Глава 6 (1/2)

Хисаги замялся. Он понимал, что просьба занпакто вполне обоснована. Что ж, деваться некуда. Шинигами вздохнул и, прижав Казешини к дереву, рывком сорвал с бедер полоски серой ткани, сквозь которые уже выпирала возбужденная плоть. – Ладно, но только один раз! – сжав окрепший член, он принялся медленно ласкать его, скользя пальцами от основания до головки под шумные вздохи партнера.

- Ммм… Шухей, дрочишь ты классно! Но я хочу не этого, - довольно улыбаясь, занпакто провел пальцем по губам лейтенанта. – Я хочу, чтобы ты взял в рот.- Ну, это уж слишком! – Хисаги хотел было убрать руку, но когтистые пальцы не пускали её.- Да ну! Разве я прошу чего-то, что ты еще не делал с другими? – ухватив лейтенанта за загривок, Казешини сжал в кулак короткие волосы и притянул его к своему лицу. Встретившись взглядом с леденящими глазами и заметив тот самый кровожадный оскал, Хисаги и сам начал свирепеть. Но занпакто этого не заметил и продолжал настаивать на своем. – Это будет мне залогом, Шууухей. Так что уж постарайся.- Значит, хочешь как с другими шинигами, да? – лейтенант зло сощурился. - Что ж, ладно! – без дальнейших пререканий он опустился на колени и, подтянув к себе бедра занпакто, несколько раз провел языком вдоль ствола, увлажняя его. Затем обхватил губами затвердевшую плоть и принялся медленно посасывать, едва касаясь языком возбужденной головки.

Занпакто был в восторге. Наблюдать, как его хозяин послушно встал на колени и заскользил губами по его темному окрепшему члену, доставляло невероятное, граничащее с экстазом, удовольствие. Однако спустя пару минут Казешини понял, что этих неспешных ласк ему мало. Хотелось войти глубже, двигаться быстрее, сильнее ощущать давление губ… Он надавил на затылок лейтенанта, вынуждая пропустить глубже, но Хисаги тут же легонько сжал член зубами, давая понять, что подчинятся он не будет.

Чувствуя, как Казешини трясет от возбуждения, Шухей мысленно улыбнулся и, достав из кармана мазь для заживления ран, принялся смазывать ею пальцы.

- Ох черт возьми, ты можешь быстрее?!! – занпакто попытался глубже толкнуться в рот Хисаги, но почувствовав, как зубы вновь обхватывают член, откинул голову назад и умоляюще застонал: - Шухей, прошу, быстрее!- Тише, тише, какой ты у меня нетерпеливый! – Хисаги оторвался от своего дела и, поглаживая член рукой, взглянул на занпакто. – Хочешь, чтоб было еще приятнее? – Казешини закивал в ответ. – Могу устроить!Стоя на коленях, лейтенант закинул ногу партнера себе на плечо и, облизавяички, обхватил губами член, пропуская как можно дальше в горло.

- Да! О да! Черт подери, как же хорошо! – опершись спиной о дерево, Казешини прикрыл глаза от удовольствия. Растворяясь в потоках кипевшего в крови и оседающего где-то внизу живота наслаждения, он не сразу заметил, как пальцы, поглаживающие яички, переместились на ягодицы. И очнулся лишь когда один полностью вошел в тугое кольцо мышц.- Шухей, мать твою, ты че творишь?!- Ты же сам хотел, чтоб было еще приятнее, - Хисаги на мгновение оторвался от своего занятия. – Расслабься, я знаю одну точку внутри… - дальше пояснять не пришлось. Палец коснулся простаты и из губ Казешини сорвался глухой стон от внезапно нахлынувшего, острого удовольствия.

Ощущения были поистине невероятные. Это было более захватывающим, чем битва, приятнее, чем вкус крови, доставляло больше удовольствия, чем забирать жизни. «Как же ты хорош, Шухей! Теперь я действительно рад, что не убил тебя!» - Казешини захлебывался стонами, чувствуя, как умелый язык играет с головкой, а пальцы двигаются внутри задевая какую-то точку, от чего тело будто током прошибает такое наслаждение, что голова идет кругом. «Стоп. Ведь хватило бы и одного пальца, так почему их больше? Уж не собирается ли он…»Додумать занпакто не успел. Шухей вытащил пальцы и, выпустив член изо рта, резко поднялся, закидывая ноги партнера себе на поясницу.

- Э-э, ты чего?! Мы так не договаривались, отпусти! – Казешини попытался оттолкнуть любовника, но тот крепко удерживал его бедра, держа все тело на весу, так что сделать это было не просто. Да и разгоряченная плоть требовала продолжения интимных ласк.- Разве? Ты сказал, что хочешь того же, что было у меня с другими шинигами – вот и получай, что хотел. И расслабься, все честно: ты просил залог за то, что я уступлю твоим желаниям. А это – твой залог за то, что будешь мне подчиняться! - Шухей прижал головку к входу. – Сначала будет больно. Но ты у меня парень бойкий, потерпишь! – и, глубоко вдохнув, рывком вошел наполовину.Казешини вскрикнул. Резкая жгучая боль волной захлестнула все тело, напрочь смыв остатки удовольствия. Член внутри него замер на несколько секунд, но вскоре начал медленно двигаться, проталкиваясь глубже в тугое тело. Боль от каждого толчка обжигала словно каленым железом, вырывая из горла глухой хрип. Занпакто казалось, что еще чуть-чуть и его разорвет в клочья, эта мука была непереносима. Он хотел опустить ноги на землю, но сильные руки крепко сжали его бедра, не позволяя этого сделать; попытался приподняться, упершись руками в плечи партнера, но Хисаги сильнее вжал его в дерево, не прекращая двигаться ни на секунду. Ударившись головой о ствол, Казешини страдальчески завыл.- Что, уже на попятную собрался? А если не пущу, может, ты и пощады просить начнешь? – хриплый от возбуждения голос Шухея звучал как-то не естественно. – Мой занпакто просит пощады! Неужели я дожил до такого дня!Осознав всю безысходность, Казешини в отчаянии несколько раз ударился затылком о дерево. Но решив вытерпеть все, как бы это ни было больно, он до скрипа сжал зубы и уткнулся лбом в плечо Хисаги, пряча от него искаженное болью лицо.Двигаясь медленными, но уже довольно глубокими толчками, Шухей даже сквозь пелену злости и похоти способен был понять, как мучается сейчас Казешини. Да, он сам напросился. Да, он все это заслужил. Да, есть очень высокий шанс, что после такого он, наконец, уймется. Но чувствуя, как при каждом толчке по телу проходит болевая судорога, как хрипло занпакто дышит, тихонько постанывая ему в плечо, как когтистые пальцы безвольно лежат на его плечах, хотя могли бы уже вцепиться в горло, лейтенант мимо воли проникся сочувствием.

Ведь, в сущности, Казешини оказался в таком положении не потому, что бунтовал, сражался с шинигами или убивал кого попало. Нет, это случилось потому, что перестав бунтовать, онхотел от своего хозяина лишь немного ласки взамен. А что получил? «О Ками, что ж я делаю?! Хуже со своим занпакто поступить просто невозможно! Нет, надо все исправить. Сейчас же!» - Шухей осторожно вышел из любовника и, опустившись с ним на траву, начал расслабляюще поглаживать темное мерцающее тело, покрывая легкими поцелуями грудь, затем торс, затем живот...

Казешини не двигался и лишь хрипло дышал, отходя от перенесенной боли. Но почувствовав, как пальцы в прохладной скользкой мази снова двигаются внутри него, а жаркий рот ласкает вновь окрепший член, он быстренько пришел в себя и принялся ритмично толкаться в рот лейтенанта. На этот раз Хисаги не запрещал. Устроившись между стройных раскинутых ног, он старался ублажить партнера всеми возможными способами, лаская свободной рукой собственную изнывающую плоть. Однако занпакто так неистово бился в бешеных порывах страсти, то проталкиваясь в самое горло, то глубже насаживаясь на пальцы, что Шухею приходилось то и дело придерживать его бедра, оставляя без внимания собственный трепещущий член. Это стоило немалых усилий, и выдержка начинала потихоньку отказывать лейтенанту. Наконец, почувствовав во рту вкус предоргазменного семени, уже сочившегося из до нельзя возбужденного члена, Хисаги все же не выдержал. Прекратив ласки, он склонился над партнером и зашептал в самое ухо:

- Прости, Казешини! Но… - Шухей резко перевернул занпакто на живот и притянул за бедра к себе, - я должен закончить начатое.

Чувствуя, как в него осторожно проникает член хозяина, Казешини рывкомподался навстречу, выбивая из Шухея приглушенный стон. Он был настолько возбужден, что не чувствовал боли и дискомфорта - только жгучее желание. Волнами растекаясь по телу, оно заставляло двигаться быстрее, вырывало из горла страстные стоны, все чаще пропускало по телу красное мерцание. «О Ками, до чего же он возбудимый! Еще пять минут назад выл от боли так, что мне аж совестно стало, а сейчас что вытворяет?!» - Хисаги хрипло стонал при каждом толчке, встреченном на половине ответным рывком партнера. Не помня себя от страсти, они набрали сумасшедший темп, так что звуки шлепков живота о ягодицы, их стоны и вскрики разносились на весь лес, спугивая стаи птиц с ветвей даже самых отдаленных деревьев.

Понимая, что долго в таком темпе ему не продержатся, Шухей обхватил член партнера двумя руками и ускорил ласки, массируя большими пальцами головку. Рывки занпакто стали резче, а стоны громче и, не прошло и минуты, как сотрясаясь в предоргазменных судорогах, он с громким, почти звериным рыком выгнулся дугой, кончая в ласкающую его ладонь. И вслед за тем услышал освобожденный крик кончающего в него Хисаги.Отходя от бурного оргазма, они лежали в полуметре друг от друга, силясьвыровнять сбившееся дыхание. Спустя какое-то время Шухей, окончательно придя в себя, повернулся на бок и с интересом взглянул на свой занпакто. Зрелище было еще то: взъерошенный хвост растрепался и весьма напоминал хвост подравшейся с ежами белки. Широкая тесьма обвивала теперь только ноги, не доходя до ягодиц она свисала кое-где рванными кусками разной длины. В сочетании с обувью, пусть на небольшем но все же каблуке, тесьма, обвивающая ноги, имела вид эротичных кружевных чулок, что когда-то видел Хисаги на витрине в мире живых. На крепком, блестевшем от пота, темно-красном торсе отчетливо виднелись мелкие белые капельки известного происхождения. В общем и целом, занпакто выглядел так, будто отработал смену в одном из знатных борделей Руконгая.

- А ты классно сосешь, Шухей! – ни капли не стесняясь своего вида, Казешини подмигнул лейтенанту.- А ты так мило стонешь. Прям как девица в первую брачную ночь, - Хисаги демонстративно повел взглядом по стройным ногам, перемотанным тесьмой на манер чулков, - да и выглядишь сейчас примерно так же!- Что?! А ну давай посмотрим, кто из нас тут девица! – Казешини навалился на Шухея, пытаясь обеими руками придушить его. Хисаги несколькими ударами по ребрам подмял его под себя, но получив пинок коленом, снова плюхнулся на спину. Вцепившись друг в друга, они со смехом и хрипом качались по шелковистой зеленой лужайке, не переставая обмениваться пинками и ударами различной тяжести.

Увлеченный веселой борьбой, Хисаги не сразу заметил приближающуюся откуда-то с высоты адскую бабочку. И лишь когда она порхнула перед самым носом, шинигами, отпихнув соперника, прослушал переданное сообщение.

- Черт! Еще один ничейный занпакто в Руконгае объявился, - лейтенант вскочил, запахивая косоде. – И, судя по всему, довольно сильный!- Ух ты! Еще одному занпакто отсосать нужно? Да, Шухей, тяжелый у тебя денек выдался! – расхохотался Казешини, вытягиваясь на мягкой траве. - Ну ничего, ты с ним быстро договоришься. А там, может встретишь еще парочку – и коллекцию занпакто соберешь…- Вот ублюдок! А ну немедленно приведи в порядок свои тряпки и марш сражаться. Ты мне напарник или барышня по вызову?- Ага, бегу и волосы назад! Нет уж, пока не поимею твою лейтенантскую задницу - сражаться за тебя и не подумаю! Так что, как за дикими занпакто по Руконгаю набегаешься – приходи.- Да пошел ты! Сам справлюсь, а ты лежи ворон считай, раз драться не хочешь! – шинигами сердито сплюнул и унесся в шунпо.Солнце склонялось к закату, когда лейтенант девятого отряда покидал пределы леса. Уже не палящими, а лишь слегка согревающими лучиками оно ласкало его лицо, будто бы прощаясь. Ветер свистел в ушах, растрепывая короткие пряди волос. На душе впервые за долгие месяцы было светло и спокойно. Вспоминая, как еще несколько минут назад они с Казешини дурачились, пытаясь побороть друг друга, Шухей расплывался в улыбке. Теперь не было в этом прежней ненависти, злости, презрения – только искренний смех и какая-то странная теплота. Конечно, занпакто был несносен как и всегда, но теперь скорее на словах, чем на деле. «Так и до подчинения уже не далеко!» - радостно подумал Хисаги, останавливаясь в начале Руконгайских трущоб, чтобы перевести дух.

Внимание его привлекла стая ворон, что-то клевавших неподалеку. Приглядевшись, Шухей отшатнулся, обомлев от ужаса, и схватился за рукоять катаны – лакомством птиц было ни что иное, как оторванная, покрытая запекшейся кровью, человеческая рука. Внезапный порыв ветра ударил в лицо, принеся с собой отчетливый запах крови и звук сражения. «Я же совсем близко!» - не разбирая дороги, лейтенант со всех ног бросился в сторону, из которой донесся крик и лязг оружия.Посреди пустынной улицы с полуразрушенными а кое-где и сожженными дотла домами, лежали искалеченные тела в черной форме рядовых шинигами. Большинство было без сознания, некоторые стонали в болевом шоке - тяжелые ранения практически не оставляли шансов выжить. Один хрипел с широко раскрытыми глазами, зажимая кровоточащую рану на груди.