Постановка в двух ролях (1/1)
Он лежал на кровати в своей квартире, небрежно закинув руку за голову, и изучал вымышленные узоры на идеально белом потолке. Мыслей не было. Он просто лежал. Так же, как в практически все свободные дни.
На стене мирно тикали часы. Откуда-то с улицы доносились звуки автомобилей, что-то продающих мальчишек. А он просто лежал. Как будто время в его небольшой квартирке остановилось, в отличие от того, другого мира за окном, который, как и прежде спешил куда-то по своим делам, стремился куда-то, к кому-то и к чему-то. А ему спешить было некуда.Светлая просторная комната выглядела аскетически пустой, хотя мебель стояла на своих местах как и раньше. Просто она была идеально чистая. Ни одного предмета не лежало не на своем месте. Все стулья придвинуты точно к столу. Нигде ни пылинки. Ни одной лишней бумажки, газеты, или чашки. Но нет, уборщица не жила вместе с ним. Просто в этой комнате ничего не происходило. Практически ничего.Как будто услышав внутренний зов, он лениво повернул голову в сторону часов.
“Пора к Сюзанне”, - было его единственной мыслью.Он не спеша поднялся с кровати, снял с крючка у двери пиджак, обулся и вышел из квартиры, в которой даже воздух не шелохнулся.В воздухе почти пахло осенью, если бы не изобилие людей, машин и экипажей, которые создавали ровный гул. Он скользил вдоль и сквозь этот поток, не обращая внимания ни на что вокруг, просто стараясь не натыкаться на встречных прохожих. Путь до дома Марлоу был не близкий, но торопиться было совершенно некуда. Все равно она дождется. Всегда дожидалась.Белая дверь приветливо распахнула свои объятия в лавандово-белый дом, из которого всегда так приятно пахло цветами, медом, вареньем и отдушками.- Добрый день, Террус, - дежурная улыбка Миссис Марлоу получила такую же сдержанную в ответ.Сюзанна сидела в своем кресле в гостиной за вышивкой. Услышав его шаги, она подняла глаза и счастливо улыбнулась.- Здравствуй, Сюзанна, - дежурное приветствие, дежурный поцелуй в мягкую щечку девушки. Все как практически каждый божий день. Ни раздражения, ни радости. Простые события жизни, которые повторялись из раза в раз с завидной статикой.Со стороны эта картина могла показаться идиллической. Молодая красивая девушка сидела с вышивкой в руках, а возле ее ног - не менее симпатичный парень, увлеченный книгой. Но на самом деле это был белый холст. Просто тишина. Не о чем было спрашивать, нечего было узнавать. В ее жизни практически ничего не происходило. Все дни проходили в ожидании этого момента, сокращая расстояние до него с помощью вышивки, книг, изучения облаков или цветов в саду. Спрашивать, как прошел ее день, чтобы вновь увидеть милую, но такую бессмысленную улыбку, и услышать банальное “хорошо”? Потому что именно так оно и было. И добавить ей было нечего. Его же дни были забиты театром. Репетиции, читка ролей, примерка костюмов. В театре тоже на удивление ничего не происходило. Режиссер был несказанно рад этому факту: он не мог припомнить день, когда был последний скандал во время репетиции; ведущий актер театра больше их не устраивал, вел себя тихо, исполнял все приказы. Можно было бы взволноваться, что с ним что-то не так, но режиссер был уж больно рад этому покою среди актеров, и старался не лезть не в свое дело, чтобы не разбудить потухший вулкан. Сюзанна со временем почти перестала спрашивать, как дела в театре, потому что в ответ слышала именно эти дежурные фразы. “Хорошо. Репетируем. Роберт рад.”Когда в окна скромно заглянул закат, молодой человек, как обычно, встал, вежливо попрощался с юной хозяйкой, ласково прикоснувшись к щеке, и пообещав “постараться прийти завтра”, вышел на улицу.Ну, вот и закончился очередной день. Пустой, как и любой выходной без театра. Слава богу, что завтра репетиция! От звенящей тишины почти начинала гудеть голова. Пустота. Пустота везде. Дома, в душе, на улице. Домой идти было совершенно не за чем. Оставаться на улице тоже. И он просто брел. Бездумно. Брел по улицам Нью-Йорка, интуитивно приближаясь к центральному парку, где в это время людей было уже мало, но зато был чистый воздух, такая же звенящая тишина и почти красивая природа, что почти могло его обрадовать.Квартира встретила его холодной темнотой, радостно распахнув объятия блудному хозяину. Не включая свет, он прошел на кухню и поставил чайник. Автоматическими движениями он заварил себе чай, с легкой полуулыбкой вспоминая, как когда-то весной ему хотелось разбить этот чайник о стену. И он бы сделал это, если бы рука рефлекторно не отдернулась от горячего металла. Теперь это был просто чайник.Почти залпом выпив горячий чай, он быстро разделся, аккуратно повесил одежду в шкаф, и отдался в объятия холодной постели. Придет ли сегодня сон? Наверняка. Бессонница почти не мучила его в последние месяцы. Он научился не вспоминать. Не думать. Хотя, наверное, это его сознание научило его больше не вспоминать. Так стало легче. Не свыкнуться с потерей, а просто о ней не думать. Приспособиться. Просто не думать. Завтра будет новый день, который будет такой же спокойный, как и сегодняшний. Только чуть более приятный, потому что в нем будет что-то кроме тишины. Тишины его дома, ее дома. Несмотря ни на что, он был рад общению с людьми. С теми, с кем можно поговорить… точнее, кого можно послушать. У кого в жизни что-то происходит. Ведь так приятно осознавать, что весь мир не рухнул, что он все же принадлежал хотя бы частично к реальному миру, который держал его на плаву, не позволяя совсем потерять связь с происходящим.Через несколько минут он закрыл глаза и провалился в такой же темный пустой сон.