Мгновение 9 (1/1)

Не бечено-----------------------------------Мгновение 9. Бессонница Черное полотно, а на нем миллиарды, триллионы пролетающих мимо светящихся полосок — звезды. Необычайно красиво. Картина завораживает и одновременно успокаивает, заставляет мысли течь медленнее, но не фиксирует ни на чем конкретном. Корабль движется на скорости варп-9. Знаю это. Теперь из-за того что в “дневное” время суток “подключен” к Коллективу, многое стало известным. Например, месторасположение “Энтерпрайз”, курс, которым он летит; черт, да я даже теперь знаю структуру устройства варп-двигателя, энерго-систем корабля и много всего прочего. Устранить поломку или создать варп-двигатель едва ли смогу, знание и понимание— разные вещи. Можно прочесть книгу, но написанное в ней дает только представление — знания, но не понимание, как ими можно воспользоваться. Для этого нужен учитель и много практики. Тем не менее, если бы не нейронный трансивер, и неуемное любопытство Коллектива, то всю жизнь бы разбирался, как и что в этой вселенной. ПолуБорги, как оказалось, невероятно любознательны. Они похлеще Гермионы пожирают новую информацию и постоянно требуют добавки, но не в этом суть, а в том, что вся новая “ассимилированная” ими информация тут же “загружается” прямо в мозг. Не нужно тратить часы, дни, недели, годы на получение знаний, все происходит за секунды. Раз, и знаешь. При чем это осознается, когда возникает необходимость. Например, раньше задавался вопросом: для чего красная и желтая полосы, что под потолком в каждом коридоре. Оказывается, они для красной (полная боевая готовность) и желтой (предбовевая готовность) тревоги. Когда желтая тревога — мигает желтая полоса, а красная перестает светиться и наоборот. Все просто. Но понимаю, что знаю об этом в тот момент, когда взгляд ненавязчиво цепляется за горящие полоски. И так абсолютно во всем. Это удивительно и невероятно. До сих пор изумляюсь, что подобное возможно, и, думаю, изумляться буду долго. Да, многое стало ясным, кроме одного: как вернуться обратно в родной мир? Как попал сюда, теперь тоже прояснилось — сработал обряд призыва, который не единожды проводил Сайбок. Неведомые, необъяснимые силы, что переплетают на тонком уровне двух существ, вытащили меня из родной вселенной. Почему меня сюда, а не Сайбока туда — неясно. Это просто есть, и воспринимается Коллективом как аксиома. На самом деле должен был попасть в эту вселенную еще в семилетнем возрасте, когда Сайбок первый раз провел обряд и инициировал контакт, но кусок души Ублюдка мешал этому. Когда же освободился от этой мерзкой ноши, то тут же открылся проход, и меня перекинуло в мир призывающего. Вот и весь сказ. Но как на самом деле это работает, никому неясно, и никто пока не задавался этим вопросом. Впрочем, подобное произошло впервые, до этого не было схожих инцидентов. Все призываемые находились в этой вселенной. Конечно, есть крошечная вероятность, что если сильно надавить на Сайбока (если на него вообще возможно давить), он когда-нибудь займется поисками ответа на этот вопрос. Но скорее всего мне самому придется добираться до сути. Коллектив не задается подобными вопросами, Коллектив всегда сосредоточен на насущных проблемах — тех, которые нужно решать сейчас. Они, как ходячие компьютеры: задача поставлена, задачу нужно выполнить. У них нет желания проникать в суть, если в этом нет логически обоснованной необходимости. А в моем случае, по их мнению, таковой нет. Как открылся пространственный проход, что это за проход и какова его природа? — Для них несущественно. Главное свершилось — Координатор получил “предохранитель”. Ну не совсем получил, вернее сказать практически получил — между нами на текущий момент установлена первоначальная связь, но то, что она скоро станет постоянной, стабильной, неизменной — это факт. Видимо моя судьба быть связанным узами. Сначала был Волдеморт, теперь Сайбок. Каким он окажется на самом деле? Как будут складываться наши взаимоотношения? Неясно. Если бы был выбор, то сначала узнал бы его, а потом принимал решение. Но у меня, как обычно, нет выбора. Вздыхаю и оглядываюсь, таким образом заставляя себя ненадолго вернуться к действительности. Сижу в комнате отдыха на скамейке перед огромным окном. Ди спит, Шестой регенерирует в переносном алькове, а мне не уснуть. Эта ночь последняя на ?Энтерпрайз?. Завтра вечером корабль прибудет на ?Вавилон 5?, и я встречусь с Сайбоком, и это заставляет нервничать. Если с двенадцать ночи до шести утра некогда этим заниматься — Сайбок бодрствует, а с девяти утра до девяти вечера тем более некогда — единое сознание Коллектива активно, то ночью остаюсь наедине с собой, а потому не уснуть. “Отсоединение” от общего сознания — очередное введение Сайбока, которое было рассмотрено, проанализировано и получило одобрение. Любому индивидууму необходимо уединение, возможность побыть со своей парой один на один, углубиться в свои мысли или заняться личными делами. Поэтому трансивер был изменен. Нейронные трансиверы дронов Борга на подобное не способны, а вот трансиверы Коллектива — теперь да. Коллектив вообще сильно изменил действующие технологии Борга. И чем дальше он существует как отдельная единица, тем больше изменяются их технологии. Отличным примером служит переносной альков. Киборги не могут без регенерации, так же, как человек без сна. Шесть часов из двадцати четырех они должны тратить на восстановление своих нейронных путей. Но если дроны Борга привязаны к месту — каждый к своему личному алькову, то Коллектив счел это неэффективным. Обязательное возвращение на корабль порой может быть неудобным, невозможным и опасным. Неудобным — например, Шестой не смог бы провести два дня на “Энтерпрайз”, если бы альков не сделали переносным. А если предположить, что корабль полуБоргов захвачен, то что было бы тогда? Коллектив был бы уничтожен — полуБорги не могут без своих альковов, так же, как и люди без сна. Улыбаюсь, вспоминая, как Шестой устанавливал альков. Во-первых, он потребовал освободить ему достаточно большое пространство. Таковое нашлось только в грузовом отсеке, и то в течении нескольких часов пришлось переставлять груз. Во-вторых, при помощи своих адаптационных тентаклей-трубок он внес изменения в энерго-систему корабля. Это было необходимостью, потому что альков съедает огромное количество энергии. (По прибытии на базу, Шестой пообещал все вернуть как было). А потом он собирал альков в грузовом отсеке. Происходило это так: он поставил чемодан-ящик к стене, активировал его нажатием на кнопку, и ящик приступил к трансформации в альков. Невероятное зрелище. Складывалось ощущение будто ящик ожил. Все были изумлены, в том числе и я — одно дело знать, и совершенно другое видеть. Поскольку место для алькова нашлось только в грузовом отсеке, а связанные узами стараются по возможности не расставаться, особенно в те часы, когда отключены от “единого сознания”, Ди разместили там же, как и меня — Ди и Шестой отвечают за мою безопасность. По поводу моего перемещения вышла ярая дискуссия, но Ди и Шестой были непреклонны. С Коллективом бесполезно спорить — они не вступают в дискуссии, не отстаивают своего мнения, они делают так, как считают нужным. Так что сейчас Ди спокойно спит на раскладушке рядом с альковом, а я сижу здесь, потому что не уснуть. Ошейник сняли. Непонятным образом трансивер стабилизировал мое аномальное энерго-поле. Конечно, доктор Маккой перед этим провел тщательное сканирование, а потом долго изумлялся вслух, выстраивал предположения, как такое возможно и даже просил дать один из свободных трансиверов для изучения, но получил отказ. Тот трансивер, что на мне, подстраивал под меня лично Сайбок. Первоначальная связь, установленная между нами позволила ему сделать это. Что касается моего психологического состояния… С шести утра до двенадцати ночи чувствую себя вполне хорошо, с девяти утра до девяти вечера — превосходно, а вот ночью… Ночью возвращаются все страхи с кучей разнообразных, безрадостных мыслей. Крайне боюсь процесса становления постоянных уз. Дело в том, что для этого необходим сексуальный контакт наряду с ментальным. Я, конечно, радуюсь, что Сайбок на 68,8 десятых процента вулканец. Для установления стабильных уз нам не потребуется присутствие постороннего, в отличии от тех пар, в которых ни один из партнеров не имеет предрасположенности к телепатии. Представляю каково было бы, если бы пришлось заниматься этим в присутствии постороннего. Уверен, я бы не смог. Вот Ди, она бы — да. Она сможет это сделать в присутствии толпы, да еще и получит удовольствие. Я не такой. Да я вообще девственник. А ведь придется заняться этим не с девушкой, а с мужчиной, да еще в принимающей позиции. Как тут не бояться. Да, когда Сайбок ?в сети?, когда кажется, что знаю его всю жизнь, чувствую его присутствие, поддержку, тогда страх уходит, но когда остаюсь один, как сейчас... Знания о его жизни, о нем не исчезают, но они становятся формальными, не несут эмоциональной окраски. И в эти минуты начинаю задаваться вопросами: а вдруг он мне не понравится, или я ему разонравлюсь? А вдруг я не смогу с ним? А вдруг он на самом деле совершенно другой, не такой, каким себе его сейчас представляю? И еще сам половой акт... Хотя боли не боюсь, слишком много ее было в жизни, боль от проникновения пугает до ужаса. Слышал, что первый раз больно всем кто в принимающей позиции. Шестой, и правда, бугай. Высокий, огромный. Этакая машина для убийств. Уверен, Сайбок не меньшего роста и размеров. И, наверняка, такой же сильный. Ведь каждый член коллектива уделяет физической подготовке по два часа в сутки — это обязательно. А теперь добавьте к этому еще и силу, которую дают импланты Борга. Люди для полуБоргов как хрупкие статуэтки. Неосторожное движение, и всё — каюк. А учитывая специфичность вулканской репродуктивной физиологии... Раз в семь лет у тех вулканцев, которые следуют учению Сурака, наступает Пон Фарр — “время ярости”. На это время они теряют всю свою логичность, рационализм и сдержанность. То, что подавляется, блокируется в течении семи лет, выплескивается наружу. У таллонцев такого нет. Они регулярно выплескивают свои чувства, желания, и природную агрессию. Для конструктивного выхода этой части своей сути у них выстроена целая система. В нее входит обязательный бег по утрам, комплекс физических упражнений, которые подбираются индивидуально и обязательное участие для мужчин в боях без правил, ко всему этому добавляется колоссальная умственная нагрузка, минимальное количество часов на сон и регулярный секс — все для того, чтобы выматываться. Поэтому у таллонцев нет Пон Фарра. Вернее, он есть, но проходит практически незаметно — нечему копиться. Так вот, у Сайбока давно не было физического контакта. Ди по этому поводу солгала, решила подразнить. Она это любит. Единственный секс в жизни Сайбока был обучающим. Подобное практикуют все вулканцы мужского пола. Был он незадолго до того, как Сайбок отправился в исследовательскую миссию. То есть прошло более десяти лет. Из-за изменений, произведенных Боргом над его телом, наступление Пон Фарра было приостановлено, а потом глушилось имплантами. Сейчас же ?предохранитель? снят, и все накопившееся должно вырваться наружу. Как тут не бояться, зная эту особенность вулканской физиологии? Когда остаюсь наедине с собой, тоска по родному миру, друзьям, знакомым разгорается с новой силой. Когда я в Коллективе, тогда она практически исчезает, замолкает, ждет своего часа, чтобы яростно напомнить о себе. И в эти моменты в груди что-то сдавливает. Не остается ничего другого, кроме как смотреть на звезды, задаваясь вопросом: как близкие мне люди там? Верят ли, что я жив, или уже похоронили? Будет ли возможность когда-нибудь хотя бы глазком увидеть их?Понимаю, что едва ли. Даже, если найдется способ вернуться в родную вселенную, едва ли Сайбок отпустит, да и я не смогу оставить его. Он нуждается во мне — без пары он обречен. Ни один вулканец не может существовать без ментальной связи с другим, а на искусственную связь Сайбок не согласится. Если бы не нашел меня — наиболее пси-совместимую для себя особь, то, да, в конце концов, он установил бы узы искусственным путем, а так... Знаю, что ни с кем кроме меня себя он связывать не будет. А обречь его на смерть, я не могу. До того, как я появился в этой вселенной, его поддерживали мысли обо мне — своей природной паре. Эти мысли и инициированный контакт, помогли ему сохранить себя как личность, когда он был полноценным дроном Борга. Могу ли теперь идти на попятную? Нет, не могу, потому что в этом случае возненавижу себя, не смогу жить с мыслью, что из-за собственного эгоизма искалечил жизнь другому. Многие могут жить для себя, но не я. И есть еще одно, что крайне сильно тревожит: медленно, но верно Борги приближаются к альфа-квандранту. Да, они появятся не сейчас и даже не через год, но то, что появятся — это факт. Сколько цивилизаций по пути они успеют ассимилировать? Насколько сильнее станут? Что можно им противопоставить? Как дать отпор? Никак. И это до ужаса пугает. Волдеморт по сравнению с Боргами, ребенок, устроивший войнушку в песочнице. Единственное, на счет чего не переживаю — каково будет жить у таллонцев. Точно не хуже, чем у Дурслей. — Привет! Не спится? — рядом на скамью плюхается Павел Чехов — самый молодой член экипажа ?Энтерпрайз?. Ему столько же сколько и мне — семнадцать. Он был распределен на этот звездолет три года назад. То есть уже в пятнадцать лет он стал навигатором. Светловолосый, ясноглазый улыбчивый вундеркинд — такими словами его можно охарактеризовать. Вздрагиваю. Настолько ушел в свои мысли, что даже не услышал его приближения. — Привет. Не спится, — подтверждаю. — Мне тоже. — А тебе почему? — наверное перед тем как задавать вопрос, нужно было пояснить почему не спится мне, но вопрос уже озвучен. — Леонард пытается разобраться в твоем энерго-поле, а я не могу без него заснуть. — Ночью? — озадачиваюсь: разве нельзя проводить исследования днем? — Постой, вы разве вместе? Разве личные взаимоотношения между членами экипажа возможны? — читал, что это не так. С Павлом разговаривать очень легко. В разговоре с ним не нужно беспокоиться об удобстве вопроса. Для него все темы удобны. Его вундеркиндский мозг не знает, что такое неудобно. Из-за этого во время обучения в Академии Звездного флота, а затем, на “Энтерпрайз” у него были проблемы во взаимодействии с экипажем. Сейчас к нему все привыкли. Об этом рассказал Скотти, который, вроде как главный сплетник на корабле. Монтгомери Скотт — таково его полное имя, знает все и обо всех и очень любит поговорить. Он, как и Павел, видимо, из-за того, что является гением, не понимает, или не желает понимать, о чем допустимо рассказывать, а о чем нет. Впрочем, хранить тайны Скотти умеет, но для этого его нужно попросить не рассказывать. — Он пока не разберется не успокоится. Таков уж Леонард. И да, не одобряются. Но кого это останавливает? Так на всех кораблях Звездного флота. Никто толком не соблюдает этот пункт устава. Вон даже коммандер с капитаном нарушили. — Коммандер Спок и капитан Кирк? — Ага, между ними узы. Весь экипаж знает. Вот теперь моему удивлению нет предела. — И никто не донес? — Не знаю, — Павел пожимает плечами. — Даже если и донес, уверен, руководство закрыло на это глаза. Капитана и коммандера очень ценят. А учитывая, что отец коммандера посол Вулкана… На Вулкане к узам относятся очень серьезно. Руководство Земли из-за нарушения одного пункта устава, который и так никем толком не соблюдается, не станет портить отношения с вулканцами. Вот теперь все встает на свои места. — А тебе почему не спится? — спрашивает он. — Да мысли всякие, вот и не спится, — не рассказывать же ему про страх перед Пон Фарром. Информация об этом нюансе вулканской физиологии в закрытом доступе — вулканцы стесняются этой своей стороны; или про Боргов, про которых в этом квадранте никто даже не слышал. — Знакомо, — Чехов понимающе кивает. А потом мы некоторое время молчим смотря в окно-иллюминатор. — Слушай, все хотел спросить, — прерывает повисшую тишину Павел, — а это правда, что ты связан узами с братом коммандера? Снова удивляюсь. Вроде никому не рассказывал. — Правда, — не вижу смысла отрицать. — Откуда ты узнал? — Коммандер с капитаном это обсуждали. Кто-то услышал, а здесь слухи распространяются быстро. Тебе нужно сказать об этом Леонарду, возможно, это поможет ему закончить свои исследования, и он, наконец, будет спать по ночам. — Ладно, — осторожно соглашаюсь. Наверное, нет смысла делать тайну из того, о чем, похоже, и так все знают. — Тогда я завтра скажу ему, хорошо? — Хорошо. Снова молчим. Внезапно меня осеняет. Если у Павла и доктора отношения, наверняка, Чехов в курсе, как это заниматься сексом с мужчиной. — Можно я задам личный вопрос? — Задавай. — Вы же с доктором Маккоем занимаетесь... этим? — и почему так тяжело говорить на тему секса? Вон у Ди это выходит легко и непринужденно. — Занимаемся, — на щеках Чехова появляется едва заметный румянец. — А как это, ну, по ощущениям? Теперь Павел улыбается. — Приятно. Мне нравится. — А первый раз как было? — Говорят, что первый раз больно, но этого не было. Доктор Маккой хорошо подготовил меня, он же врач. Думаешь, тебя ждет тоже самое? Ну конечно ждет, раз ты связан узами с братом коммандера. Боишься? Сглатываю образовавшийся в горле ком и киваю. — Зря. Вулканец никогда не причинит боль своей паре, об этом все знают. А на счет секса... Слушай, давай я подберу тебе литературу и про вулканские узы и про секс. У Леонарда точно есть то, чего не найти в открытой базе. Соглашаюсь. Возможно дополнительные знания успокоят? Должны успокоить. Чехов поднимается. — Тогда пойдем, — и направляется к выходу. Тоже поднимаюсь и спешу за ним. Доктор Маккой обнаруживается в своем кабинете за рабочим столом. Только вот он не работает, а спит в окружении паддов, микроскопов и голограммы моего энерго-поля, висящей в воздухе по центру всего этого хаоса. — А я ему говорил, что можно продолжить и завтра, — ворчит Чехов, затем на цыпочках подходит к шкафу, извлекает от туда два падда и вручает мне. — Здесь все про секс между мужчинами и про подготовку к нему, а здесь — про вулканскую физиологию и узы. — Спасибо, Паша. — Не за что, — улыбается. — А теперь иди, а я пойду разбужу Леонарда и уложу в кровать, — Чехов отворачивается и снова начинает бурчать себе под нос: — И он еще говорит, что я ребенок. Ага, как же, ребенок. А сам? — тормошит доктора, в попытке разбудить. А я покидаю мед.отсек и направляюсь в грузовой сектор. Добравшись и устроившись на своей раскладушке принимаюсь за чтиво. Если после прочитанного, секс с мужчиной практически не пугает, то про Пон Фарр лучше бы вообще не читал. Становится еще страшнее. Пик Пон Фарра называется ?plac tow? и переводится, как ?лихорадка крови?. Длится в течении нескольких дней. В это время вулканец полностью находится во власти инстинктов — совершенно не контролирует себя, становится этаким зверем, которым управляет одно желание — совокупиться с наиболее подходящей пси-особью. Откладываю падд и прикрываю глаза. Мда, мне, можно сказать, хана. Многочисленные травмы, разрыв кишечника — это тот минимум, который точно обеспечен. Сайбок, находясь в состоянии plac tow не сможет контролировать себя, его не будет заботить плохо мне или хорошо. Им будет править одно желание — подчинить, сделать своим, иным словом, трахать. Интересно, капитан проходил через это? И если проходил, то как ему удалось это пережить? Вот с кем нужно разговаривать. Но как это сделать? Не могу же я подойти к нему и спросить: “Капитан Кирк, у коммандера Спока был Пон Фарр? Если да, то как вам удалось выжить?” Такие вопросы можно задать Ди, Скотти и Чехову, но не капитану. Черт, лучше бы и не читал. Закутываюсь в одеяло, подтягиваю колени к груди и, обхватив их руками, сижу, пытаясь найти способ пережить это с наименьшими последствиями. На самом деле, мои поиски — бред. Нет никакого способа. Все, что смогу сделать, это до начала попробовать растянуть себя и обколоться обезболивающим, но это мало поможет. Потому что трахать меня, судя из прочитанного, будут сутками. Наверное, если бы когда-нибудь пробовал с мальчиками, то было бы не так страшно, но я чертов девственник. Да у меня и с девочками-то не было, а тут несколькосуточный марафон с мужчиной, у которого член гораздо больше и толще человеческого. Сайбок меня порвет, в этом уверен на все сто процентов. Возможно еще и кости переломает — вулканцы сильны, а полуБорги еще сильнее. Что может натворить неконтролирующий себя полувулканец-полуБорг на пике звериной похоти? Убить. Становится смешно. Вот ирония: столько раз выживал, чтобы в конечном итоге умереть от секса. Зажимаю рот рукой, чтобы своим истеричным смехом не разбудить Ди, но не срабатывает. Она просыпается.

— Ты чего не спишь? Вздрагиваю и поворачиваю голову. Ди сонно моргает. — Не спится, — почему-то не могу рассказать ей о своих страхах, стесняюсь, хотя с ней об этом можно и, думаю, нужно поговорить, у нее же в этом деле море практики. Она садится и трет руками лицо. — И что ты напридумывал себе на этот раз? (Прошлой ночью так же бродил, но удалось никого не разбудить). Пытаться уйти от прямого ответа при разговоре с Ди невозможно. Она все равно докопается до правды. Поэтому снова вздыхаю и отвечаю прямо, но до абсурда кратко: — Пон Фарр. — Пон Фарр? — сначала не понимает, а потом, когда до нее доходит о чем речь, ухмыляется. — О наш птенчик испугался продолжительного и жесткого секса, — иронизирует, а я начинаю скрипеть зубами. Порой Ди невыносима. — Я уже предвкушаю картину, как Координатор будет бегать за тобой, а ты от него. Нужно будет обязательно заснять это на видео, а потом устроить киносеанс. — Не смешно. — Смешно, — не соглашается, но на этот раз ее тон серьезен. — Что ты знаешь о Пон Фарре? Наверное тебе представляется картина этакого бугая напрочь лишенного мозгов, готового только к одному — совокупляться. Так? — Что-то типа того, — тушуюсь. — А про то, что вулканцы — телепаты, и про то, что они очень нежно относятся к своим парам, ты забыл? Ответа нет. Вздыхает. — Послушай, то, что ты там прочитал, написано людьми, не вулканцами. То, как на самом деле проходит Пон Фарр знают только сами вулканцы и те, кто прошел с ними через это. И поверь, ни те не другие не будут об этом распространяться, потому что это слишком личное. То, что ты узнал, лишь сторонние факты. Они характеризуют Пон Фарр только с физиологической точки зрения, а значит, однобоко. На самом деле все не так, как описывается в медицинской литературе, если, конечно, соблюсти несколько условий. Во-первых, тебе нужно будет хорошо подготовиться, в чем могу тебе помочь — у меня, как ты знаешь, много опыта. Во-вторых, нужно быть покладистым, не возражать, не сопротивляться, тогда не будет никакого принуждения и насилия, и Координатор сможет лучше контролировать свои инстинкты собственника. А в-третьих, ты забыл, что наши вулканцы, другие, они частично Борги, что усиливает их контроль над разумом и эмоциями. Так что забудь все, о чем прочел, прекращай себя накручивать и ложись спать. В обратном случае, сегодня же сообщу Координатору о твоем наплевательском отношении к самому себе, и поверь, в этом случае Пон Фарр покажется тебе раем. Координатор, пусть и четкий логик, но жесткий мужик, в ином случае ему не стали бы подчиняться. А теперь всё, спи, — еще раз грозно зыркнув, она отворачивается, зарывается в одеяло с головой и закрывает глаза. Еще некоторое время сижу, размышляя: к чему были сказаны две последние фразы? Сайбок будет наказывать за малейший проступок? Или ее слова — манипуляция, чтобы я лег спать? Вздыхаю. Лучше бы она этих слов не говорила, потому что, если страхи по поводу Пон Фарра немного улеглись, то теперь становится тревожно по другому поводу — что Сайбок, и правда, будет жестко контролировать каждый шаг. А контроль всегда воспринимался в штыки, как и правила. А учитывая, что Коллектив состоит из киборгов, они, наверняка, живут по четким правилам. Впрочем, они настолько согласовано взаимодействуют друг с другом, что до этого момента и мысли не возникало задуматься по этому поводу, а сейчас... Сейчас уже не уверен... В чем не уверен? Сам не понимаю в чем конкретно. Наверное, во всем. Знаю, что меня снова ждут перемены, но какими они будут? И если раньше верил, что перемены, в большинстве своем, к лучшему, теперь в этом сильно сомневаюсь. А еще хочется, чтобы шесть утра как можно скорее наступило. Ведь тогда Сайбок закончит регенерировать, и я снова почувствую его присутствие — страхи покажутся глупыми и отползут на задний план. Манипуляция Ди (если, конечно это была манипуляция) срабатывает. Несмотря на нервозное состояние и поток тревожных мыслей, выключаю падды, прячу их под подушку и ложусь. Долго ворочаюсь с боку на бок, но, в конечном итоге, засыпаю.