3 (1/1)
Грохот за стеклом, грохот в сердце. Шум в ушах, шум в теле. То ли внутреннее чувство, то ли бред сумасшедшего ползет по всему телу. Разговор с Вильгельмом проплывает мимо. Что-то явно невнятное капает изо рта Миджин, как воск догорающей свечи. Ожог. Проклятье. Она не может связать разговор воедино – словно в тумане она пробирается к образу собеседника.
Внутри ветер вокруг пляшущего крика, ладони прячут плачущее лицо. Не сделать шаг, не прошептать от нехватки воздуха.
- Старайся не думать о том, что сделала.
Смолкла буря. А следом за ней пустота и скрип, пробирающийся сквозь голову.
Глаза Миджин, будто резко проснулись, дали понять, что вопрос о произошедшем наконец пробрался к ней, однако Вильгельм не торопился рассказывать все новости дня.
Они шли к его дому молча, не проронив ни звука. Слышны были только шаги.
Открыв дверь, в голову ударил знакомо родной запах, который не сопоставим ни с чем, кроме уюта и чувства безопасности. Те же серые невзрачные стены, те же высокие окна и тот же знакомый кухонный диванчик, на котором расположилась Миджин. Вильгельм принялся заваривать чай. Этим ароматом пропиталась кухня и даже коридор, но это никогда не отталкивало. Напротив, как в детстве, хотелось бежать за чашкой чая и вкусным пряником на столе, сесть и слушать истории Вильгельма, который начинал ворчать, если называть его дядей.
Однако здесь и сейчас те ощущения прямо перебивал страх произошедшего и чего-то неизвестного. Не зная, куда девать глаза, уши, руки и все свое тело, в котором сердце с головой выплясывает на каждом этаже переживаний свои знаменитые аккорды бурной фантазии и веры в них, Миджин схватила со стола пульт, будто тот хотел бежать, но лишь нервно продолжала держать его.
Вильгельм присел рядом и рассказал историю, произошедшую с ним. Миджин же настолько вслушалась, что могла представить все, будто видела это лично.
Шелест деревьев, гул улиц – обычный город, вечно торопящийся, чего-то желающий. И вот, здесь стоит Вильгельм. Он пытался связаться с Миджин всеми возможными способами, однако даже дома не удалось ее обнаружить. Пропала. И очень невовремя. Отчаялся, зарылся в волосы, чтобы найти хоть какую-то зацепку в голове.
Миджин пропала, затерялась, растворилась среди шума пыльных дорог, только ее едкий эфирный след дает наводку, куда идти. Им известна одна тайна, которую она хранит ото всех. И эта тайна разразилась на улицу вечером.
Пожар не от спички – он от страхов и переживаний, негодований и потерянности Миджин. Стоит лишь поддаться им, и от нее бегут огни пламени, не разбиравшие, что у них на пути. Губят все.
В их мире стали сходить с ума живущие и не живущие – каждый, кто связан с магией. Эфирное пространство сломано.
Не сдержалась, не утаила, и теперь не знает откуда брать силы, чтобы посмотреть в глаза кому-либо. И более, она чувствовала, что услышит в конце.
Вильгельм закончил свой рассказ фразой, пробившей грудь насквозь: «Нам нужно вернуться в Бахорку».