Часть 9. На грани — не сорвись. (1/2)

***

За окном мелькали серые пейзажи, над городом вновь собирались тяжёлые дождевые тучи. Лето в этом году совсем не радовало и не предвещало ничего хорошего. Люмин поправила наспех намотанную, уже пропитанную кровью, повязку на ладони с порезом. Боли почти не чувствовалось, девушка настолько привыкла к таким мелким ранам, что научилась не обращать внимание. Царапина и царапина, дома обработает перевяжет и потом снова в порыве битвы ранит, не привыкать. Кровь из носа уже остановилась и любезно одолженный платок почти полностью окрасился алым. Кажется Люмин недооценила откат от заклинания, и все же ей явно не было так плохо, как ей прогнозировал хотя бы тот же Чун Юнь.

Инспектор Лу Хао в начале поездки пытался разговорить экзорциста, но та либо отвечала невпопад, либо игнорировала вопросы вовсе, потому мужчина сдался, понимая, что Глэдис находилась не в лучшем расположении духа. На прощание Люмин лишь кивнула младшему инспектору, устало заходя в подъезд. В машине слабость в ногах не ощущалась так сильно, потому поднимаясь в свою квартиру экзорцист придерживалась рукой о стену на всякий случай, мало ли усталость возьмёт верх, она ведь больше суток не спала.

Квартира встречала серой пустотой и идеальной тишиной, хотя чего Люмин могла ещё ожидать? Счастливые дни закончились шесть лет назад, как раньше больше никогда не будет. Она ведь уже должна была привыкнуть, так почему сердце все еще больно сжимается в груди от одной мысли, что когда-то экзорцист спешила домой с огромной охотой, когда-то её ждали, а теперь лишь заставляет себя из раза в раз оставаться в холодной квартире?

Верхняя одежда летит на тумбу у входа, обувь в хаотичной порядке разлетается у порога. Виатор проходит на кухню, бросив усталый взгляд на разбросанные по всему полу бумаги, а затем переводит на карту. Упрямый старший инспектор даже не дал ей договориться. Разве сейчас не важно найти преступника и остановить его? С первого взгляда Сяо не выглядел тем, кто беспокоится за своих сотрудников, с Люмин у них и подавно напряженные отношения — он её ни во что не ставит в плане профессионализма, она его слушает через раз, подавляя в себе желание игнорировать при каждой возможности. И почему только Ху Тао так внезапно решила уехать в горы на задание? Обычно она не упускала ни единого шанса поработать с полицией, вызываясь добровольно с самого прихода Люмин в ассоциацию.

Достав из кармана телефон, экран которого теперь был украшения парой трещин, она сделала пару снимков карты, а затем записей, где примерно были описаны будущие места убийств и ещё не найденные, либо упущенные тела, а затем все переслала старшему инспектору, в сообщении указав подробные координаты возможно следующих мест убийства. Хоть её теория и казалась идеальной, но все равно нужно было все проверить несколько раз и убедиться, прежде чем сразу бросать все силы, доверившись неподтверждённым данным. К тому Люмин ещё не получила данные от Дайнслейфа о девятиконечной звезде, да и ей самой не помешало бы наведаться в библиотеку в уединённом среди гор училище для экзорциствов, возможно найдет что-то полезное для дела.

А сейчас ей стоило бы отдохнуть, наконец лечь спать, но тело ощущалось таким грязным, потому первым делом Люмин идет в душ. Грязная одежда оказывается в стиральной машине, теплые струи души мягко падают на уставшее тело девушки. Она закрывает глаза, подставляя лицо под струи воды.

Вдох.

Сердце колотится быстро-быстро, будто бы готово выскочить в любой момент из воды. Вся усталость разом наваливается на её плечи, будто бы готовая пригвоздить девичье тело у земле. Ноги вновь становятся ватными, голова гудит от нескончаемого потока мыслей.

Она слишком устала.

Ей пора отдохнуть, но никогда не получалось.

Ей бы сейчас взять и пойти спать, но сон не шёл, её продолжал разъедать изнутри страх. Одна ошибка — и пострадали бы тысячи людей, одно её неверное решение, и она никогда бы не смогла отмыться от крови на своих руках. Внутри все ломалось и шло трещинами, все её напускное спокойствие и безразличие разбились, подобно упавшему на камень хрусталю. Её мелко трясет, грудь сдавливает и дышать становится тяжело.

Она будто тонет и не может выбраться из этого состояния, все сильнее и сильнее погружаясь на дно, в ожидании того, кто её выдернет из этого кошмара, кто вытащит из пучин того ада, в котором она постоянно оказывается, без возможности сопротивляться, без возможности самостоятельно найти выход из этого лабиринта подавляемого страха и эмоций.

Люмин устала, правда устала от такой своей жизни, которая только и состоит из вечного противостояния, из постоянной борьбы не только с демонами, но с самой собой. Девушка боится однажды потерять себя, упустить ту Люмин, которой она была шесть лет назад, уступая месту той пустой личности, за которой она сейчас прячется.

Сильная, смелая, бесстрашная Люмин, в которой все видят какую-то особую надежду на спасение, видят в ней инструмент, который обязательно разберется со всеми проблемами, касающихся демонов.

Почему никто не видит, что ей тоже страшно?

Почему в уже потухшем золоте её глаз никто не замечает маленького ребенка, нуждающегося в утешение, в поддержке? Она ведь тоже живая, она тоже умеет чувствовать, умеет уставать, так почему никто никогда не спрашивает, в порядке ли она? А если и спрашивают, то только когда она возвращается с задания, и то интересуются не у «Люмин», а именно у «экзорциста Люмин».

В этой жизни у неё остался лишь Итэр, которого она обязательно спасет, который однажды обязательно откроет глаза и спросит: ”как ты поживала, сестра? ”. И она расскажет, обо всем расскажет и вместе с ним наверстает упущенное им время.

А пока она будет терпеть. Возьмет себя в руки, крепко сожмет кулаки и будет уверенно шагать вперёд, даже если идти придется босыми ногами по битому стекло, оставляя после себя окровавленные следы. Таков её путь.

Смыв всю грязь с себя, девушка наспех накидывает халат, даже толком не высушив волосы. Перекусить не мешало бы, но её подташнивало, да и в холодильнике, как говорилось, мышь повесилась, она опять забыла купить продукты, совсем замоталась со своей работой.

Когда в комнате становится слишком тихо, её сердце начинает стучать в груди, как будто пытается вырваться наружу. Глаза, полные слёз, отражают противоречивые эмоции – страх, гнев и невыносимую боль. Почему опять так тяжело? Почему она не может в очередной раз сдержать слезы?

Каждая мелочь, когда-то привычная и незначительная, вдруг становится невыносимой. Звуки внешнего мира сливаются в какофонию, подавляющую её сознание. Она пытается вдохнуть, но воздух кажется тяжелым, полноту грудной клетки сжимает невидимая рука. Мысли рвутся, как запутавшиеся нити.

«Что со мной не так?»

Подушку, окружённую тёмными тенями, она сжимает в руках, но это не приносит облегчения. Внутри – буря, вихрь эмоций, который отталкивает её от привычного комфорта. Она понимает, что у неё не осталось тех, кто мог бы её понять – как описать то, что невозможно выразить словами? Ей сейчас сильно не хватает Итэра. Возможно, это пресловутая связь близнецов, но брат всегда мог понять, что с Люмин что-то не так. Одного взгляда было достаточно, чтобы он чуть нахмурил брови и серьёзно спросил:

—«У тебя все хорошо?»

И после этих слов Люмин обычно не могла больше все держать в себе.

Время теряет смысл. Часы ползут медленно, как будто и они пытаются уговорить её оставаться в этом состоянии покоя, но она не может. Каждый миг тянется вечно, и внутри неё зреет жгучая истома. Она готова закричать, выпустить наружу всё то, что душит изнутри.

На мгновение её охватывает желание отключиться от этого мира, скрыться от взглядов и ожиданий. Она погружается в тёмные глубины собственных мыслей, пытаясь найти хоть малейший проблеск света, который ускользает от неё, словно призрак в тумане, но приходя в себе неизменно видит одно: пустая квартира, давящая тишина, прерываемая уличными звуками из приоткрытого окна.

Уснуть она так и не смогла.

Опять.

***

На следующий день, как будто мир вокруг неё замер, а сама Люмин осталась в состоянии немого потрясения. Солнечные лучи, проникающие в окно, кажутся яркими и жестокими, словно пытаются высветить каждую её печаль, каждую тревогу. Она кладёт руку на лоб, ощущая, что он все еще пульсирует от вчерашнего напряжения.

Глаза тяжёлые, как будто веки наполнились свинцом. Каждое движение требует усилий, словно она пробирается через толщу воды. Даже простые действия, такие как умывание или одевание, превращаются в настоящую задачу, требующую невероятной концентрации. Экзорцист избегает взгляда в зеркало, не готова столкнуться с отражением, которое явно показывает её внутреннее состояние - взгляд потерянный, волосы растрепанные, под глазами залегли глубокие мешки, а кожа бледная, как будто сама жизнь покинула её.

Люмин совсем не хочет выходить на улицу, сталкиваться с внешним миром, который продолжает вращаться с той же скоростью, не обращая внимания на её страдания, но короткое сообщение от господи Шэнь вынуждает пойти в ассоциацию. Ей будут читать нотации, как делать не нужно? Отстранят от работы? Накажут? Поругать может и поругают, но точно не отстранят. Сейчас нападения демонов участились, каждый экзорцист на счету, потому Виатор отделается выговором.

Погода в июне продолжала оставаться нестабильной, и после вчерашнего дождя уже светило яркое солнце. Так раздражало это непостоянство что в жизни и настроении, что в окружении.

До ассоциации девушка все же дошла, с какой-то детской боязнью быть наказанной заходя внутрь. В здании было оживлённо, обычные работники сновали по первому этажу, переносив папки из одного в кабинета а другой, а кто-то и вовсе относил тяжёлые коробки на верх в архив. Экзорцисты выбирали получали новые задания, продолжая жаловаться, что опять слишком далеко, но все же куда лучше, чем встретиться с каким-либо высокоранговым демоном, подобного вчерашнему. В лаборатории наверняка прибавилось работы по изучению останков этого демона. Давно Ли Юэ не сталкивался с настолько проблемной тварью.

До кабинета Шэнь Хэ Люмин шла ловя на себе заинтересованные взгляды. Скорее всего кто-то из экзорцистов, участвовавших во вчерашней операции, растрепал о произошедшем и многим не терпелось узнать подробности и от Глэдис, а может наоборот ждали, что же с ней сделают старшие, за такие неоправданные риски жизнями сотни людей. Раздражало, то слишком яркая погода, то люди подстать этой погоде — такие же яркие и слишком активные.

Короткий стук дверь.

— Можно?

— Заходи, — послышался по ту сторону спокойный голос Шэнь Хэ. Люмин послушалась, входя в кабинет.

Помимо госпожи Шэнь внутри оказались Чун Юнь и вчерашний светловолосый незнакомец с катаной. Выглядели те помято, как и Люмин. Видимо им тоже пришлось тяжко после использования такого количества сил.

— Здравствуй, — поприветствовала Шэнь Хэ. Чун Юнь просто кивнул, а незнакомец махнул рукой, мило улыбнувшись несмотря на усталость. — Думаю мне не стоит говорить зачем ты здесь, а стоит сразу начать с того, что ты рисковала слишком многим. Мне интересно, когда ты стала такой безрассудной?

— Я была такой всегда. И у меня не было времени ждать кого-то. Или было бы лучше дать демону выбраться и сожрать ещё больше людей, становясь сильнее? Сколько бы тогда еще полегло экзорцистов?

Шэнь Хэ некоторое время молчала, понимая, что в какой-то степени Люмин была права, у них не было времени ждать и давать демону еще больше набираться сил, и все же рисковать собой тоже было нежеланно.

— Я все понимаю, но ты могла не выжить.

— Я знала на что шла и не была первой, кто использовал это заклинание в одиночку, точнее мне все равно в итоге помогли, за что я очень благодарна, — Люмин взглянула в сторону молчавших юношей, с любопытством наблюдающих за диалогом. — Я взвесила все и была уверена в успехе. Разве я когда-нибудь ошибалась в таких делах?

Женщине крыть было нечем. Она с грустью взглянула на экзорциста, понимая, что вчера была чрезвычайная ситуация и другого выбора не было, но все равно внутри все сжималось от осознания, что Люмин могла умереть. Вчера итак погибло достаточно много экзорцистов и потерять выходца из семьи Виатор — худшее, что может случиться с ассоциацией. Потому что если появится демон сильнее, кто еще сможет с ним справиться? Шэнь Хэ было стыдно взваливать на плечи Люмин столько работы и ответственности, но выбора не было. Демоны становятся смелее и сильнее, а экзорцистов с каждым все меньше. Возможно было виновато ее воспитание, ведь Шэнь неоднократно слышала про Виатор, ей о них всегда рассказывали, как о сильных экзорцистах, их восхваляли, но когда в один день почти всю семью вырезали — в их силе усомнились, обвинили в слабости, хотя многие у ассоциации знали, что подобные слухи лишь жалкий бред. Демоны всегда были за гранью человеческого понимания, люди по сути своей все до единого трусливы и слабы, но даже у них нашлись силы давать отпор порождениям бездны, превосходящим людей по всем параметрам. И разве можно было назвать экзорцистов — слабыми? Нужно иметь огромное мужество, стоя перед лицом опасности, шагая под руку со смертью каждый божий день.

— Нет, — окончательно сдавшись, Шэнь Хэ опирается подбородком на сцепленные ладони. — Как твое самочувствие?

— Нормальное.

— По виду не скажешь. Ты была у Бай Чжу?

— В этом нет необходимости.

— Есть. Это приказ. Сейчас же отправляешься к врачу, а позже жду от тебя отчет на три тысячи иероглифов о вчерашнем происшествии. Написанным от руки. Мальчишек тоже с собой захвати, им сегодня не до работы, — возвращая голосу холодный тон, приказывает старший экзорцист. — Кстати, забыла представить. Юноша, любезно помогавший тебе вчера с заклинанием — Каэдэхара Кадзуха, странствующий онмëджи. Позаботься о нём, на некоторое время он останется в Ли Юэ и обучит наших экзорцистов новым заклинаниям из Инадзумы. И чтобы до завтра в ассоциации вас троих не видела. До свидания.

Люмин кивнула на прощание, покидая кабинет. Что же, как она и думала, её сильно не наказали и все это было не более, чем игрой на публику, что якобы никому ничего не будет сходить с рук, даже если ты сильный и уважаемый экзорцист.

— Приятно познакомиться, рассчитываю на вашу помощь, — разбавил тишину онмëджи, когда все трое оказались за пределами кабинета.

— Приятно познакомиться, я Люмин Глэдис, — девушка слегка поклонилась. — Спасибо за помощь вчера.

— Был рад оказаться полезен вам, — он тепло улыбнулся, смотря прямо в глаза экзорцисту.

И вновь неловкая тишина. Кадзуху хоть и предупреждали, что Люмин не особо общительная, но он не судит людей по чьим-то словам. Оказалось зря. Люмин была именно такой, какой её описывал Чун Юнь, с которым мечник нашел общий язык еще вчера на приёме у врача.

— А теперь все дружно к Бай Чжу, пока очередь не набежала, — напомнил о себе второй экзорцист, старательно избегающий прямого взгляда Люмин. Похоже все еще злился за вчерашнее.

До кабинета Бай Чжу больше никто так и не проронил и слова. Люмин и в радость, сейчас совсем не было желания с кем-то общаться, так как предстоял распрос от доктора, а потом еще и Дайнслейфу все объяснять. Чудо, что он еще не позвонил, видимо еще не донесли информацию, но после приёма у Бай Чжу точно узнаёт. С ним общаться было тяжелее всего, именно поэтому девушке не нравилось, когда её опекуну докладывали чуть ли не о каждом ее действии. Раздражало.

— Какие люди, госпожа Глэдис. Обычно ты не так часто гостишь у меня, а теперь прошла всего неделя, как ты опять тут. Не удивительно, что так часто дождь идет в последнее время, — как обычно не удержался от язвительного комментария доктор.

— И вам добрый день.

— Здравствуйте, — одновременно поздоровалась экзорцисты.

— Какая сразу вежливая, — Бай Чжу достал из шкафа со стеклянной дверкой два бутылька.— Молодые люди, можете взять и уходить, вам повторный осмотр не нужен, принимать раз в день после до еды одну ложечку, а вот ты останешься, — поверх очков строго взглянул на девушку доктор.

Кадзуха и Чун Юнь явно не хотели испытывать терпение доктора, потому взяв необходимое лекарство — поспешили покинуть кабинет. Меньше всего Люмин хотелось один на один оставаться с Бай Чжу, тот всегда задавал странные и неловкие вопросы, заводя в тупик.