Глава 4. Продать Джульетту. Часть 10. Stekktizd "время сева и кладки яиц" (2/2)

Я среагировал мгновенно. Всё моё тело отдалось моей страсти, отбросив все прежние мысли. Я чувствовал, как этот поцелуй обжигает меня изнутри, обжигает губы, разрывает мои штаны. Дита сама стала стаскивать с меня одежду, продолжая целовать. Мои желания оглушали меня, все мысли улетучились и, погрузившись в страсть, я был движим лишь жаждой. Сорвал с неё платье, под которым ничего не оказалось, затем скинул с себя множество рубашек и других одежд. Обнажившись, я прижался к её горячему телу. Наконец-то я видел её нагой. Девушка была безупречна, прекрасна как изваяния древних богинь. И Дита ни капли не была похожа на Катерину. У принцессы была королевская осанка, крепкие ягодицы и узенькая талия. Её длинные пухлые ноги сводили меня с ума. Я раздвинул их, притянул к себе, упираясь в её мягкое лоно своим эрегированным фаллосом. Разглядывал Диту, не стесняясь своих желаний, ощупывал каждый сантиметр её кожи и, остановившись у её распухшего от нетерпения клитора, я стал поглаживать его, спеша оказаться внутри. Девушка была высокой, лишь на пару дюймов ниже меня. И хотя лицо у неё было детским, кукольным, я предполагал, что тело принцессы достигло шестнадцати лет, прежде чем Дита стала пить кровь вампиров. Теперь же, заметив по-детски узкие бёдра, мягкую бархатную грудь не больше половинки дикого яблочка и почти полное отсутствие лобковых волос у меня появились подозрения, что Дита девственна, или хуже того – она девочка. Но я желал Диту слишком сильно, чтобы услышать голос разума и остановиться. Мне просто не хватило силы воли отказаться от неё, пусть даже она не достигла возраста замужества. Дита продолжала целовать меня, и я чётко ощутил, что и она желает меня. Я спешил, почти не осознавая своих движений, потерявшие чувствительность от напряжения ладони прикасались к её нежной плоти. Раздвигая её божественные губы, я касался заветной дырочки и осторожно поглаживал в ней пальцами. Она была узенькая и трепетала подо мной, словно дыша, а я боялся наткнуться на плевру и закончить на этом нашу игру. Дита возбуждалась легко, быстро, обжигала меня своей липкой влагой. Стонала и извивалась, вскружив мне голову так, что мне казалось, будто я готов излить на неё семя, даже не входя. Я терял терпение и всё не мог решить, готов ли нарушить свои устоявшиеся традиции и завладеть женщиной первым. Мне никогда не приносило это удовольствия, я предпочитал опытных и понимающих толк в любовных играх дам. Кроме того, я не желал брать ответственность за их девственность, ведь я лишь использовал их. Но я был слишком увлечён, чтобы поворачивать назад. Для меня всё было решено в тот самый момент, когда Дита сама поцеловала меня. И теперь я прижимался к своей мечте и с ужасом боялся сопротивления. Конечно, я встретил его. Девушка была так напряжена, что никак не хотела поддаваться на мои стремления оказаться внутри неё. Кроме того, принцесса внезапно передумала и стала отталкивать меня и пытаться остановить. Но разве может камушек остановить бушующее море? Я проник в нее, обхватил и прижал к себе посильнее, словно боялся, что она соскользнёт и сбежит. Я почти был не способен себя контролировать, но всё же сдерживался, понимая, что она - простая смертная, и моя сила гуля может ей навредить. Мне казалось, моё желание разрывает меня изнутри, и стоит мне только шевельнуться, как я взорвусь. Девушка стала двигаться сама, негромко постанывая, и, чтобы не привлечь внимание слуг Вильгельма, зажимала себе рукой рот. Мне самому хотелось кричать, но я сжал губы, прикасаясь ими к её груди и шее. Мне было так хорошо, как не было очень давно.

Я был счастлив, что Дита оказалась не девственницей. И вместе с тем испытывал сожаление, что кто-то был раньше меня. Впервые в своей бесконечно долгой жизни мне хотелось обладать женщиной полностью. Хотелось быть для неё всем и чтобы Дита желала того же. Хотелось владеть ею, её телом, её душой и даже её первым опытом в любви. Я чувствовал, как она достигает высшего блаженства, сильно и часто сжимая мои бёдра ногами и вытягиваясь в струну. Мне редко удавалось встречать женщин, способных на эти волшебные ощущения, подаренные Богом в основном мужчинам. После каждого оргазма Дита глубоко вздыхала и, не глядя на меня, шептала: ?Хочу тебя, ещё, ещё?. Её слова возбуждали меня лишь сильнее, и я с трудом сдерживался, мечтая продлить это соитие навечно. Не знаю, сколько продолжалось это безумие. Я кончил несколько раз, но не смог остановиться. Лишь под утро, взглянув на часы, я друг понял, что рассвет уже близок, а я даже не начал выполнять поручения госпожи. Это мгновенно отрезвило меня. Оттолкнув девушку, я поднялся и начал быстро одеваться. Дита лежала на кровати и глубоко дышала. Кажется, я остановился прямо перед её пиком. Но в ту секунду я уже думал лишь о том, что разгневаю Катерину, не исполнив её приказы.

— Надо спешить, — сказал я Дите, судорожно натягивая сапоги, — мне ещё отвозить тебя до капеллы, быстро одевайся.

Она медленно, грациозно потянулась, накинула на себя платье, сунула ноги в сандалии и вновь завалилась на кровать.

— Одета, — небрежно кинула девушка, наблюдая, как я пытаюсь застегнуть ремень с напоясной сумкой и оружием.

Поторапливая сам себя, я выбежал с ней на улицу и помчался в старый Берлин. Дита молча ехала со мной, наверно я обидел её, но в тот момент мои мысли судорожно считали минуты, которые мне придётся потратить на все мои дела. Я даже не стал провожать её, оставив одну у капеллы, резко дёрнул поводья, направляя своего коня к границам города.

До рассвета я старался управиться со всеми задачами. С утра Анжело вызвал меня, требуя начать расследование пропажи гуля Жака. Мне не хотелось заниматься слугами Тореадоров, но сидеть без дела я бы просто не смог. Пропажа стала для меня нерешаемой головоломкой, и несколько следующих ночей превратились в безостановочную беготню по городу. Я почти не спал, но когда добрался до постели, не мог уснуть. Меня мучили воспоминания. Прилипшие, горячие, они бросали меня в холодный пот. Я старался не думать о Дите, но от этого я не желал её меньше.

Всю неделю я бегал, хватаясь за любое дело, которое могла предложить мнегоспожа. Она даже посмеялась, сказав, что я переусердствую, однако я всего лишь пытался отогнать мысли от девушки, что маячила обнажённой перед моим взором. Я часто западал на красивеньких девиц, но никогда не был столь одержим ими, что даже Катерина терялась в моей страсти к юной принцессе.

Во вторник, наступивший так внезапно, я поехал к Дите пораньше. Я не видел её неделю, не общался и даже не пытался встретиться. И теперь боялся, что девушка будет сожалеть о случившемся, как о порыве желания, после вампирского укуса, не имеющего ко мне отношения, или что Дита обиделась на то, как грубо я прервал наше соитие. А может, она просто осталась недовольна мной, и я, не доставив ей удовольствия, не могу рассчитывать на продолжение отношений. От таких мыслей мурашки бегали по коже, сердце словно останавливалось, и я начинал нервно придумывать себе оправдания. Но больше всего меня пугала возможность потерять в лице Диты подругу и собеседника. Это было глупо, но за последние двести лет мне не удавалось ни с кем поговорить. Просто поговорить.

Часы показывали семь. До пробуждения господ было три часа, и я надеялся, что этого времени хватит, чтобы обсудить все мучащие меня вопросы. В капелле одна из обслуживающих девиц сказала, что Дита вернулась всего пару часов назад и спит. Сначала я подумал, что не стоит её будить, но моё нетерпение поговорить с ней было сильнее и, немного помявшись у дверей крохотной комнаты девушки, я тихонько зашёл. Она действительно спала, откинув плотное одеяло, свесив руку с узкой кровати. Увидев Диту голую, спящую, я затаил дыхание, чувствуя, как волны возбуждения заставляют меня краснеть. Отвернувшись, я откашлялся, и стал будить её, называя по имени. Почти сразу девушка проснулась: я услышал, как она опустила ноги на пол и зевнула. Всё ещё чувствуя, как кровь заливает лицо, я попытался собраться с мыслями и продумывал, как мне лучше начать разговор. Дита тихо подошла ко мне и обняла со спины.

— Хочешь меня? — прошептала она, уткнувшись мне в плечо. Я с трудом сглотнул. Её ловкие руки расстегнули мой ремень и забрались в штаны. Всю эту неделю, отгоняя свои грязные мысли, я старался успокоить своё тело. Но стоило Дите коснуться меня, как весь мой контроль развеялся, словно что-то взорвалось внутри меня. И как прорвавшая плотина мои чувства стали топить меня. Я забыл все слова, что хотел сказать ей. Мои мысли исчезли, превратив меня в комок похоти. Не смог терпеть её неспешную возню и резко развернувшись, подтащил Диту, обнажённую и горячую, до крошечной лежанки. Я не стал ласкать её в этот раз, моё желание было слишком сильно, чтобы думать о чувствах девушки. Навалившись всем телом, прижав Диту к пыльному матрасу, я стал входить в неё, стараясь не потерять сознание от удовольствия. Она была готова принять меня, влажная, трепещущая, постанывая, поглаживая мою спину, Дита наслаждалась мной, и я чувствовал, что доставляю ей не меньшее удовольствие, чем она мне. Замирая глубоко в ней, каждый раз, когда она кончала, в очередной раз пожалел, что я не вампир и не могу прокусить её тонкую гладкую шею, чтобы доставить Дите ещё больше удовольствия. Вскользь я вгляделся в её ауру, пытаясь уловить желания девушки, а та полыхала словно радуга, взрываясь маленькими фейерверками в эрогенных частях тела. Это завораживало, возбуждало и манило. В этот раз я прикрутил шнурком к ладони свои карманные часы, стараясь не потерять контроль времени, и поглядывая на них, контролировал ситуацию. Ровно в десять я заставил себя остановиться. Тяжело дыша, я собирался с мыслями, возвращая себя в мир, которому принадлежал. Дита поняла по моему взгляду, что я больше не продолжу, и оттолкнула меня. Я удивлённо посмотрел на неё, вдруг поняв, что так и не смог поговорить. Девушка рассмеялась, заметив моё смущение.

— Это было чудесно, — прошептала Дита, заводя меня вновь, — лучше мне никогда не было.

Я был польщён, все мои сомнения развеялись, успокоившись и, стараясь не сказать лишнего, приказал ей одеваться и готовиться к поездке в Шарлоттенбург. Сам же вышел, аккуратно закрыв дверь, чтобы не привлекать внимание. Но у стойки я столкнулся с Анжело, который хитро подмигнул мне и с усмешкой проводил до двери. Тогда я не придал этому значение.

Через десять минут Дита вышла во двор, и приветливо улыбаясь мне, забралась ко мне на колени. Я так и не поговорил с ней о наших отношениях, но теперь я боялся, что слова только всё испортят. Девушка всю дорогу болтала как всегда, ни о чём. Это успокаивало меня, хотя в этот раз я совсем её не слушал. Мне было просто тепло и легко, и я, смеясь над собой, подумал, что мои чувства к ней основаны не только на плотских желаниях.

Я часто влюблялся, мне навились эти простые земные чувства, тревожащие сердце и тело. Влюблялся, но не любил никогда. Единственной любимой женщиной для меня всегда была Катерина. К госпоже моё отношение не изменялось, я боготворил её, мечтая о ней, желая её. Смертные девицы просто помогали забывать о пустоте, успокаивали душу и тело и я расслаблялся в этих эмоциях, позволяя себе отвлекаться от боли, что приносила любовь к Катерине. Но девицы приходили и исчезали быстрее, чем времена года сменяли цвет листьев на деревьях. Госпожа любила убивать, и я подбирал любовниц под её вкусы, таких чтоб удовлетворили и мою, и её жажду. Они все умирали, и я был уверен, что Дита так же быстро покинет этот бренный мир, не дав моему сердцу остыть. Принцесса стала очередным проводником, выходом моих эмоций. Меня убаюкивала её близость, успокаивала, и сейчас я не хотел думать о её смерти. В который раз я пытался изливать на простую смертную девушку то, что хотел подарить Катерине, лишая этой любви госпожу. Но я поклялся Катерине, и держал своё слово о том, что никогда не буду тревожить её своей любовью. Девчонка, казалось, отвечалана мои порывы, но я знал, что Дита связана Узами со своим хозяином, и её внезапная благосклонность ко мне могла быть таким же выплеском чувств к господину. Наверное, поэтому я не желал говорить о наших отношениях, боясь осознать, что ничего между нами и нет. Лишь совокупление. А моё сердце требовало, чтобы смертные отвечали на мои чувства. Хотелось добиться от принцессы слов любви, и тогда я смогу отпустить её, отдать на съедение госпоже. Я старался не думать о своих чувствах к Дите, и меня беспокоило лишь то, что моё влечение может помешать мне идеально служить госпоже.

Но шло время, и Катерина отметила, что я стал спокойнее и терпимее к её связи с Вильгельмом. Видя, что я перестал злиться, Катерина искренне радовалась моему влечению к принцессе и была мне благодарна. Хозяйка ласково говорила, как её устраивают мои отношения с Дитой. Она называла их ?удобными? и очень нежно относилась к девочке.

Я продолжал приезжать в капеллу несколько раз в неделю, отвозя Диту к клиентам и задерживаясь в её комнате лишь ради удовольствия. Девушка и сама заезжала ко мне, общалась с Ангелиной, помогала ей работать, а как только моя сестра покидала наши покои, забиралась в мою постель. После нескольких часов любовных ласканий моя самооценка поднималась, я хорошо работал и видел, что господа удовлетворены моими стараниями.

Но наша связь лишала меня рассудка, я стал одержимым ею и желанием к Дите. Сам не замечая, я терял в продолжительных любовных играх её саму. Тогда мне казалось, что эта связь делает меня счастливым. Что я действительно влюблён и могу претвориться обычным человеческим мальчишкой, увлечённым человеческой девчонкой. Но в нас не было ничего человеческого.