Глава 2 (1/1)

Шухей вопросительно посмотрел на свой занпакто. Тот, нисколько не смущаясь, вернул ему взгляд и покрепче перехватил одной рукой запястья над головой шинигами.

- Да, у меня все хорошо. Простите, что побеспокоил, – после недолгих колебаний произнес лейтенант.- И вы нас простите, - когда удаляющиеся шаги стихли, Хисаги и Казешини оторвали взгляд от двери и уставились друг на друга.- Что это ты притих вдруг? – решил осведомится Шухей после минутного молчания. – Неужели испугался драки с кучкой рядовых?- А меня, знаешь ли, твои рядовые мало интересуют. Гораздо интереснее с чего это вдруг я тебе мерещился весь вечер? – ухмыльнулся Казешини, слегка касаясь пальцами щеки лейтенанта. – Достал, значит, да?Лицо Шухея моментально приобрело багровый оттенок. Открыв было рот чтобы что-нибудь соврать, он лишь судорожно глотнул воздух, когда на смену пальцев, поглаживающих щеку, пришел язык.- Так докуда, говоришь, я там тебя достал? – оторвавшись от щеки лейтенанта, Казешини провел когтями по шее. – До сюда? – его рука спустилась к груди, распахивая косодэ, – До сюда? – пальцы скользили от груди по животу, все ниже, ниже, ниже… - Или до сюда? – рука легонько погладила сквозь ткань еще не восставшую плоть.- Казешини, прекрати это!!! – не своим голосом заорал Хисаги и что было сил врезал коленом в живот развратнику, от чего тот согнулся пополам. Освободив руки из хватки цепкой лапы, Шухей кинулся к столику на котором лежала катана как вдруг за спиной вместо свиста рассекающей воздух кусаригамы послышалось негромкое позвякивание и в следующий момент цепь кольцом обвила шею, а от удушья потемнело в глазах. Не теряя времени Казешини набросился со спины и, повалив лейтенанта на живот, уселся на его поясницу, покрепче натягивая цепь.- Чертов псих! – хрипел Шухей, пытаясь хоть немного ослабить сжимающее шею кольцо. – Ты что вытворяешь?! Я твой хозяин, ты обязан мне подчинятся, ублюдок! Немедленно отпусти!!!- Ха! А ты обязан меня уважать, или считаться со мной, или… Черт, ты не очень-то уважительно относишься к своему занпакто, а Шухей? – над ухом лейтенанта раздался ехидный смешок. – А вместо того, чтоб считаться с моими желаниями ты наловчился заглушать мой голос, подсознательно давать отпор всем моим потребностям…

- Идиот! Да если б я твоим потребностям волю дал – очнулся бы где-то в Уэко Мундо и скакал бы там тысячелетиями как горный козел да меносов крошил в угоду твоей кровожадности. Если бы еще сам к ним не присоединился, конечно.- Я про другие потребности, Шухей, – когтистые пальцы прошлись по спине, раздирая косодэ. Казешини приподнялся, одной рукой крепко удерживая натянутую цепь, а второй продолжая раздирать и срывать одежду, не особенно слушая протестующие вопли лейтенанта. Да и Шухей, привыкший к чудачествам своего занпакто, протестовал очень умеренно… пока не почувствовал как с него срывают хакама и уже затвердевший член касаетсяпоясницы. Тут-то он начал осознавать всю серьезность своего положения.

- Ты что себе удумал, мерзкая тварь? Уж не знаю, каким боком ты часть меня, но к тебе я питаю лишь отвращение и презрение! Так что слезь с меня и, если опять взбунтоваться решил, то сразись как мужчина.- Отвращение значит… Что-то я не припомню, чтобы был тебе отвратителен в прошлые ночи, которые мы провели вместе, а Шухей? – с этими словами Казешини перевернул опешившего лейтенанта на спину, впился в его губы страстным поцелуем, и, отпустив цепь, приобнял за талию. Когтистые пальцы второй руки обвили его крайнюю плоть и принялись двигать вверх-вниз постепенно ускоряя темп.

Оказавшись в жарких объятиях цепких лап, под настойчивыми, жадными поцелуями Шухей вдруг осознал, насколько сильно ему не хватало этого грязного, вечно хохочущего и дерущегося ублюдка. Конечно, Казешини всегда присутствовал в нем – где-то у последней черты между сознанием и бессознательным, в неистовом вихре сдерживаемых чувств и желаний, из которого, собственно, и произошел. Но ощущение его в своем сознании очень отличалось от ощущения вне себя, просто рядом - чувствовать жар его тела, видеть хищный блеск холодных глаз, ощущать на себе когтистые пальцы, ласкающие плоть… Хисаги мимо воли тихонько простонал, чувствуя, как его ярость смывают накатывающие волны возбуждения.Однако несмотря на то, как страсть кружила голову а тело млело от наслаждения, он все еще понимал, что не должен идти на поводу у своего занпакто, а напротив - обязан проучить его за наглые выходки.

С горем пополам отстранившись от обольстителя, Шухей, вытянув руку, скомандовал: «Бакудо №30: Удар трех вспышек!» Но Казешини среагировал моментально, и, взвившись кошкой, с рыком: «Ненавижу, сволочь!», отпрыгнул от воинственного лейтенанта в сторону. За доли секунды Хисаги сорвал с шеи цепь и, развернувшись, кинулся было к столику, на котором красовалась катана, но один важный момент он все же упустил: Казешини прекрасно знал все, на что способен его шинигами и поэтому во время непродолжительных ласк отпустив цепь, он незаметно обвил её концом ноги лейтенанта. До столика было каких-то пол метра, но не сделав и шагу, лейтенант запутался ногами и спарировал на него животом под громкий хохот занпакто.

- Ха-ха-ха!!! Ты далеко собрался, Шухей? – Казешини, все еще трясясь от смеха, отшвырнул в угол катану и, вцепившись в короткие волосы, запрокинул его голову назад. – Я с тобой еще не закончил, - промурлыкал он в ухо, раздвигая коленом бедра. – Тебе же это нравится, я точно знаю…- Подлая тварь! - Хисаги трясло будто в горячке частично от ярости, частично от возбуждения, и сложно было сказать, от чего больше. – Будь проклят тот день, когда я узнал твое имя и высвободил твой мерзкий шикай! Будь проклят тот день, когда одолев тебя, я не отнес в 12 отряд и не попросил переделать во что-то стоящее! Будь проклят…- Хватит! – голос Казешини стал серьезным. – Лучше не доводи меня, Шухей. – Хисаги вдруг почувствовал у горла холодное лезвие кусаригамы.- Прекращай эти пустые угрозы, - шинигами мотнул головой и попытался оттолкнуть руку, сжимающую оружие. - Мы оба знаем, что без меня ты в этом мире долго не протянешь. Так что можешь ранить меня, может быть даже покалечить, но что бы убить… вот это вряд ли!- Хочешь проверить, Шухей? Ну давай, рискни спросить у меня как оно – быть отвергнутым оружием, ненавидимым собственным хозяином. Пребывать в твоем сознании не имея права на желания, ни права голоса, ни возможности косить жизни. Черт, ведь узнав мое имя, ты почти никогда не звал меня, не высвобождал свой шикай, и думать забыл о тренировках со мной для достижения банкая. С тобой я как в темнице: темной, тихой, вечной… - Казешини отпустил загривок лейтенанта и уткнулся лбом в его волосы. – Знаешь что, Шухей, да ну его к черту, такое существование! – кусаригама медленно коснулась шеи, оставляя кровоточащую царапину.- Да, возможно я не самый образцовый хозяин, - Хисаги попытался придержать рукоять кусаригамы, врезающейся в горло, - возможно тебе со мной не вполне хорошо. Но в сравнении с тем, что вытворяешь ты…- «Не вполне хорошо»?! Черт тебя дери, Шухей, да это просто невыносимо! – в голосе Казешини проступили страдальческие нотки, но диким усилием воли взяв себя в руки, он со злостью чертыхнулся и заломил руку лейтенанта за спину. – Но теперь мы с тобой так договоримся: или ты принимаешь меня – свой занпакто, отвергаемую часть себя самого – таким, каков я есть, считаешься с моими потребностями, желаниями, признаешь, наконец, мое право на существование или сам перестанешь существовать! - занпакто заломил руку еще сильнее, так что Хисаги едва не взвыл от боли. – Принимаешь меня, а Шухей? – лезвие оставило на горле еще одну длинную царапину.

Выбор был невелик. Шинигами опустил голову и, помолчав с минуту, еле заметно кивнул.- Э нет, так не пойдет! Если и вправду принимаешь – докажи это! – занпакто отпустил заломленную руку и переместил её на ягодицу лейтенанта, затем и вторую его руку переместил на вторую ягодицу. – Раздвинь их сам, Шухей. Ну давай же, впусти меня!Почувствовав как ягодиц касается давно уже возбужденная плоть, и как свободной рукой Казешини наваживает её ко входу, Хисаги понял – трахнут его сегодня или по его согласию… или без. А если будет сильно протестовать – возможно даже мертвого. Обернувшись, он метнул из-за плеча презрительный взгляд, но Казешини, оторвавшись от своего дела, тут же погладил когтистой лапой живот лейтенанта и, обхватив ладонью его член, удостоверился в том, что Шухею все происходящее было далеко не так отвратительно, как он стремился показать.- Всегда знал, что хорошая драка тебя чертовски возбуждает, - улыбнулся он, ускоряя движение руки. – Ну давай же, Шухей, покажи своему занпакто как надо подчинятся!

Хисаги покраснел так, что было видно даже за ушами. Рука занпакто двигалась в ускоренном темпе, от чего возбуждение усиливалось с каждой секундой, но холодок стали у шеи не давал ему полностью расслабится. Ладони, прижатые к собственным ягодицам, взмокли. Понимая, что еще немного и, утратив последние капли самоконтроля, начнет сам просить о продолжении, Шухей, недовольно проворчав: «Давай уже покончим с этим», превозмогая стыд, раздвинул ноги пошире и развел руками ягодицы. В тот же момент кусаригама, находившаяся у шеи все это время, со звоном отлетела в сторону. Но вместо сиюминутного проникновения шинигами ощутил, как пальцы легонько массируют колечко мышц, а язык медленно спускается от позвонка к позвонку, скользит по копчику вниз и …- О боги! Что… Ахх! Что ты вытворяешь… Ммммм…. – Хисаги затрясло от возбуждения. Горячий язык медленно увлажнял промежность, слегка проникая в колечко сжатых мышц. Не прекращая ласки, Казешини протолкнул в него палец и почти сразу добавил еще один. Второй рукой он слегка поглаживал член лейтенанта, стараясь не довести его до пика раньше времени.

Уткнувшись вспотевшим лбом в прохладную поверхность столика, Шухей изо всех сил пытался сдерживать стоны наслаждения. Он все еще чувствовалжгучий стыд, что только добавляло остроты ощущениям. И, что самое ужасное, стыдно было главным образом, не из-за того, что лейтенант не смог справится с собственным занпакто и вынужден был уступить. Нет. Стыдно было от того, как чертовски приятны были все те вещи, что проделывал сейчас Казешини. Пытаясь не подать виду, Хисаги до скрипа стиснул зубы, однако сочившаяся из члена смазка выдавала его с потрохами.

- Да ты уже совсем готов, Шухей! – послышался довольный голос, и пальцы враз покинули разгоряченное тело. – Все, больше помогать тебе не буду, – лейтенант едва не издал разочарованный рык, когда ладонь, поглаживающая член, исчезла и уже было потянулся чтобы помочь себе, но Казешини рывком уложил его руки перед лицом и накрыл своими, переплетая пальцы.

Улегшись на мокрую от пота спину любовника, он начал медленно входить в подготовленное тело и ощущая, как восхитительно сжимают его плоть тугие мышцы внутри, полностью отдался желанию. Страсть, закипавшая в крови с каждым новым толчком, накрывала его жаркими волнами наслаждения. Тело, подчиненное необузданной похоти, отзывалось красным мерцанием аж до кончика серповидного хвоста. Даже все исследователи занпакто не смогли бы сейчас объяснить, как раньше он мог существовать не испытывая этих ощущений, не зная прелестей такого горячего тела. Такого желанного тела – тела его шинигами.

Вот только сам шинигами не выказывал совершенно никаких эмоций, что изрядно сбивало с толку. Казешини знал тело Шухея как никто другой и возможно даже лучше, чем знал его сам Шухей. Он точно знал, какие ощущения вызовет то или иное прикосновение, знал, какая нежность охватывает лейтенанта, если быть с ним ласковым и какая страсть бушует в нем, если быть агрессивным. По его меркам Хисаги должен сейчас стонать и извиваться при каждом толчке, так какого черта он молчит, опустив голову?!!

- Шухей, ты там живой еще? Может ты хочешь пожестче, но стесняешься попросить? – хохотнул Казешини. Не дождавшись ответа, он почти полностью вышел из любовника и тут же резко вогнал по самое основание. – Так лучше, а? – выдохнул он после нескольких таких рывков, пытаясь разглядеть через плечо лицо партнера. Однако тот не издал ни звука, не шевельнулся, и слышно было только его сбившееся тяжелое дыхание.

- Значит в молчанку решил сыграть? Ладно, у меня тоже есть идея! – с этими словами Казешини отпустил руки любовника и резко перевернул его на спину. Да так и обомлел. Никогда еще Шухей небыл настолько красив как в этот момент: взмокшие темные волосы прилипли к лицу, в блестящих от страсти глазах ясно читалось желание, приоткрытый рот жадно хватал воздух, пытаясь выровнять сбившееся дыхание, а нижняя губа была разодрана укусами до крови, стекающей узкой струйкой из уголка. Проведя по ней пальцем, Казешини жадно облизал с него кровь и, согнувшись над лейтенантом, страстно зашептал:- Так вот чего стоила твоя игра в молчанку. Зачем же так истязать себя, Шухей? Разве я не достаточно с этим справляюсь… - проведя рукой по влажному от пота торсу, Казешини впился когтями в сосок, слегка оттягивая на себя.

- А чего ты ждал? – отпихнув руку занпакто, Хисаги прикрыл глаза тыльной стороной ладони. – Думал, я буду возбуждающе стонать под тобой как последняя шлюха? И не надейся! – губы шинигами скривились в усмешке.- Ай-яй-яй, снова ты меня недооцениваешь! – с этими словами занпакто поднял ноги лейтенанта и выровнял их вдоль своего торса так, что ступни оказались по обе стороны от его головы. – Да, еще как будешь! - придерживая одной рукой бедра Шухея, Казешини медленно вошел в него, лаская второй рукой требующую внимания затвердевшую плоть.Шухей стиснул зубы изо всех сил – сдерживать рвущиеся наружу стоны требовало поистине адских усилий. Каждым толчком Казешини задевал простату, от чего тело шинигами будто током прошибало острое, ни с чем не сравнимое удовольствие. «Только бы не стонать, только не стонать» - твердил себе мысленно Шухей, до скрипа стискивая зубы. Обхваченный крепкой рукой член пульсировал, заставляя лейтенанта неосознанно подаваться вперед – в плотное кольцо цепких пальцев. «Только бы не застонать, только не это!» - запрокинув руки над головой, Шухей впился пальцами в край столика, силясь удержать последние капли самоконтроля.

Казешини откровенно забавили усилия его хозяина. Двигаясь быстрыми глубокими толчками, он уже не мерцал красным, а горел будто раскаленное железо. На лбу выступила испарина, тоненькими струйками пот стекал по крепкому темно-красному торсу, возбуждение, концентрируясь в низу живота, нарастало с каждой секундой. «Пора бы растопить эту снежную королеву!» - решил он, наблюдая как хозяин закатывает горящие страстью глаза. Сделав глубокий вдох, Казешини сильнее сжал уже почти каменную плоть партнера и, на секунду прекратив толчки, уперся членом аккурат в простату. В тот же момент он повернулся к ноге, возвышающейся над его плечом, и забегал юрким язычком по стопе лейтенанта, а дойдя до большого пальца, принялся его слегка посасывать.- Ахх! АААААХ! – вся сдержанность враз покинула Шухея. Словно обезумев, он метнул на партнера обжигающий взгляд, обхватил ногами его поясницу и вжался изо всех сил, пропуская в себя как можно глубже. – Только… не смей… останавливаться, твою мать! – простонал он, запрокидывая голову.- Слушаюсь, хозяин! – с довольной улыбкой отозвался Казешини, возобновляя прежний быстрый темп глубоких толчков. Шухей метался перед ним уже не сдерживая стонов, выгибаясь при каждом толчке, слегка подавался навстречу ласкающей его руке. Занпакто понимал – надо бы ускорить ласки, так как и сам был почти на пределе, но видеть своего шинигами таким страстным, таким уязвимым и таким… беспомощным, полностью зависимым сейчас от него – это было приятнее любых плотских утех. Согнувшись над лейтенантом, он провел кончиком языка по его искусанной нижней губе и скользнул им в приоткрытый рот. Шухей, обхватив руками его плечи, углубил поцелуй. Два тяжелых дыхания слились в одно, два крепких торса с силой прижались друг к другу – шинигами и его занпакто, сорвавшись со стонов на крик экстаза, кончили одновременно.

Лежа на крепком теле лейтенанта, Казешини улыбнулся, почувствовав, как сильные руки обхватывают его поясницу, однако в следующий момент оказался сброшенным на пол. Хисаги резко выпрямился и сел, но тут же зашипел от боли, вскочил на ноги и, зыркнув на Казешини недобрым взглядом, прихрамывая побрел к футону.- Что?? Я пытался быть нежным, между прочим! – возразил немому упреку занпакто.- Угу, только в другой раз, прежде чем пытаться быть нежным, состриги нахер когти!!! – рявкнул лейтенант, укладываясь на футон и набрасывая на себя покрывало.