Проклятье любовью. (2/2)
Пронеслось в голове у Ли и она решила спуститься, дабы спросить самой. Быстро выбежав в сад, она легко нашла там Уолкера, парень стоял спиной к ней.
-Эй, Аллен.
Никакой реакции на оклик.
«На него это совершенно не похоже. Может, не слышит?»Ли решила прибавить голосу громкости и получилось несколько раздраженно.-Але-е-ен?!
Ситуация выводила девушку из себя. Ночка и так выдалась не простая. В конце концов Ли крича что-то про то, что решение лишить себя жизни по средствам простуды — это не очень умно с его стороны, подошла и резко развернула его к себе. И когда встретилась взглядом с его лицом…Удар. Боль от соприкосновения с землей не такая сильная в виду того, что земля утратила твердость из-за дождя, но…Еще удар. Во рту привкус крови и грязи, боль почти не чувствуется, шок от происходящего стирает все ощущения. Опять удар.…Нет, все-таки увернулась.
-Невинность, активация!Это не Аллен, это Ной, похожий на Аллена. Ли уже приготовилась к атаки, как ее противник псевдо-Уолкер почему-то остановился, громко рассмеявшись:
-А ведь будет нечестно, если я тебя здесь убью, не сказав «спасибо». Спасибо тебе, Линали Ли, за то, что я сейчас здесь!На последней фразе Ной галантно поклонился. Ли, шокированная его словами и жестом застыла с ничего непонимающим взглядом прямо перед врагом. А он продолжил, каким-то сладко-змеиным голосом разъяснять причину своей благодарности:
-Вот ведь никак не получалось сломать волю глупого мальчишки, чуть что сразу… «Она меня чувствует…», «Она рядом…», «Я ей нужен…», «Я ее люблю…», «Ради нее я буду бороться…», «Ради нее я буду держаться…»
Последние слова у Ноя смешались со смехом, он аж склонился в деланной позе, будто держится за живот. Ли все еще не понимала, о чем он говорит, но какое-то осознание до нее доходило, и от этого внутри все сжималось, к горлу подступал соленый ком. А Ной резко прекратил пантомиму коликов от смеха, посмотрел на нее в упор и быстрым, безумным тоном продолжил:
-Ну а сегодня, когда он увидел тебя с этим рыжим, его воля к жизни совсем ослабла. И теперь я — это он.…Точнее, я в его теле, а он…его нет. Аллена Уолкера больше нет! За что тебе от меня большое спасибо.
Линали не могла больше терпеть, слова Ноя ударяли сильней его атак, и от них было гораздо больнее. И вот она уже упала на колени, ладошки погрузились в мокрую землю и капли дождя на ее лице смешались со слезами.
«Что же я наделала?!»Крутилось в голове.
«Как я могла?!»
****Находясь в теле Уолкера, но, не имея возможности завладеть сознанием и разумом последнего Ной, или как его еще называли Четырнадцатый видел мир его глазами. Чувства и мысли Аллена Ной тоже видел как со стороны, и они либо раздражали, либо навевали скуку, либо просто бесили. Особенно бесили его дурацкие чувства и глупые мысли рядом с этой девчонкой, к этому слабому подобию экзорциста сейчас склонившегося в истерике.
«Как же ты меня бесишь!.. Как же я тебя ненавижу..! Как же я завидую Уолкеру…»Последнее заключение было результатом мыслей самого Ноя. Дело в том, что как бы это странно не звучало Четырнадцатый не испытывал ни к одному из экзорцистов ни тени злобы, он их просто призирал. Каждый отдельный носитель черной формы с крестом напоминал ему таракана или какое-либо еще насекомое, не способное причинить серьезного вреда, но присутствие, которого удовольствия не доставляет. Но с этой девчонкой все было не так. Когда Ной наблюдал чувства Уолкера к ней, он понимал, как изменили они мальчишку, как сделали его сильнее, а вот он сам.…Он становился слабее, видя глазами Уолкера ее улыбку или прищур фиалковых глаз, а когда потом слышал мысли Уолкера про ту же улыбку и прищур…. О том, как они прекрасны он ловил себя на мысли, что признает справедливость этих мальчишеских утверждений. В такие моменты в сознание, в еще не сформированных нервных клетках Ноя пробегал разряд электричества и этот разряд и был причиной того, что эта девчонка удостоилась от него такого чувства как ненависть и…
«Что за проклятье, что же со мной?..»На сером лице пробежала тень отчаянного бессилия. Хотелось растерзать себя на кусочки, чтобы найти, где именно поселилась слабость, называемая чувством и уничтожить эту часть себя. Хотя можно же уничтожить причину слабости. Эту рыдающую причину. Один удар и ее не будет. Ной подошел ближе к склонившейся Ли, достал видоизменившийся коронованного клоуна меч для атаки и…Что за?.. Кто может так бесшумно подкрасться?!***
«Гадство. Значит, Стручка уже поглотила тьма. Ну, что ж, я ждал этого. А все-таки, какое гадство...»
Мысли никогда не мешали Канде продолжать атаку, за годы тренировок его боевые, немного по-кошачьи плавные, движения были отточены до автоматизма, так же как до автоматизма была отточена способность не позволять эмоциям затмевать рассудок, хотя сейчас…
«Черт. Линали плачет. Сестренка, мне тоже жаль Стручка. И именно поэтому гад, который сейчас в его теле не успеет порадоваться своим победам. Я разрублю его на такие мелкие кусочки, что его уже не восстановят никаким способом…Бедный Мояши. Проклятый Ной. Это тебе за Стручка! Ты понял? За Стручка..!»Несмотря на то, что на сердце мечника волнами накатывала ярость, он сам не ожидал, что осознание исчезновения Стручка так его разозлит, несмотря на это, на гордом лице самурая не проступило и тени эмоций. Ничего, кроме сосредоточенности и равнодушия, ни один мускул не дрогнул и Четырнадцатый, уворачивающийся от атак мугена, а скорость последних не давала ему произвести собственную, не услышал и слова от его обладателя, кроме сдавленного «Черт». И ни Ной, ни шокированная всей картиной происходящего Линали не могли предположить, что силы для атак самураю придают странные мысли:«За Стручка.… За мояши… Проклятый, чертов Ной… Ты мне заплатишь за исчезновение Аллена Уолкера».
Когда мечник первый раз, пусть даже мысленно, назвал Мояши по имени, его ярость атаки достигла такой силы, что еще чуть-чуть…Что за..? Кролик, ты ж какого акумы творишь?! Враг ведь ни я!
****
Лави, как мог, сдержал силу удара на Канду, но тому, кажется, все равно было очень больно.
«Ну что поделать…»Пронеслось в рыжей голове, а в слух ее обладатель закричал:
-Юу, может уже хватит?! Сколько можно?! Оставь Аллена уже…Но последняя фраза застыла на губах историка, вместе с тоненькой струйкой крови под ними. Удар пришелся в спину, пониже плеча и сразу свалил пораженного Лави. Последнее, что он слышал, прощаясь с сознанием, был свистящий чужой голос Аллена и он говорил:-Считай благодарностью, быстрая смерть — это ведь не страшно.Зеленые глаза, закрываясь и ловя размытые образы, уловили серый цвет лица обладателя голоса.
«И как же я не заметил, вот Панда бы…»Сил на зрение уже не было, но слух… Женский голос, кричащий его имя…
«Ли-и-инали…»
С этой мыслью у историка на губах застывала полуулыбка, придавшая ему вид блаженно спящего, который был бы довольно мил, если бы не тоненька струйка крови прямо на той улыбке.
***
Даже в самых темных кошмарах Ли никогда не поверила бы происходящему сейчас у нее на глазах. Все было так абсурдно и кошмарно одновременно, что никак не вязалось с реальностью. Еще какой-то час назад она целовалась с Лави, два часа — теребила седые волосы Аллена, часа же четыре — желала Канде спокойной ночи. А теперь…
«Лави?! Канда?!»Голос срывался в криках, затуманенный от слез взгляд фиалковых глаз видел как еще не поднявшийся Канда от удара Ноя в спину…
«Нет!..»
Да что же это? Кричать? И то сил нет.
«Бессильная, никчемная, опять я теряю друзей на глазах, слезы, нет, я не могу больше лить слезы! Я не позволю больше…»
Пошатываясь, девушка подошла к Ною, усилия, чтобы только прошептать, только позвать, произнести в слух, чтобы…
-Аллен…Аллен, пожалуйста, прекрати. Умоляю, прекрати это.
Канда, которого даже последний удар Ноя не заставил сменить равнодушно-твердого выражения лица, теперь смотрел с ужасом на то, как хрупкая фигурка Ли была отброшена рукой Четырнадцатого с силой в грязь. Волна ярости захлестнула самурая, эта ярость дала силы, чтобы подняться с нечеловеческой скоростью…
-Муген, активация…***
«Что же это, я мог убить ее прямо сейчас, а вместо этого просто оттолкнул, что, черт возьми, происходит?! Мальчишка?.. Нет, я сам не могу убить ее! Проклятье! Почему я не могу убить тебя, девчонка? Почему я так отчаянно не хочу этого?»
Ной застыл на месте, глядя на корчившуюся от боли Ли, эта картина была невыносимой для него. Так же, как невыносимо было осознавать, что он не может заставить себя убить ее. Его как будто рвало на части. На секунду ему стало так больно, что чувствуя спиной приближения меча самурая, он не хотел сопротивляться. Лучше смерть, чем…***
«Не позволю, больше никто из моих друзей не умрет у меня на глазах. Плевать, что там у тебя в сознании. Ты все равно Аллен. Мой Аллен. Мой друг. И я лучше сама.… Как же больно, так вот какого это, попасть под атаку Канды. Муген все-таки быстрее моих сапог.… Ну, надо же, а я и не дума…»
Ли упала на руки псевдо-Аллену или, нет, Аллену, да, теперь это...
***
Эта ночь, наконец-то, закончилась. И закончился день после этой ночи. И еще одна ночь и день еще, два.…
В окно палаты одной из Парижских больниц заглянул краешек розового утреннего неба, и воздух пропитался какой-то утренней свежестью, почему-то запахло ванилью. Это было так приятно, что девушке, лежащей там, все-таки захотелось открыть глаза, впервые после нескольких дней, проведенных в коме. Она не сразу приоткрыла их, очертания были размыты, но она увидела высокую фигуру рыжего парня у открытого окна и одними губами прошептала:-Лави.
Парень обернулся, с минуту его зеленый глаз безотрывно смотрел на Ли, потом он опустился на колени перед ее кроватью, взял руку и прижал к своему лицу, к своим соленым от слез губам:
-Линали, я так рад, ты…Ты все-таки очнулась.
Линали не могла сразу понять, что происходит, так же, как не могла сразу рассмотреть все вокруг. Вот только сейчас она заметила, что рядом с кроватью, уронив на нее седую голову, спит Аллен. Она улыбнулась этой картине, потом перевела взгляд на Лави:-Конечно, я очнулась. Я не могла тебя оставить, мы же…ты мой самый лучший друг.
Последнее слово она выделила нотками печальной твердости. Лави посмотрел на нее, в его взгляде смешалось непонимание и какая-то угнетающая боль.
-Линали, я тебя…Девушка не дала ему закончить. Она посмотрела на него со слезами и печальной улыбкой:
-Лави, ты — мой друг. Мы друзья, всегда были ими и останемся.
Лави понял, что она имела в виду. Его губы сжались, по щеке скатился кристаллик слезы, видя как Ли на последних словах зарывается кистью в волосы Уолкера, но потом неожиданно улыбка расплылась на лице историка:
-Я так счастлив, что ты жива. Знаешь, я всегда буду счастлив, пока ты жива, Линали.
Девушка посмотрела на него полными слез глазами и вымученно улыбнувшись, лишь кивнула.
-Поправляйся, а мне пора.
Книжник бодрым шагом покинул палату, Аллен проснулся, ощущая прикосновения на своей голове. Он поднял на Ли свой взгляд и ничего не говоря, просто сжал девушку в объятьях, да так сильно, что той даже стало слегка трудно дышать. А Уолкер прижимался соленой щекой к ее, и не мог произнести не слова. Потом отстранился, положил руки на плечи девушки и заглянул ей в глаза. Было видно, что способности говорить он лишен напрочь, поэтому Ли решила начать первой:-Аллен, это правда ты? Ты здесь, со мной?
Бледное лицо Уолкера казалось, говорило за него, столько эмоций там было. Усилие. Все-таки надо это сказать.-Линали, пока я с тобой. Я всегда… Я.…
Несколько минут они сидели молча, будто жизнь возвращалась в их тела. Потом же…-Аллен, ты не хочешь есть?
-Я хо.… То есть, нет.… Я.… Не стоит тебе переживать об этом.Ли рассмеялась:
«Вот это любовь»-Ладно тебе, иди, поешь.
-Нет, я останусь с тобой.
Ли деланно рассердилась:
-Аллен Уолкер, мертвый от голода ты мне не нужен. Иди, поешь и можешь мне принести что-нибудь.
От последней просьбы Аллен оживился.
-Это… Конечно.… Все, что скажешь. Что тебе принести?
Ли хитро улыбнулась:
-Кофе, если не сложно, и только после того как сам поешь.-Ну, я мигом.
Ли, опять слегка сердито.
-Не мигом, а как поешь сам.
Аллен рассеяно кивнул и вышел из палаты, и только закрыв за собой дверь, бледность лица сменил сероватый оттенок, под седой челкой появился ободок из стигмат и улыбка превратилась в оскал.
«Ну, вот и хорошо, вот и славно. Ах, любовь ты и по правде придаешь силы, и теперь у меня хватит сил придумать, как сделать так, чтобы ты стала такой же, как я, мы навсегда…»Мысль была прервана нахальным голосом от куда-то из сознания:-Ничего ты не сделаешь. Теперь уже точно.
Голос мальчишки. Но как? Он не появлялся с той ночи ни разу. Четырнадцатый ловко копировал его, как впрочем и самого Аллена, но почему теперь?
-Мальчишка, ты?! Откуда? Тебя не должно быть, ты мертв! Я лишь притворялся тобой все это время.
-И, кстати, делал это совершенно бездарно.Ною казалось, что он слышит дразнящий смех Аллена и, кажется, сам улыбается его улыбкой.
-Тебя нет. Не мешай, это теперь мое тело. Моя жизнь. И она тоже моя. Ты слышишь, моя!
В ответ смех и ощущение, что тебя выталкивают из собственного тела.
-Нет, прости, это не так. Ты проиграл. Проиграл еще в ту ночь, когда начал притворяться мной. Я нужен ей, теперь я знаю это. Сейчас я убедился в этом и значит.… Прощай, Четырнадцатый!
Последние слова были сказаны громче других. От этого Ной почувствовал, как его сознание будто растворяют. Последней мыслью уже почти сгинувшего четырнадцатого было:«И все равно, оно стоило того, она мне улыбалась, и что такое подчинение мира, в сравнение с ее улыбкой…»
Медсестра проходившая по коридору увидела, как возле одной стены, прижавшись спиной полулежит седовласый юноша, она тут же наклонилась к нему и обеспокоенно спросила:
-Вам плохо?
В ответ была самая добрая улыбка и…-Нет, мне уже очень хорошо. Где у вас тут можно достать кофе?