина падает на траву к твоим ногам, вертясь и подскакивая. Пытаюсь схватить ее, но ты оказываешься проворней и забрасываешь ее в специально приготовленную корзину.— Вот это она шууууустрая! И большаааая! – изумленно смотришь на свою добычу.— А то! – улыбаюсь, тихо радуясь твоей победе. – С первым уловом, Ю.Ты усаживаешься прямо на землю и закуриваешь."Задницу простудишь, осень как бы уже", – чуть ни срывается у меня, но вовремя прикусываю язык. Это не мое дело, не хватало указывать тебе, как распоряжаться собственным здоровьем.— Вот здорово, а… — ты все под впечатлением. – Хиро, а что теперь с ней будем делать?— Она заснет, перестанет дергаться, и я вас сфотографирую – тебя и твою новую подругу.— А потом что?— Как что? Зажарим и съедим!— Съедим?..— Ну, если хочешь, можешь забрать ее домой и распоряжаться, как считаешь нужным…— Нет-нет, давай съедим! – быстро соглашаешься с первым вариантом, и после паузы: — Я еще никогда не ел того, что сам поймал…С улыбкой смотрю на водную гладь и думаю о том, какой сегодня все же чудесный день.— Хироки?— Аа?— Возьмешь меня еще с собой на рыбалку?