Глава 9. Раздробленная пара. Часть 05. Goi ?возращение солнечной луны? (1/2)

(Шёнеберг, поместье Кормфилд. 1812 год). Дневник Бэнджамина Груневальда. Страница 8. Gói ?возращение солнечной луны? Я продолжал возить Диту, девушка не говорила со мной, сидела сжавшись, сгорбившись.

Конечно, со временем, постепенно она стала восстанавливаться. Физически. Ее тело снова окрепло, стало мягким и теплым, волосы отросли и пушистыми кудрями стали рассыпаться по ее плечам. Но глаза были все так же пусты, испуганны. Она говорила с вампирами вежливо и сдержано, с гулями не говорила же вообще, что вновь вызвало в них бурю негодований и агрессии. Ангелина пару раз заходила к ней, а дома, расстроено говорила:

— Она сломлена, совсем, как будто ее и нет там внутри.

Через полгода я привык, смирился и выбросил из головы наши старые отношения, приняв с ее нынешнее состояние как должное. Единственное, чего мне действительно не хватало, так это ее смеха.

Незаметно, ее настоящее ?я? стало просыпаться. Теперь я видел гнев в ее ауре, когда гули злобно подшучивали над ней, шлепали и щипали. Но она не давала отпора, сдавливая все в себе. На гадкие выходки Анжело она просто выключалась, пропадал в себе, вызывая всеобщий смех. А я мечтал увидеть, как она расправит плечи и плюнет ему в лицо.

Густав, наконец, поняв смысл в безграничном источнике крови, приказал Петру ограничить ее использование. Петр поступил своеобразно, назначив за нее непомерную цену, и поделил прибыль с Джеттом, вероятно все еще имеющий на нее влияние. Вильгельм с легкой руки платил ему эти деньги. В списке клиентов остались и Тореадоры и Бруджа. А так же получившие разрешения, но все же платившие наравне с другими Носферату. Густав пользовался ей по-своему усмотрению, бесплатно. Так же многие клиенты, не способные выплатить заоблачную цену целиком, стали часто заезжать к Петру в таверну, он получал деньги, они – Диту на пару минут. И это было на много удобнее, чем десяток девушек в его капелле. Хотя и те продолжали пользоваться спросом.

Как-то возвращаясь от одного из клиентов, я привычно довез ее до капеллы, помог спуститься с лошади, и уже собирался уезжать, когда она обхватила меня, прижавшись всем телом. Я обнял ее в ответ, слегка погладив по спине, а она стала целовать меня, сначала осторожно в шею, потом лицо и губы. Я отвечал ей, чувствуя, что желаю ее, но не так как раньше, мне просто хотелось женского тела. Времени совсем на себя не оставалось, да я и забыл, когда последний раз позволял себе так расслабиться. Я давно надеялся, что она вернется. Восстановиться. Станет, как и раньше, моим хорошим собеседником и другом, мечтал, что она будет и моей любовницей, а еще лучше, если все сразу.

— Хочешь меня? — Шепнула она, продолжая меня целовать. Я почти не слышал ее голоса, месяцами она молчала. Лишь редкие фразы согласия и приветствия вампирам. Этот голос разбудил мое тело.

— Да, — я не хотел, чтобы она останавливалась. Но она отпрянула и серьезно взглянула на меня:

— Я буду заниматься с тобой любовью, если ты защитишь меня от других слуг!

Условия? Внутри меня все дернулось. Я всегда уважал наши с ней отношения, считая ее своим другом и свободной личностью, которая может выбирать. Заниматься любовью взамен на что-то? Мне проще платить девчонкам с улицы.

— Мне есть чем заняться, — грубо сказал я, вскочив на лошадь, я дернул за поводья, быстро покинув двор.

Больше Дита не заикнулась об этом. Через пару дней я стал задумываться о возможности принять ее предложение. Ее свежая и чистая красота вернулась. Вернулся блеск в глазах и румянец на тонкой коже. Не знаю, кто обновлял ее гардероб, но принцесса носила старомодные легкие платья, такие, как мне особенно нравились. Я стал замечать, что, как и в старые времена, вздыхаю при виде девушки. И хотя ее внутренняя часть оставалась спрятанной, мне было уже все равно. Просто поебаться можно и так. Я пытался убедить себя в этом, но с трудом мог совладать с вернувшимися чувствами. Это должно было отрезвить меня, заставить отказаться от нее окончательно. Но я вновь терял голову рядом с ней и готов был наступить себе на горло, лишь бы она вернулась. Я стал заезжать на обеды, подкарауливать дни, когда Дита помогала прислуге. Заказывать только у нее и приглашать присесть за мой стол. Принцесса избегала моего взгляда и вежливо отказывалась. По утрам в кабаке было много других слуг. Мне не особо хотелось с ними общаться, но они назойливо присоединялись ко мне, лишая меня возможности поговорить с Дитой один на один. Анжело, довольный тем, что я посещаю его тренировки, надутый как индюк, пытался относиться ко мне по-свойски. Его компания раздражала меня сильнее всего, тем более, что он продолжал издеваться над Дитой в моем присутствии.

Он нарочно заказывал у нее тяжелые кружки с элем, она с трудом доносила их, а он дергал ее за руки, волосы, щипал за грудь и обзывал ?беспризорницей? намекая на то, что у нее не было хозяина. Девушка, молча, терпела, а я планировал, как на следующей тренировке разобью его смазливое лицо.

В этот раз Дита не удержала его кружку и, плюхнувшись на стол, пена полилась через край. Она прижала свой передник к доскам, пытаясь остановить эль. Анжело вскочив громко выругнулся, и подхватив со стола вилку, ударил ее в руку, пригвоздив к столу. Дита пискнула, ее глаза расширились, и она опустились на пол, дергая кисть.

— Анжело, — стараясь быть спокойным, проговорил я, — ты перегибаешь палку!

Вытащив вилку, я кинул ее к нему на тарелку, поднялся из-за стола и попытался поднять Диту, но та, вся сжавшись, дрожала и странно завывала.

— Уймись, Бэн, не видишь, у нее больше нет разума. Можно делать что хочешь, она даже не вякнет. Анжело, смеясь, глотнул из кружки и продолжил: — Знаешь, — он странно посмотрел на меня, словно проверяя, слежу ли я за его речью, — как можно выдавить из нее звуков, когда берешь ее? — Он стал изображать ритмичные движения телом и вздохи, под громкий смех окружающих, — вставить в нее поглубже, чтоб дышать не могла, — он резко дернул тазом и всхлипнул, вызвав очередную волну смеха.

Это было перебором. Внутри меня все закипело от гнева. Быстро подхватив нож со стола, я легко всадил его в плечо по рукоять этому долбаебу. Анжело сразу перестал смеяться и, выдернув нож, вскочил. С ним поднялись еще двое. — Что, хочешь проверить меня на крепость? — Я сделал шаг назад, уже планируя, как смогу быстро справиться с ними, моя рана давно зажила, силы вернулись, и я мог бы легко уложить их всех, даже не используя кровь.

Анжело бросился на меня. Мне не хотелось бессмысленно унижать его, и я просто откинул его назад на скамейку, пнув ногой в живот. Двоих других, схватив за волосы, я треснул об стол. Анжело что-то прохрипел, но больше не поднимался.

— Дита под моей опекой. Если кто, хоть пальцем ее тронет, будет иметь дело со мной, — я хотел просто уйти, но девчонка продолжала сидеть на полу, поскуливая. Пришлось подобрать ее и вынести не улицу. После тусклой, заколоченной таверны яркий свет зимнего солнца показался мне ослепляющим. Я донес ее до конюшни и бросил на солому.

— Прекрати это, — сказал я, злясь на ее беспомощность. — Я знаю, ты легко способна залечивать раны.

Я приподнял ее голову за подбородок и заглянул в глаза. Они смотрели сквозь меня темными неестественными кругами, Дита была в шоке и ничего не видела. Я несколько раз ударил ее по щекам, пытаясь привести в чувства, но это не помогло. Тогда взял корыто с водой для лошадей и, подтащив к ней, окунул ее туда лицом. Девушка несколько раз дернулась, а потом стала вырываться. Я стразу отпустил ее, помогая подняться. Она тяжело дышала и оглядывалась. Удивленно посмотрела на меня, свою руку и заживила рану. Я подсел к ней, она попыталась сбежать, но я дернул ее к себе не позволяя уйти.

— Давай, выкладывай, — попытался сказать я как можно мягче, — мне невыносимо видеть тебя такой. Просто расскажи мне, поделись.

Дита молчала, и это меня злило. Я устал вытряхивать из нее признание, устал вытягивать на поверхность то, что давно потерялось. То, что я потерял в ней я сам. — Я хочу все забыть, — наконец произнесла она, — хочу, но не могу. Иногда мне кажется, что я все еще там. И... я просто хочу забыть...

— Почему бы тебе не обратиться к кому-либо, чтобы тебе просто стерли память?

— К кому? Я еда, на меня никто не хочет тратить время. — Ее голос был холоден, без эмоций. Смирившийся со всем, что с ней происходило и происходит. — Да ладно, — я попытался пошутить, — ты же особенная еда. — Она даже не улыбнулась, — я бы мог попробовать, мои навыки еще не слишком хороши, но с тобой я наверняка справлюсь.

— Карл сказал, мой разум не подвластен.

— Любой разум подвластен, если ты сама это позволишь, просто впусти меня, я сделаю что смогу.

Она вздохнула, явно обдумывая варианты.

— Если ты не доверяешь мне, я могу попросить Катерину, уверен, она тебе не откажет.

— Не надо. — Дита поднялась, и я почувствовал разочарование, хотя я и знал, что она упряма, но это было уже глупостью, — я доверяю тебе, и верю, что ты справишься, — добавила она, и я кивнул.

Девушка вернулась в таверну, сообщить гулям Петра, что уйдет на некоторое время. Я вернулся с ней, и когда я вошел, в зале повисла гробовая тишина. На меня косились все, и я понял, что мириться с Анжело надо срочно и публично, или он заклюет меня и Ангелину.

Нам нужно было спокойное, удаленное от всех место. Я повез ее в поместье Кормфилд, которое лет двадцать назад выкупил для своей госпожи, вложив в это все свои сбережения. Оно было почти заброшено. За последние годы я скопил средства, чтобы полностью восстановить высокий забор, обнеся замок и близлежащие территории белой стеной. Но сам почти там не появлялся, лишь планируя, что займусь в будущем. Сейчас несколько людей обслуживали дом, чтобы поддерживать его в жилом состоянии. Но замок не отапливался и был ледяным снаружи и изнутри. Я провел Диту в одну из ярких спален на верхних этажах, надеясь, что мне хватит света и времени до захода солнца.

— Тебе придется полностью открыть сознание, позволить мне увидеть всё, если ты будешь скрывать что-то, я не смогу удержать контроль, и не смогу помочь тебе, — она кивнула, опустив глаза.

Я сел напротив нее, и сжав ее лицо в своих руках, попытался ввести ее в транс. Она не сопротивлялась, но мне не удавалось сосредоточиться, и, проскользнув в ее память, я терялся в нескольких ближайших днях, даже не успевая разглядеть их события. Наконец, потратив часа два, измучившись, я смог расслабиться и легко пролистав полгода, увидел лес, карету и Патрика ее глазами. Стараясь не упустить ее, я медленно прокручивал события туда и обратно, потихоньку стирая их, но оказавшись в центре Милана, в огромном замке Алисы, древней малкавианской старейшины и ее своры не менее сумасшедших Детей, я стал терять связь с реальностью. Сцены безумия, боли и пыток превратились в нескончаемый набор картинок из ужасного сна, я не понимал зачем, почему и где я нахожусь, я пытался стереть, уничтожить все это, но воспоминания вспыхивали все новыми и новыми сценами бессмысленного насилия. Я чувствовал, как вспотел, моя голова гудела, мне хотелось все бросить и уйти, с трудом перебарывая себя, я прожил с ней эти полгода. Она не показала мне, как Носферату удалось вытащить ее оттуда. Не показала, как Тремеры лечили и исправляли ее искалеченное тело дисциплинами безумных Тзимиси. Саббатники ставили над ней эксперименты, над ней и ее кровью. Мне самому было дурно, я и мечтал, чтобы теперь и мне кто-либо удалил эти воспоминания. Я отступил, поняв, что не справился. Мне удалось лишь слегка заретушировать, смыть эмоции и боль, но не полностью удалить эти полгода ужаса. Я закрыл глаза, откидываясь на кресло, я устал, но это была хорошая тренировка. Я давно изучил эту дисциплину, но мне редко доводилось испытывать ее на практике.

Дита подсела ко мне, стирая пот с моего лица плотным хлопковым платком, а потом мы занялись любовью, и я с удовольствием отметил, что в этом плане она совсем не изменилась. Моя прекрасная принцесса все так же легко поддавалась ласкам, грела мое тело и душу и вызывала, как и прежде, неудержимую тягу. Платой за мои труды стало несколько часов блаженства. Блаженства, о котором я лишь мечтал последние полгода. Дита в моих объятьях пробудила все спрятанное и скомканное внутри. Я отдавал ей всего себя и забирал в ответ ее любовь. Замок располагался вдалеке от других строений, и девушка не сдерживала свою чувства, стонала и вскрикивала, радуя меня тем, что так же получала удовольствие. Я до ночи наслаждался ею, вновь захлебываясь ее страстью и нежностью. Она была прекрасна, и я понял, как сильно соскучился.

После десяти я повез ее к Королевской резиденции, сегодня была ночь Густава, и, зная, что у меня есть час в запасе, так как Принц не позволял заходить мне с ней, я поехал к Ангелине, собирать новости минувшего дня.

До нее уже дошли слухи о моей ссоре с Анжело, и сестра упрекнула меня в этом. Я обещал ей все исправить сегодня же, и вновь вернулся в апартаменты Принца, теперь уже для встречи со старшим гулем Равенсбурга. Меня встретил Кристьян, секретарь Густава и пренебрежительно ответил, что Анжело нет на месте. Сдержанно поблагодарив его, я направился к выходу, но столкнулся в дверях с Анжело и его хозяином. Это было мне на руку. Низко поклонившись Вильгельму я повернулся к его гулю и спокойно произнес.

— Анжело Ольденбург, я приношу свои извинения за недостойное поведение сегодняшним днем, надеюсь, вы позволите загладить мне свою вину.

Равенсбург усмехнувшись, прошел мимо, Анжело не смел задерживать его, и сквозь зубы проговорил:

— Что ж, Груневальд, ты должен завтра днем явиться на общее собрание, и мы обговорим возможности решения конфликта.

Я кивнул, зная, что любопытство Вильгельма заставит его выложить все, а Анжело сгорит от стыда, рассказывая хозяину, что не смог дать мне отпор. Завтра старший гуль будет зол и унижен, но это не даст ему здраво мыслить и он придумает глупое наказание, в попытке опустить меня перед всеми.

Не раз пройденная процедура.

Но в глубине души я боялся, что одна из наших стычек закончится тем, что он подошлет ребят прирезать меня во сне. Я не спал без оружия с тех самых пор, как Равенсбург установил систему подчинения гулей и назначит Анжело старшим.

В тот момент из зала вышла Дита, в сопровождении одного из телохранителей Густава. Вильгельм наигранно вежливо улыбнулся и поклонился ей. Она сделала неглубокий книксени тоже улыбнулась. Я отметил про себя, что сделала она это на много более естественно, мои старания не пропали зря и ее личность восстановилась.

Это отметил и Анжело, кидая на меня злобные взгляды. Он поцеловал ей руку, но подняв голову, встретил взгляд полный презрения и усмешку, с которой она смотрела на него так же, как она смотрела на него год назад. А потом она что-то шепнула ему, и его глаза сузились. Это позабавило меня и напугало, если она начнет ему грубить, мне не удастся наладить отношения.

Я вывел ее из зала и, развернув к себе лицом, попытался разъяснить ситуацию: