Из другого мира (2/2)
— Ой, да заплати потом!
Замер.
— Что?
— Ну, не взял кошелёк, бывает! Да ничего, принесёшь потом!
Он смотрел на продавщицу так, будто она только что сказала ему, что инопланетяне захватили город. А потом, кто бы сомневался, рядом вновь возник Шан Цинхуа.
— Ты ему не объяснила?!
Шан Цинхуа повернулся к нему:
— Ну смотри, тут у нас все друг другу доверяют. Если кому-то что-то нужно, а денег нет, то он просто записывается в тетрадку и потом отдаёт, когда сможет.
Мобэй-цзюнь моргнул.
— И вас никто не обманывает?
И юноша, и продавщица захохотали.
— Да кто тут будет обманывать?! Мы же всех знаем!
Он говорил так легко, будто не осознавал, насколько это абсурдно. Мобэй-цзюнь посмотрел на него и понял, что в этом человеке ноль фальши.
И от этого ему вдруг стало… теплее.
***
Шан Цинхуа — это катастрофа.
— ААААА!
Мобэй-цзюнь даже не удивился, когда в очередной раз услышал его вопль. Должно быть, Цинхуа опять словил приступ умиления из-за бродячей кошки или проиграл войну голубям (не спрашивайте).
Парнишка просто не мог жить спокойно.
Он вечно в бегах: то помогает с ремонтом в кафе, хотя никто его не просил. То разбирает книги в библиотеке, громко возмущаясь, если кто-то что-то не туда поставил. На самом деле, как выяснил Мобэй, его новый знакомый очень любит книги.
Он никогда не держит язык за зубами.
Если ему что-то не нравится — он скажет. Если что-то нравится — тоже.
Он живой.
Настолько живой, что рядом с ним всё кажется ярче, громче, насыщеннее. И впервые в жизни Мобэй-цзюнь чувствует тепло.
Он не должен так смотреть. Но всё равно ловит себя на том, что смотрит.
На растрёпанные светло-коричневые волосы. На смешные веснушки, которые Шан Цинхуа сам не любит, но которые делают его… особенным. На губы, которые не замолкают никогда. На руки, которые машут в воздухе, пока он что-то объясняет, явно увлёкшись.
Прикоснуться.
Это желание приходит внезапно, но оно есть.
Просто взять за руку. Провести пальцем по щеке. Поймать его в тот момент, когда он снова падает, запутавшись в собственных ногах.
А потом приходит другое желание.
Защищать.
Потому что Шан Цинхуа всё слишком легко отдаёт. Свои эмоции, свою заботу, своё внимание. Он любит этот город, этих людей, но любит ли кто-то его так же сильно?
Я никому его не отдам
Мысль пришла сама. Холодная, уверенная.
Шан Цинхуа ничего не замечает.
Он всё так же болтает без умолку, размахивает руками, светится на солнце. Даже не догадывается.
А Мобэй-цзюнь понимает, что уже не передумает.
***
Шан Цинхуа всегда говорил много. Слишком много. О погоде, о ценах на рынке, о том, как какой-то дед Сун снова забыл, где у него что растет, и что снова пришлось ему помогать.
Но сейчас он молчал.
Потому что перед ним стоял Мобэй-цзюнь.
— Я не могу остаться, — голос был ровный, спокойный.
Как будто он не только что разбил ему сердце.
Цинхуа уставился на него.
— Что?
— Я должен уехать.
Он… должен был это предвидеть. Это всего лишь маленький город. А Мобэй-цзюнь — человек из другого мира. Мира, где власть важнее людей, а деньги решают всё. Как он вообще мог подумать, что это продлится долго?
Шан Цинхуа отвёл взгляд, выдавил улыбку:
— Ну, ты же не собирался тут жить вечно, верно, хах?..
Но Мобэй-цзюнь не ушёл сразу после того, как сказал это. Он смотрел. Долго. Пристально. Немного не так, как обычно.
— Но я могу забрать тебя.
Эти слова заставили юношу замереть.
— …Ты серьёзно?
Мобэй-цзюнь молчал около десяти секунд, а потом просто кивнул и сказал:
— Да.
Шан Цинхуа смотрел на него долго. На ледяное лицо. На твёрдый взгляд.
И вдруг ему стало легко. Потому что, возможно, впервые в жизни кто-то действительно хочет забрать его с собой.
Не потому, что он удобный. Не потому, что он бесполезный и его нужно терпеть.
А просто потому что… он есть.
И Мобэй-цзюнь его не отпустит.
Шан Цинхуа усмехнулся, почесал затылок и, как ни в чем не бывало, смущенно ответил:
— Ну ладно.