132. Живи и дай умереть. (1/2)
- О боги, сколько крови! – причитал Женя, устраивая тяжелое тело Страта у стены. Товарищи его, хоть и видели прекрасно, что произошло, не могли прийти ему на помощь. С той самой секунды, как пентаграмма напиталась чужой кровью, в зале начался настоящий ад. Буквально – все вокруг грохотало, искрило и воняло серой, казалось, из щелей между мраморными плитами вот-вот выступит раскаленная лава.
Кинжал Женя с опаской, но вытащил, и с отвращением отбросил в сторону. Страт хрипло закашлялся и схватился за рану.- Иди, - велел он. – Со мной все будет…?Вот-вот?, - поддакнул Ашкелон. – ?Раскудахтался, как наседка над яйцом!?.?Отвянь!?, - огрызнулся Женя. – ?Не могу я его бросить! Его же в грудь ножом пырнули!?.
?Ты тут все равно ничем не поможешь?, - не отставал маг. – ?Ничего с твоим дорогим Пасынком не будет!?.?Он мне не дорогой!?.?То-то я и вижу. Хватит сопли размазывать!?.?Говорю же, отстань! Нет у меня соплей!? - разозлился Женя.
?Вот, другое дело?, - одобрительно протянул Ашкелон. – ?Вот в таком состоянии ты больше на воина похож. Ну-ка иди, и покажи этой стерве, где раки зимуют!?.- Я присмотрю за ним, - произнес возникший рядом Император. И, поймав недоверчивый женин взгляд, ободряюще улыбнулся. – Иди, иди. Я хоть и ?всего лишь? правитель огромной империи, но не белоручка, и в битвах участвовал, раны обрабатывать умею.Помешкав, Женя оставил Страта на попечение царственной особы. Он поднялся на ноги, еще раз взглянул на Пасынка. Грудь щемило от страха и от чувства вины. Почему, почему он постоянно всех подводит? Будь он расторопнее…Страт приоткрыл глаза и посмотрел прямо на Евгения, криво ухмыльнулся.- Иди, - повторил он. – Я что-то утомился, подожду тебя тут пока…- Только попробуй не дождаться, - пригрозил Женя и, подхватив выпавший из рук воина меч, бросился прочь, в гуще сражения намереваясь найти Виолетту и…
Он еще не решил, что с ней будет делать. Может, не убьет. Но уж точно ей теперь не поздоровится.Помещение между тем наполнилось густым едким дымом, который поднимался столбом вверх от пентаграммы.- Свершилось, свершилось! – услышал он откуда-то из-за завесы гари истеричный смех баронессы. – Сперва Ранке, потом вся Империя, а затем и весь мир ляжет к моим ногам!- Размечталась, - процедил про себя Женя.
Он приложил руку к груди, где, в кармане под курткой, мелко дрожал амулет. И все-таки, для чего он нужен?.. Ответ на этот вопрос Женя не знал, Ашкелон тоже помалкивал.
Под потолком уже собралась настоящая туча, казалось, в ней даже поблескивают молнии. Воздух задрожал от низкого рыка, в котором едва слышны были слова:- Убить… Растерзать… Пожрать душу…- Да, да! – вторила ему Виолетта. – Возьми его, она твоя!
Женя едва различал, где враги, а где свои. Даже слуги баронессы запаниковали и просто беспорядочно носились по помещению, наталкиваясь друг на друга. Казалось, они знали, что сейчас должно было произойти, и теперь метались из стороны в сторону, в поисках безопасного места. Лишь только их хозяйка стояла посреди комнаты, громко хохоча и воздевая к потолку руки.Альфи, с трудом нашедший друга во всеобщей суматохе, поймал его за руку.- И что теперь? – прокричал он, перекрывая царивший гам.
- Понятия не имею! – проорал в ответ Женя. – Мне нужно добраться до этой сумасшедшей бабы!
И тут на сцене появились новые действующие лица.
Женя чуть не расплакался от облегчения, увидев Темпуса, а за его спиной других воинов Священного Союза. Подмога прибыла, и ее появлению обязаны они были ни кому иному, как Советнику, выступавшему впереди всех. Он успел сменить богатые одежды на добротную броньку, которую, судя по ее потрепанному виду, носить ему было не в первой.
- Именем Императора! – провозгласил он. – Я приказываю вам всем сдаться! Сложите оружие, и уповайте на милосердие своего государя!Интересно, на что он рассчитывал? Бросать оружие тут никто и не собирался. Но хотя бы он на мгновение отвлек на себя внимание, и на этот раз Женя воспользовался этой заминкой.Расшвыривая всех на своем пути, он бросился к Виолетте. В одном из мужчин, пытавшемся защитить баронессу, он опознал Хеймуса, но и не подумал остановиться, как бы ни жалел этого бедолагу.
- Пойди прочь, - рявкнул он, отталкивая его от себя, только остатками здравого смысла регистрируя резкую боль в локте. Рукав куртки окрасился кровью, но сейчас все его мысли были сосредоточенны только на женщине, стоявшей посреди комнаты с распростертыми объятиями, словно ожидая его.