Глава 7 (2/2)

Я видел, как Оливер напрягся, загипнотизированный моим пристальным взглядом. Родители сидели, как статуи.- К чему я всё это веду? – я попытался придать голосу непринуждённость. – Так вот: твоя фотосессия и этот альбом с фотографиями мой тебе свадебный подарок, Оливер, - я физически ощутил, как мой взгляд стал тяжёлым, я словно вдавливался им в голову своего визави. – Я тебя поздравляю с предстоящей женитьбой и желаю безоблачной семейной жизни. Будь счастлив, Оливер! – после этих слов мои губы невольно искривились, а потом плотно сжались. Я протянул альбом жениху.На Оливера было жалко смотреть, настолько сильно он изменился в лице. Он поднялся со стула, взял альбом и сел.- Спасибо, Элио, - сказал он металлическим голосом робота.- Мы тоже тебя от всего сердца поздравляем, Оливер! – статуи мамы и отца ожили. – Но наши подарки ты получишь ко дню свадьбы!- Не стоит беспокоиться, - Оливер открыл альбом. – Тем более, с этим подарком ничто не сравнится, - он, то ли иронизировал, то ли льстил мне.- Это замечательная идея – преподнести альбом с фотографиями, - мама закурила. – Память на всю жизнь.- Учитывая, что на снимках есть все мы, и наш дом, и сад! - подхватил отец.И моя кровать…- Да…Да… - рассеянно согласился Оливер, не сводя глаз со страниц альбома.Мама и папа начали вспоминать свою свадьбу. Обстановка разрядилась. Оливер изредка вскидывал голову и улыбался родителям, давая тем самым понять, что внимательно слушает их рассказы.Я буравил его взглядом, пока он не закончил просмотр.

- Фотографии бесподобны, Элио, - выжал из себя Оливер. – Я пересмотрю их, и не один раз, но сейчас мне нужно отъехать, - гримаса досады тронула его губы.- Ты не опаздываешь? – мама стряхнула пепел. – Обед немного затянулся.- Нет. Всё нормально, - Оливер встал и взял альбом.- А можно нам посмотреть в твоё отсутствие? – поинтересовался отец.- Если Элио не имеет ничего против…- Не имею! – откликнулся я.- Тогда с вашего позволения, я удалюсь.- Пока! – задорно произнёс отец, приняв из рук Оливера альбом.- Увидимся, - сказал Оливер и пошёл в сторону гаража за велосипедом.Отец предложил маме пересесть к нему, чтобы вместе смотреть фотографии. Она не призналась, что уже видела их, и переместилась к мужу.

Родители молчали, пока разглядывали снимки. С мамой мы уже обсудили их ещё до обеда, а вот безмолвие отца не предвещало ничего хорошего.- Это ужасно, - Перлман-старший закрыл альбом.- В смысле? Тебе не нравятся фотографии? – взвился я.- Мне не нравится то, что сейчас происходит между вами. Не ломай Оливеру жизнь!- С чего ты взял, что я её ломаю?! Я вообще стараюсь не контактировать с ним! НИКАК!- А твоё приглашение съездить вдвоём в Крема?- Я задабривал его перед фотосессией!- А это твоё вступительное слово? Нельзя было просто подарить альбом без велеречий и пафоса?- Он должен знать, что я сжёг все мосты, что он мне не нужен!- Ты слишком молод, а твоя склонность к мазохизму лишь усугубляет ситуацию. Ты наиграешься в страдания юного Вертера, наиграешься Оливером и благополучно забудешь о его существовании. Неужели ты не осознаёшь, что у него всё гораздо серьёзней?- Что?! – я оторопел.

- Эти фотографии – верх твоего мастерства, как художника. Ты вложил в них свою душу, но другую душу вынул – из Оливера. На них – раненый зверь. Разве ты этого не видишь?!Я промолчал.- Ты вот уехал на двое суток к Фабьяну, а Оливер изнывал, слонялся, как неприкаянный. Мне понятны твои обиды и жажда мести, но уймись, прошу тебя! Ваши пути разошлись! Прими это!- Я никогда не смирюсь, - я встал. – Странно, что ты поддерживаешь Оливера, а не своего единственного сына.Мама нагнала меня у дверей в дом и проводила до лестницы на второй этаж. Она порывалась успокоить, поговорить, но я заверил её, что всё в порядке, и поднялся в свою комнату. Достав коробку с фотографиями Оливера, я перебрал снимки. Отец подметил верно: на них - раненый зверь. Закрыв крышку коробки, я прижал к груди своё сокровище.

Я не знаю, что будет делать Оливер со своим альбомом, насколько для него важны все эти фотографии, могу сказать только за себя: если случится пожар, чёрно-белые изображения в плоской картонной упаковке – первое, что я вынесу из огня…Воспользовавшись отъездом Оливера, я искупался в бассейне. Вода благотворно повлияла на моё состояние – я расслабился, немного успокоился. Кроме того, я опробовал свой новый соломенный коврик, купленный ещё в начале лета, о котором я благополучно забыл – я разлёгся на нём после купания, раскинув руки и ноги, и очень быстро высох. Мне хватило часа отдыха.

До ужина ещё достаточно времени, пойду репетировать сонату.***Наверное, я бы покривил душой, если бы написал, что не ждал действий со стороны Оливера – он должен был прийти за шестью фотографиями авторства Фабьяна, должен был предъявить на них права. Я бы очень расстроился, если бы он этого не сделал.Оливер вошёл в гостиную, едва я начал музицировать. У меня даже возникли подозрения, что он стоял или сидел под окнами в ожидании первых аккордов - так скоро он предстал моим глазам. Он приблизился к роялю.- Извини, что прерываю твоё занятие, но я не поблагодарил тебя должным образом за подарок… - слова давались Оливеру с трудом. – Альбом великолепный, а что касается фотографий… Они идеальны. Не думаю, что кто-то снял бы меня лучше.- Ты просто фотогеничный.- Дело не в этом… В общем, спасибо, - он направился к выходу, но на пороге обернулся, словно что-то вдруг вспомнил, и пошёл обратно к роялю. – А что с кадрами, которые снял Фабьян? Только не говори мне, что все шесть не удались.- Отчего же? Чудесные фотографии получились, - на моём лице не дрогнул ни один мускул.- Тогда почему ты не вложил их в мой альбом? – Оливер настороженно посмотрел на меня.- Ты серьёзно? – я снисходительно усмехнулся. – Зачем они тебе?- Это - часть моей фотосессии.- Стоп! Не побоюсь показаться занудой, и расставлю все точки над ?и?, - закрыв крышку рояля, я облокотился на неё.

Оливер сел в кресло.- Возможно, тебя подводит память, но фотосессия изначально организовывалась для одной единственной модели – тебя. В начале, у бассейна, мы не отклонялись от верного курса, но потом ты захотел сфотографироваться с родителями и Мафальдой – я всё устроил. Неплохо бы общие снимки за столом? – пожалуйста! Потянуло позировать на моей кровати? – да ради Бога! Я исполнял твои желания, как Санта-Клаус, и, заметь, ни разу не спросил, хорошим ли ты был мальчиком, примерно ливёл себя весь прошедший год, - я выдавил из себя улыбку и снова стал серьёзным. – Идею сфотографироваться вместе подбросил не ты, а Фаби. Это его каприз. Знаешь, я стараюсь ни в чём ему не отказывать, даже если мне не особо нравится то, что он просит. Эти шесть снимков не входят в твою фотосессию. Они – фантазии моего… - я выдержал паузу, будто искал подходящее слово, – …друга, лирическое отступление от темы.Оливер молчал, задумчиво глядя перед собой. Спустя пару минут он вскинул голову.- Могу я их хотя бы увидеть?- Ну, не изверг же я рода человеческого! – я засмеялся, но как-то нервно, неестественно. – Вспомнить бы ещё, куда я засунул конверт, - я встал, почёсывая затылок.Оливер тоже поднялся. Без сомнения, он расценил мою последнюю фразу, как приглашение поискать фотографии вместе со мной.- Если ты куда-то спешишь, то я могу показать снимки завтра.Оливер смутился - он понял, что я не собираюсь звать его с собой.- Нет, я никуда не тороплюсь. Подожду здесь, - он снова сел.- Я мигом! Одна нога здесь, другая – там!

Мои дальнейшие действия противоречили моим же высказываниям – я вразвалочку направился к двери, а потом неторопливо одолел ступеньки на второй этаж. Я начал тянуть время: зашёл в ванную комнату, отлил, тщательно вымыл руки и долго вытирал их полотенцем – до скрипа кожи на пальцах. Разумеется, я отлично помнил, куда положил фотографии, но хотелось помариновать Оливера. Я лёг на кровать и пролежал, уставившись в потолок, минут пять, а может, и все десять. По-хорошему, следовало бы вздремнуть полчасика, но это было бы уже откровенным издевательством над Оливером. Я встал, достал конверт из бюро и неспешно спустился.- Насилу отыскал! - я застыл на пороге гостиной, демонстрируя ?находку? в вытянутой руке. – Не возражаешь, если я заскочу на кухню? Пить ужасно хочется!- Конечно, – Оливер растерянно посмотрел на меня.Я прошествовал на кухню, где Мафальда активно готовила ужин, и заострил внимание на кувшине с соком. Проверив содержимое холодильника, я подошёл к столу, мееееедленно налил сок в стакан и мееееедленно выпил.Наконец, нога за ногу, я вернулся в гостиную, облизывая на ходу верхнюю губу – она была вся в абрикосовом соке.- Вот, - я протянул конверт Оливеру и сел к роялю.

Нет, у него не тряслись руки – они его не слушались. Движения пальцев отличались неловкостью. Когда Оливер вынул фотографии, мой взгляд сосредоточился на его лице. Ничто не выдавало эмоций, только глаза Оливера жадно пожирали изображения на бумаге. В какой-то момент мне даже показалось, что он не дышит. Окончив просмотр, он громко сглотнул и поднял на меня свои прекрасные ?зеркала? души?, полные скорби.- Ты позволишь мне взять их?

- Забирай, раз они тебе так понравились, - я мысленно рукоплескал себе. – У меня бы они всё равно потерялись. Я в мае фотографировался с родичами, так до сих пор не могу найти несколько снимков с кузиной.Оливер стойко проглотил горькую пилюлю.- Спасибо, - сдавленным голосом произнёс он, затем встал и пошёл к выходу.- Не за что! – крикнул я широкой спине бывшего любовника.

Оставшееся время до ужина я репетировал сонату. Настроение у меня было отличное – я добился того, чего хотел - Оливер выпросил фотографии. Очередная маленькая победа утешила моё болезненное самолюбие. Я не питаю иллюзий, что несколько маленьких побед приведут к чему-то большему, но, по крайней мере, они согреют моё сердце… Я представлял, как Оливер засмотрит снимки до дыр – девять моих из Флоренции и Генуи плюс шесть, сделанных Фабьяном… Возможно, он будет ласкать себя, глядя на нас, сидящих или стоящих друг возле друга...На сегодняшний вечер родители пригласили гостей – Кьяру с женихом. Счастливая парочка приехала прямо из города, после окончания рабочего дня. Впереди - выходные. Пребывание в нашем загородном доме летом сбивает меня с привычного ритма ученических будней – я часто путаю дни недели, и кроме того, пятничные вечера, также как субботы и воскресенья, теряют свою прелесть.Кьяру очень обрадовала встреча с Оливером, она даже пыталась с ним флиртовать, благо что её жениху, в силу ограниченности воображения, чужда ревность. Восторженные взгляды, которые она бросала на своего бывшего ухажёра, свидетельствовали о том, что она всё ещё хранит приятные воспоминания о нём. Оливер вёл себя безупречно – он был любезен и обходителен, но не более. Впрочем, Кьяра никогда не отличалась проницательностью, и потому продолжала кокетничать. Я забавлялся, наблюдая за ними двумя.Потенциальная семейная чета уехала сразу после ужина, избавив меня от необходимости демонстрировать гостеприимство, которое, в моём случае, сводится к игре на рояле. Я позвонил Фаби, сообщил, что Оливер выпросил у меня шесть фотографий его авторства. Мой друг ничуть не удивился, но захотел услышать подробности. Мы договорились встретиться завтра в четыре в Пандино, а оттуда поехать на речку, искупаться. Положив трубку, я поднялся в комнату и засел за дневниковые записи.Хочу перед сном выйти на балкон. Надеюсь, Оливер не забыл о наших ?совместных? перекурах на ночь?