Глава 4 (1/2)

– Тебе от меня ничего не скрыть.

Гермиона громко сглотнула, всеми силами стараясь не реагировать на эту провокацию. Рука Мораны резко разжалась, и она вернулась в исходное положение, будто ничего и не произошло. Лишь дьявольская улыбка и прищур глаз выдавали ее истинные намерения.

– Что же, господа, – обернулась она к мужчинам, сопровождавшим ее. – Ах, да! И дамы, – Морана вернула свое внимание Гермионе, отчего дискомфорт девушки стал еще ощутимее, чем прежде. – Мне нужно поболтать с Алексеем, раз уж он здесь, а вы пока отведите гостью в дом к Драко.

Малфой, который до этого изучал свои ботинки, резко поднял взгляд на Морану. Ни один мускул на его лице не дрогнул, словно происходящее было настолько обыденным и ничуть его не трогало. Однако Гермионе была знакома эта дымка, туманом обволакивающая взгляд. Окклюменция оставляла следы лишь для тех, кто сталкивался с ней ранее, поэтому вряд ли кому-то еще из этой странной компании был заметен щит, выставленный Малфоем.

– Саша, проводи их, будь любезен, – с улыбкой промурлыкала Морана, а затем резко развернулась и проследовала к Алексею, выкуривающему уже четвертую сигарету на пристани. Очевидно, мнение мужчин ее не интересовало – это был приказ.

– Пошли, – буркнул амбал.

Драко молча последовал за ним, держась подальше от Гермионы, избегая ее, словно чумы. Она же, в свою очередь, испепеляла его взглядом, совершенно не боясь быть замеченной. Ее внутренности скручивало от одной только мысли о том, что им предстоит как минимум диалог. Мерзкий предатель, бродящий, словно верный пес за своей повелительницей. Сменил одного хозяина на другого.

Мозгом Гермиона понимала, что не стоит делать поспешных выводов, но гнев, смешанный с желчью, бурлил внутри, затмевая любые ее попытки успокоиться.

Внезапно Александр обернулся на Гермиону и спросил:

– Алексей сказал, что вы тоже из Англии будете?

– Тоже?

– Ну, прямо как наш Драко.

Со стороны Малфоя послышалось невнятное ворчание, которое прекратилось, стоило Гермионе на него обернуться. Взгляд серых глаз впился в нее тысячью гвоздей. Девушка могла поклясться, что только что была распята в его мыслях.

– Что, подружка не выдержала и прибежала за тобой, а? – Александр хлопнул своей ручищей Малфоя по плечу и засмеялся, прерывая этот импровизированный шторм из взглядов.

Драко резко повернулся к собеседнику и прошипел сквозь зубы:

– Впервые. Ее. Вижу.

– Э, да ладно тебе, вон какая симпатичная девчонка.

Внутри Гермионы загорелся огонек возмущения. Ее обсуждали, словно товар. Как предмет мебели, который можно выбрать в магазине. Будто она сейчас не шла рядом с ними и не слышала всего этого.

– Вообще-то я еще здесь! – не выдержала девушка.

– Тихо-тихо, красавица, считай это за комплимент.

– Благодарить не стану.

Гермиона фыркнула и отвернулась, давая понять, что диалог окончен.

– Какие-то вы, англичане, нервные, – уже тише проговорил Александр, но намек понял и до самого входа в деревню молчал.

Наконец взору девушки предстало поселение. Оно было огорожено покосившимся деревянным забором, который огибал весь периметр. Подойдя ближе, Гермиона смогла рассмотреть руны, вычерченные то ли мелом, то ли белой краской на каждой дощечке. Эти руны были ей незнакомы, они отличались от тех, что она изучала ранее. Они либо защищали жителей от кого-то извне, либо выполняли обратную функцию, о которой девушке не хотелось думать прямо сейчас, чтобы не пропустить еще что-то важное. Она изо всех сил пыталась запомнить каждый свой шаг, каждую мелочь и ориентир, чтобы впоследствии знать, куда бежать.

Деревня была сравнительно небольшой. Хаотично разбросанные дома виднелись по обе стороны от тропинки. Все они выглядели почти заброшенными, явно уставшими от времени. Наличие жизни выдавал лишь еле заметный свет, льющийся из окон большинства из них. Около каждого дома можно было встретить его обитателей. Кто-то перекладывал дрова, кто-то стоял с ведрами у колодца. Но все как один замирали и в упор смотрели на проходящую мимо троицу. Стоило им пройти, как слышался шепот, который сложно было разобрать из-за шума, стоящего в ушах Гермионы.

Когда впереди осталось лишь три дома, спутники Гермионы резко свернули к одному из них. Судя по всему, это и было временным жилищем Малфоя. Таким же холодным и темным, как и он сам.

***

Дом слизеринца выглядел так же аскетично внутри, как и снаружи. Повсюду было темное дерево, которое придавало мрачности окружающей обстановке. Комната, по всей видимости, была одна, и значительную ее часть занимала печь – белая, со следами копоти. У дальней стены располагалась односпальная кровать, заправленная как по линейке.

Гермиона могла поклясться, что аристократичная натура Малфоя не смогла бы вынести ни единой складки на покрывале. Странно, что он не притащил с собой на остров эльфа.

Рядом со спальным местом стояла тумбочка, на которой сиротливо лежала книга с потертой обложкой. Обеденный стол с лавкой, платяной шкаф со слегка покосившейся дверцей и торчащий из стены светильник без лампочки. Хотелось задать вопрос про свет, но ответ был очевиден – свечи. Они были расставлены по всем поверхностям.

Осматривая окружающую обстановку, Гермиона почувствовала, как ее затылок нагрелся от чужого взгляда, но обернуться и выдать себя она не могла. Поэтому, стиснув зубы, она продолжала игнорировать своего школьного врага.

Александр, к слову, по всей видимости, чувствовал себя здесь уже не так уверенно, как прежде. Перекатываясь с носка на пятку, он поджимал губы в нетерпении, будто ждал возможности оставить это место как можно скорее.

Гермиона про себя хмыкнула. Неужели Малфою удалось даже в этом месте заработать себе неприятную репутацию.

Внезапно раздался голос, от которого она невольно вздрогнула:

– Ты можешь идти. Уверен, Морана не будет против.

Малфой говорил строго, уверенно. В его интонации больше не было ни сомнений, ни легкого налета истеричности, как в школьные годы. Лишь жуткая размеренность, от которой по всему телу ползли мурашки.

– Но она сказала мне провести вас, – засомневался Александр.

– Ты провел. Можешь идти.

Мужчина простоял еще полминуты, явно размышляя, а потом молча кивнул и удалился.

Вот так просто. Гермиона опешила.

Но не успела она сказать и слова, как тут же оказалась прижатой к ближайшей стене. Затылок обожгло болью, и девушка вскрикнула.

В нос тут же ударил запах полыни, смешанный с кедром. Малфой крепко держал ее за плечи, явно оставляя синяки под своими пальцами. Щит пал, и в его глазах пылала чистая ярость, грозящая разобрать окружающее пространство на атомы.

– Отпусти меня, чертов предатель! – прохрипела девушка, пытаясь высвободиться. Ее ладони метались по его рукам, пытаясь вести борьбу, заведомо проигранную его крепкой хватке.

– Ты, мерзкая продажная змея! Я так и знала, что тебе нельзя верить! Только и можешь, что бегать и слюнявить пятки своих хозяев, подлый, мерзкий...

Если до этого девушка считала, что в его глазах сочилась злоба, то сейчас оттуда рвалось наружу адское пламя. Он резко перехватил одной рукой оба ее запястья, а другой сжал подбородок, вынуждая замолчать.

– А ты все такая же маленькая истеричная сука, Грейнджер. Орешь громче всех, только вот тебя, как всегда, никто не слышит. Запомни: еще раз откроешь рот в мою сторону – я тебя уничтожу. И мне будет абсолютно плевать на твой грёбаный Орден.

На секунду девушка замерла. Стоило оплакать противного мальчишку из Слизерина, который докучал ей все эти годы. Его больше не было. Сейчас перед ней находилось неизведанное, непредсказуемое существо, сохранившее лишь внешние черты от себя прежнего.

После минутного замешательства Гермиона снова предприняла попытку вырваться из хватки. Малфой в ответ только усмехнулся.

– Не пытайся, Грейнджер. Давай лучше выясним, какого чёрта ты здесь забыла.

Он отпустил руку от ее челюсти и снова начал удерживать ее за плечи. Девушка резко вдохнула и закашлялась, пытаясь восстановить дыхание.

– Отвечай.

– Я ничего тебе не скажу, Малфой. Как тебе вообще можно было доверить хоть что-то серьезное? Ты же просто конченый псих.

Парень довольно ухмыльнулся.

– Сочту за комплимент.

Продолжая брыкаться, Гермиона кричала оскорбления. Ее будто прорвало. Она уже даже не понимала, на кого она толком злится: на Малфоя, на руководство Ордена, на Волан-де-Морта или на обстоятельства.

– ...Видимо, все-таки мозги у них есть, раз они отправили меня проверить...

И тут же замолчав, девушка осознала, что выдала себя с потрохами. Захотелось зарядить себе оплеуху.

По лицу Малфоя расплылась улыбка. Он отстранился и отошел в сторону, облокотившись на стол, скрестив ноги.

– Так вот в чем дело. Грюм не получил весточку и отправил золотую девочку проверить, как дела?

Гермиона поджала губы и продолжила молчать. Смотреть ему в глаза стало невозможным от стыда за собственную оплошность.

– Так вот знай, Грейнджер, я не предавал твою шайку слабоумных и отважных. Поэтому вали отсюда, пока не поздно!

Ее ноздри гневно раздулись, зубы сцепились, а щеки залились алой краской.

– Тебе не кажется, Малфой, что ты и твоя проклятая семья уже сделали достаточно, чтобы доверие Ордена навсегда осталось для вас несбыточной мечтой?

Челюсть слизеринца сжалась, под скулой дёрнулась мышца. Слова попали точно в цель – острые, как лезвие. Он дал им повиснуть в воздухе на мгновение, позволяя превратиться лёд, кристаллизующийся между ними.

– О, я прекрасно знаю, что натворила моя семья, – его голос звучал тихо, намеренно медленно. В уголке рта дрогнула горькая усмешка, так и не коснувшаяся глаз. – У меня даже имеются шрамы в доказательство.

Взгляд Гермионы неосознанно метнулся к его торсу, но он был скрыт одеждой.

– Так что пощади меня от нравоучений, ma étoile. Ты думаешь, я не подвожу этот счет каждую ночь? Каждый раз, когда отправляю очередное зашифрованное послание, каждый раз, когда лгу ему в лицо – ты думаешь, я не знаю, что они предпочли бы видеть меня мертвым?

Он сделал шаг вперёд, пальцы непроизвольно сжались в кулак.

– Но вот в чём дело – ты не имеешь права стоять здесь и судить о том, сколько еще я должен сделать, чтобы искупить мою долбанную вину. Я не просил твоего одобрения. И уж точно не просил, чтобы ты за мной присматривала.

Его взгляд скользнул по ней – алым щекам, гневной позе – будто фиксируя новую переменную в уравнении, которое он еще не решил.

– Так скажи мне, Грейнджер – ты здесь, чтобы помочь, или просто чтобы стоять и разочарованно смотреть?

Она дрогнула – его речь, полная внезапных признаний и намеков, на секунду выбила её из колеи, но праведный гнев, сочившийся из неё, требовал выхода.

– Я не твоя нянька, Малфой. Можешь убираться обратно под мамину юбку и ждать, пока другие закончат эту войну за тебя, чтобы ты мог вернуться к тому, что действительно интересует таких, как ты – выставить пару эльфов на аукцион, сшить себе ещё один чёртов костюм на заказ или купить очередной стул, украденный из музея.

Он было открыл рот, чтобы ответить, но она не дала этого сделать, продолжив наступать на него:

– Теперь, когда я здесь, я прекрасно справлюсь без твоей помощи. Насколько мне известно, ты в любом случае не добился особых успехов.

На мгновение воцарилась тишина. Такая, что бывает перед бурей – напряженная, электрическая, словно змея, замершая перед броском. Выражение его лица не изменилось. Сначала. Затем, медленно, губы искривились во что-то, что было не совсем улыбкой – скорее звериным оскалом. А голос, когда он наконец зазвучал, был обманчиво легким – почти насмешливым. Почти.

– А, ну вот и оно. – Лёгкий наклон головы, стальные глаза. – Фирменный стиль Грейнджер. Истерика, парочка оскорблений, вычитанных в книжках, и наконец вздернутый нос и провальная попытка казаться уверенной. В этом вся ты, ma étoile. Куча шума и ничего полезного. Могла бы и вовсе кричалку прислать – сэкономила бы время.

Он оттолкнулся от стола и шагнул ближе. Его сапоги отчётливо стучали по деревянному полу – намеренно, неспешно. Каждый жест излучал холодную, сдержанную ярость – ту, что не кричит, не дрожит. Ту, что ждёт.

– Так скажи-ка мне, как именно ты отслеживала мои «успехи»? Или вы просто решили, что раз я не присылаю еженедельных отчётов, значит, валяюсь где-то, потягивая vin rouge и любуясь пейзажами? – Резкий, презрительный смешок. – Нет, нет, не отвечай. Мы оба знаем, что ты понятия не имеешь, чем я здесь занимался. Потому что если бы знала – то поняла бы, что дышишь ты сейчас только потому, что я позволил.

Он наклонился ближе, голос упал до ядовитого шёпота:

– Так что, конечно, справляйся без меня. Смело шагай за ту дверь. Посмотрим, как долго продержишься, пока тьма, холод или те, кто охотятся по ночам, не решат, что ты – куда вкуснее их привычного ужина.

Гермиона вздрогнула. Никто и слова не сказал про ночную охоту. Это была новая информация, которую необходимо запомнить, однако сейчас ее мозг был полон раздражения, которое она не могла удержать в себе. Малфой имел поразительные способности к разрушению ее ментального равновесия. Секунда – и она превращалась в нервного подростка, неспособного сдерживать свою агрессию. Гермиона определенно не гордилась подобными взрывами, но, видит Мерлин, молчание было выше ее сил.

– Мне достаточно одного факта: меня прислали сюда вытирать твои слюни, потому что будь ты хоть на что-то способен, меня бы не отрывали от куда более важной миссии, Малфой. Так что хватит расхаживать тут, как напыщенный павлин, изображая гения.

Да, она снова не сдержалась. И что вы ей сделаете? Она на богом забытом острове.

Его дыхание на миг прервалось – всего один раз – прежде чем он издал тихий, мрачный смешок.

– О, пожалуйста, – прошептал Малфой, приближаясь к ней с ленивой уверенностью хищника, уже знающего, чем закончится схватка. – Если бы Орден и вправду считал меня беспомощным младенцем, они прислали бы кого-то расходного. Но вместо этого отправили тебя – свою маленькую звёздочку. Свою любимицу. – Последнее слово прозвучало ядовито, с насмешливой интонацией, достаточно острой, чтобы оставить кровоточащий порез.

Он наклонил голову, делая вид, что размышляет, но в его глазах горело нечто опасное.

– Скажи-ка, это раздражает? Осознание, что они доверили мне внедриться сюда в одиночку – но стоило мне замолчать, как они в панике притащили тебя, будто какую-то элитную няньку? – Ещё шаг, и теперь он стоял так близко, что она могла разглядеть тени под его глазами и напряжение в скулах. – Или тебя гложет нечто похуже? То, что в глубине души ты знаешь: я играю в эту игру дольше, чем ты вообще понимала её правила.

Пауза. Затем – мягко, как издевка, обернутая в бархат:

– Может, именно поэтому ты так отчаянно пытаешься убедить себя, что я тебе не нужен.

Она фыркнула, но это прозвучало жалко. Ей действительно была нужна его помощь, его знание этих мест, владение информацией, на сбор которой уйдет уйма времени, которого у них попросту нет – но признать это было все равно что растоптать собственную гордость и станцевать на ее осколках.

– Ты мне нужен? – голос девушки дрогнул от ярости. – Похоже, холод совсем заморозил твой мозг, если ты думаешь, что кому-то может что-то понадобиться от такого, как ты, Малфой.

– Я бы скорее попросила помощи у тех ночных чудищ, или кем там ты меня пугал, чем у тебя. – Её губы искривились в жесткой усмешке. – Они, скорее всего, куда более обаятельны.

Впервые с её прихода маска Малфоя дрогнула – на мгновение в ледяном взгляде мелькнуло что-то обнаженное, незащищенное. Но уже в следующий момент он восстановил контроль, заменив уязвимость привычной усмешкой.

– Они и правда очаровательны, – протянул он, – и куда вежливее. Хотя бы дожидаются заката, прежде чем начать пожирать людей. Было даже непривычно после компании Темного Лорда.

Гермиона застыла так и не найдя, что ему на это ответить. Тишину разрезали его шаги, когда он с показным безразличием развернулся и подошел к столу, разглядывая лежащие на нем бумаги.

– Ты, конечно, права. Тебе явно не нужна моя помощь, – внезапно продолжил он, не отрывая взгляда от листов. – Поэтому, когда наиграешься в самостоятельность и поймёшь, что без меня тебе не выбраться отсюда живой – дай знать. Обязательно пришлю шикарный венок на твои похороны. Если, конечно, от тебя останется что-то, достойное погребения.

Гермиона возмущенно ахнула. Разговор явно шел не по плану. Руководство Ордена поручило ей завоевать его доверие, а не усугублять и без того хрупкие отношения. Но этот зуд – тот, что возникал всякий раз, когда он был рядом, – не давал ей забыть их прошлое, притвориться, будто годы его оскорблений в школе ничего не значат.

Она шагнула ближе, сердце бешено колотилось от страха за то, что он может вышвырнуть её прямо сейчас. Взгляд украдкой скользнул по бумагам перед ним, силясь разглядеть хоть что-то, что могло бы ей помочь при выполнении задания. Ей пришлось подойти ближе к столу, отвлекая его продолжением спора.

– Знаешь, Малфой… – её голос стал обманчиво мягким, – я вдруг осознала, что имею огромное влияние в Ордене. И ты нужен мне ровно в той же мере, в какой я нужна тебе. Ведь достаточно одного моего слова – и твоя дорогая матушка навсегда останется подле Волдеморта. А что до тебя?.. Когда война закончится, ты будешь гнить в Азкабане.

Его рука замерла над столом.

На мгновение в доме воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием огня в печи и скрипом старых балок под порывами ветра. Затем он медленно поднял голову – и в его глазах вспыхнуло нечто новое. Нечто тёмное. Нечто, отчего воздух между ними внезапно стал разреженным, хрупким, как лёд перед тем, как треснуть.

Он выпрямился во весь рост. Сделал шаг в её сторону. Медленно, бесшумно, пока не оказался так близко, что она могла разглядеть пульс на его шее. Когда он наконец заговорил, его голос звучал тихо. Смертоносно.

– Ты играешь в опасную игру, Грейнджер.

Пауза. Его губы дрогнули – не в усмешке, не в гримасе презрения. Что-то куда более холодное.

– Но вот в чём дело – угрожать моей матери – не в твоих интересах. По крайней мере, если ты хочешь выбраться из этого дома живой. – Взгляд скользнул по ней, оценивающий, вычисляющий. – Так что... Мы закончили с театральными угрозами? Или у тебя есть что-то действительно полезное сказать?

Девушка было открыла рот, но внезапно раздался хлопок двери и голос Мораны:

– Драко, успел по мне соскучиться?

Подняв свой взгляд на дверь, Малфой тут же собрался, расправил плечи и натянул на лицо привычную маску безразличия. Глаза, полные гнева, постепенно обволакивались пленкой окклюменции, скрывая его эмоции от посторонних.

Ведьма величаво прошествовала в комнату, осматриваясь, явно пытаясь оценить обстановку между молодыми людьми. В ее глазах не было видно отражения той улыбки, что сейчас играла на ее лице, лишь холод с примесью подозрения.

Проведя своими почерневшими пальцами по плечу Малфоя, она вновь обратила свое внимание на гостью.

– Гермиона, как тебе наше поселение? Об этом ты грезила?

– Эмм... Спасибо, здесь очень... уютно.

Морана рассмеялась.

– Ты такая смешная, девочка. Разбавишь нашу обстановку, да, Драко?

Парень в ответ снова промолчал, лишь крепче сжав челюсти. Гермиона была уверена, еще немного – и он сломает собственные зубы. В глазах ведьмы полыхнула злость, но, на удивление, она сдержалась и никак не отреагировала на жест явного неуважения со стороны Малфоя. Это показалось девушке интересной деталью – нужно будет внимательнее понаблюдать за этой сладкой парочкой.

– Что же, пойдем, Герми. Заселим тебя в твою уютную обитель.

***

На улице их ждала молодая девушка, которая явно нервничала, но всё же постаралась улыбнуться вышедшей из дома Гермионе. Её ярко-голубые глаза сочились светом, которого так не хватало этому острову.

— Настасья, отведи её в дом, о котором я тебе говорила, — приказала Морана.

Девушка слегка поклонилась и, промямлив согласие, предложила Гермионе следовать за ней.

— Да, чуть не забыла, — внезапно остановила их ведьма. — Не поделишься своей палочкой, девочка?

Внутри Гермионы всё похолодело. Как она себя выдала… Лишиться палочки — это всё равно что остаться без шанса на выживание. Здесь не у кого одолжить новую. Здесь негде её купить. Она метнула отчаянный взгляд на Малфоя, стоящего за спиной у ведьмы, но тот, на удивление, медленно кивнул. Доверять ему в этом вопросе — последнее, что хотелось делать Гермионе, но выбора у неё не было.

Она медленно потянулась к своей сумочке.

— Живее! — нетерпеливо прикрикнула Морана, чем чертовски напомнила девушке безумную тётку Малфоя.

Вручая своё древко ведьме, Гермиона чувствовала себя настоящей предательницей. Внутри теплилась надежда, что Малфой сможет выяснить её местонахождение, но в то, что он им поделится, верилось с трудом. Ещё раз обреченно взглянув вслед своей палочке, она обернулась и проследовала за Настасьей.

Девушка скромно поглядывала на гостью, будто не решаясь заговорить первой. От неё, в отличие от тех жителей острова, с которыми Гермионе уже довелось повстречаться, не исходило никакой злобы или желчности. Приятная энергетика обволакивала, словно вынуждая довериться.

— Кхм, привет, меня зовут Гермиона.