Глава 4. Продать Джульетту. Часть 09. Ненависть (2/2)

— Ты сделал что? — воскликнула она.

— Тебя это беспокоит? — Вильгельм обнял её с довольной улыбкой на лице.

— Мне просто жаль его… — Катерина замерла, положила голову ему на грудь и задумалась.

— Тогда тебе стоит порадоваться за него. Дисциплина убедит его, что девушка ему не безразлична, а Дите я прикажу ублажать твоего пасынка, так что она будет с ним, — Вильгельм при этом усмехнулся так, что Катерина фыркнула на него.

— Ты вновь играешь с его сердцем! А что, если она разобьёт его?

— Тогда у тебя будет дважды брошенный гуль.

— Ты жесток! — вампирша резко поднялась. — Я лишь хочу, чтобы ты зря за него не переживала. Просто подтолкни их. И сама убедишься, что так будет лучше.

Катерина посмотрела на то место, где стоял её гуль, полыхая ненавистью и ревностью.

— Возможно, ты прав.

— Завтра, когда Бэн привезёт девушку, позволь мне питаться из неё первым, я знаю, как на неё надавить, чтобы она соблазнила Бэна и избавила нас от его назойливости.

— Если завтра она отвергнет его, я отвергну тебя!

Вильгельм вздрогнул. С ужасом вглядываясь в Катерину, он пытался понять шутит ли она или действительно способна это сделать.

— Дита не оттолкнет Бэна, обещаю.

*** (Шарлоттенбург, Stra?e von Spandau 22, Большая оранжерея. 13 июля 1808 год). Вторник. (Дита) PWP Бэн за ней даже не зашёл. Дита рассеяно укладывала волосы, вплетая в них ленту. Как можно его соблазнить, если он её сторонится? Она осмотрела своё платье, кружась по комнате. Тонкая лёгкая ткань, поясок под грудью, открытые плечи и шея, нет нижнего белья. Куда уж развратней? Открыв комод и покопавшись в нём, она вытащила маленький флакончик духов. Украла их при последней встрече с Марианной. Это была месть за чулки. Слегка промочив палец, она провела им по ладоням. Шею решила не душить. Это могло не понравиться вампирам.

Оглядев себя ещё раз, она вышла во двор. Бэн дожидался её на лошади. Всё такой же мрачный, сосредоточенный. Он подал ей руку, но не стал поднимать, и ей пришлось вскарабкиваться в седло. Бэн даже не поздоровался, молча тронул поводья, и лошадка неспешно побрела к границам Берлина. Дита попыталась его разболтать, но юноша всё так же отрешённо молчал, а потом положил ей руку на бедро и, скользя по нему, стал ощупывать её, всё настойчивее и агрессивнее. Словно примиряясь к ней, он поглаживал все её ямочки. Если бы на ней не было платья, он бы засунул свои пальцы в неё. Дита сначала обомлела от шока, не ожидая такого внезапного приставания. А потом стала испугано перебирать в голове, что ей теперь делать. Она добилась своего, Бэн откровенно показывал ей, что желает её, но она не хотела этого. Отчаянно, безнадёжно, она желала лишь своего господина. Как ей отвечать на ласки другого мужчины, если ей не приятны все его движения? Она с трудом доехала до Шарлоттенбурга, терпя его приставания, чтобы не оттолкнуть и исполнить приказ Джетта. Спустившись с лошади, она взглянула на Бэна. Тот смотрел на неё мрачно, исподлобья. И девушка вдруг безумно испугалась его холода, его силы, его древности. Не дожидаясь гуля, она поспешила в покои вампиров. Ей становилось всё хуже и хуже от этого фарса, и оттого, что она заставляла себя это делать.

Вампиры пожелали питаться отдельно, и Бэн проводил её в комнату Вильгельма. Когда Сенешаль закончил пить, он попросил Бэна покинуть комнату и, оставшись с принцессой наедине, провёл ладонью по платью смертной. — Ты красивая, ты знаешь об этом? — спросил Вильгельм, даже не смотря на девушку.

Дита удивлено пыталась понять, что ему от неё надо. — Я говорил с Джеттом пару недель назад. Катерина очень хотела получить тебя в своё распоряжение, но пират слишком жаден, чтобы делиться своей собственность. Только зачем ему это мнимое владение, если ты гуль Карла и даже не бываешь у него? Дита замерла, не шевелясь: она боялась хоть как-то показать свои чувства. Вильгельм что-то знал, но что? Сенешаль играет в серьёзные игры, и шутить с ним не стоит. Если Джетт где-то ошибся, или ошиблась она сама, то нужно срочно спасать положение. — Чего вы хотите? — Чего хочу я? — он задумался, словно действительно рассуждал об этом вопросе. — Мои желания весьма чётки, и я прикладываю усилия, чтобы их достигнуть. Обычно я получаю все, что мне нужно, независимо от мнения и желания других. — Что вы хотите от Джетта? — Джетт диаболист. Его общество мне не доставляет радости. Но Густав принял его, и мне ничего не остаётся, как признать его полноправным членом Камарильи. Он замолчал на секунду, наклонился к её уху и тихо прошептал: — Вот только неприятно признавать, что Джетт нарушает правила нашего общества. Незаконные дети не пойдут ему на пользу, и как он будет выглядеть в глазах Густава? Дита не шевельнулась, но её сердце вздрогнуло от ужаса. Вильгельм знал о делах её господина или лишь пытался убедить её в том, что он знал? — А теперь я объясню, что я хочу от тебя. Он сел перед девушкой на корточки и заглянул ей в глаза. — Если ты не желаешь, чтобы твоего Джетта и его отпрыска Мартина казнили, ты отдашься Бэну и сделаешь так, чтобы он поверил в твои нежные и искрение чувства. Дита не ответила. Вскочив с постели, она выбежала из комнаты как ошпаренная. Её трясло от ужаса и всех тех обстоятельств, которые складывались одно с другим как плохая головоломка. Бэн дожидался её у дверей. Всё тот же невинный грустный собачий взгляд. Она схватила его за руку и потянула к покоям Катерины. — Скажи, чем ты подкупил Вильгельма? — спросила Дита, даже не поворачиваясь к нему. — О чём ты? — с усмешкой спросил он.

И Дите захотелось закричать на него: ?Если так хочется, бери прямо здесь!? - но она сдержалась, пересиливая себя, вбежала в комнату Катерины, ища спасение у его хозяйки. Но Катерина и не думала ей помогать. Подсадив юношу рядом с собой вампирша, посмеиваясь, шепнула ему: ?Поцелуй её?, - и Бэн, недолго думая, выполнил её приказ.

Дите захотелось разреветься. Никто не понимал, как сильно она любила Джетта и как сильно она хотела быть рядом с ним. Разве кто-то был способен заменить ей эту любовь? Катерина укусила Диту, и девушка постаралась успокоиться, погружаясь в наслаждение. ?Всё будет хорошо, Джетт приказал мне и я должна...? — повторяла она про себя. Прикосновение зубов смывали все сомнения. Словно убаюкивали, словно подталкивали к близости с другим мужчиной. Дита глубоко вздохнула, освобождаясь от всех эмоций. Она служит своему господину и не подведёт Джетта ни при каких обстоятельствах. Катерина ушла.

Обхватив шею Бэна, Дита стала целовать его вновь. Дважды объяснять не пришлось. Юноша мгновенно ответил на поцелуй, раздел её и освободился от одежд сам. Его тело было исчерчено множеством шрамов, некоторые пугающе исказили форму его мышц, но всё же он был красив. С фигурой Аполлона, юноша напоминал древнегреческих атлетов.

В его движениях чувствовалась нечеловеческая сила и мощь, тяжелый мрачный взгляд пугал и Дите казалось, что красивый сильный мужчина рядом с ней – это демон, явившийся из преисподней, чтобы наказать ее за неверность. Несмотря на ярко выраженное желание Бэн не спешил, и его неторопливость сначала пугала до коликов, а потом завела так, что Дита перестала себя контролировать. Мужчина уверенно гладил ее, приговаривая: ?Тебе понравится, тебе будет хорошо?. От его слов становилось неприятно, но Дита закрыла глаза и старалась не слушать, представляя своего господина рядом с собой.

Под грубой кожей ярко вырисовывались сильные мышцы: Бэн мог бы легко раздавить ее как щепку, стоило лишь немного надавить, но юноша прекрасно держал себя в руках, и каждое прикосновение доставляло девушке всё больше удовольствия. Дита отринула все мысли, полностью погрузившись в чувства, что дарили сильные пальцы и грубые руки. Бэн словно понимал ее, прикасался так, что тело горело, а кожа плавилась. И в отличие от мёртвого, холодного и безразличного к её желаниям Джетта, Бэн умел доставить удовольствие, вторя каждому её движению, отзываясь на её порывы и стоны. И он был горячим.

И всё же, когда Бэн собрался в неё входить, Дита почувствовала сильное смущение и отвращение. Джетт был единственным мужчиной для неё, и она надеялась, что так будет всегда. Плоть незнакомого, чужого ей мужчины показалась отталкивающей. Девушка стала пытаться избавиться от него, внезапно осознав, что не хочет близости с ним, но Бэн словно не заметил этого. Настойчиво он проталкивал себя внутрь, а оказавшись в ней, издал вдох облегчения, словно это было его единственной целью.

Дита дышала медленно, пытаясь приспособиться к чужеродному телу внутри себя. Бэн тоже замер, смотрел на неё с безумной улыбкой и шептал овосхитительной красоте и о том, как ему нравиться находиться в ней. Девушке хотелось, чтобы он, наконец, замолчал и прекратил смущать её. Мужчина начал двигаться, и внезапно Диту наполнили ощущения, которых она прежде никогда не знала. Бэн словно находил в ней спрятанные, потайные уголки всепоглощающей страсти и, надавливая на них, поработил её разум. Двигался то быстрее, то медленней, поворачивал её, выгибал, словно подстраиваясь под неё и выбирая лучшее для них положение. А Дита, теряя сознание, падала в бездну удовольствия. Его губы и руки пробудили в ней много лет хранившиеся желания. Ей казалось, что он ласкает и гладит ее одновременно всюду, возбуждение волнами накрывало ее, лишая разума. Будучи с Джеттом, Дита волей-неволей сдерживала свою похоть, потому как вампир не был способен ответить ей на живую любовь. Бэн же дарил ей столь желанное наслаждение, что девушка позволила себе высвободить сдерживаемую энергию.

Когда юноша стал приближаться к пику блаженства, его тело стало ещё крепче, словно налилось кровью. Дита с трудом сдерживала крики удовольствия, она не хотела привлекать внимание Вильгельма, который наверняка следил за ними. Но девушка не смогла удержаться, когда мужчина достиг вершины. Укусив себя за ладонь, Дита закатывала глаза и поскуливала, не понимая, откуда в её теле могли возникнуть эти непередаваемые ощущения. Страсть струилась по её ногам, обволакивала горячей дымкой рассудок. Бэн замер в ней, облегчённо дыша, наслаждаясь своим исходом. А девушка, стала двигаться, желая продолжения. Он остановил её на мгновение, удерживая и заглядывая в глаза с немым вопросом, а потом стал проникать в неё с новой силой, с ещё большей страстью. Дита потеряла счёт времени, забылась в своих оргазмах и восторженных вздохах. Это было непередаваемо прекрасно. И девушка хорошо осознавала, что продолжает это не только ради приказа господина, а потому что желает продолжать. Дита увлеклась им: никогда ранее она не была с живым мужчиной. Бэн был прекрасным любовником. Джетт оказался прав, говоря, что смертный может развлечь её. Было в прикосновениях Бэна что-то особенное. Что-то, чего не было у Джетта – животная страсть… Бэн прервался внезапно. Вскочил и стал одеваться. Дита сначала не поняла, что происходит, а потом ей захотелось смеяться над его суетливостью и спешкой. Вечно выслуживающийся перед своей госпожой, Бэн спешил отрабатывать её кровь. Дита закусила губу, чтобы не расхохотаться и не обидеть его грубыми шутками, что так и лезли из неё, она оделась и вышла за ним из комнаты.*** (Берлин. 13 июля 1808 год) Вторник. — Катерина, ты уверена, что это люди Романа похитили Милу? — Более чем, — Палач вальяжно развалилась в дорогом кресле, уложив грязные ботинки на расписную шёлковую ткань. — Тебе нужно отыскать его и уничтожить. Если он присоединился к Саббату, то теперь он наш враг! — резко воскликнул Каспар. — Не указывай мне, в чём заключается моя работа! — женщина поднялась и с усмешкой взглянула в испуганное лицо собеседника, — ты сам виноват. И я уверена, Роман заставит тебя отвечать за всё!*** (Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 16 июля 1808 год). Пятница. (Амалия) После того вторника Бэн ни разу к ней не зашёл. Дита не смогла застать его в казармах, словно Бэн намеренно избегал встреч с ней. Вырвавшись в пятницу пораньше, Дита вновь направилась в его дом, надеясь отыскать гуля Палача.

— Привет! — Дита вбежала в комнату без стука и обняла подругу, искоса поглядывая на постель её брата, — Бэна нет? — как бы между прочим просила она. — Нет, работает за дюжину. Иногда на него находит. Неделями может дома не появляться. — Ууу, — печально потянула Дита. — Хотела его увидеть? — Да, очень. И поговорить, наверно, — Дита задумчиво смотрела на его вещи. — Я тебя уже предупреждала на его счёт. Ты, похоже, не послушалась, — покачала головой Ангелина, доставая завтрак из котомки. — Всё как то само вышло, — соврала она. — Что? Что вышло? Ты с ним спала? — Ангелина с ужасом посмотрела на подругу. Дита смущено отвела глаза. Обсуждать свои псевдоотношения с Бэном ей не хотелось. Принцессе нужно было отловить его и удержать. — Боже, девочка. Ты знаешь, во что ввязалась? Бэну триста лет, что у него с психикой одному господу известно. Но в одном я могу быть точно уверена – ничего хорошего у него в голове не происходит. — Он добр ко мне, и заботится... — Заботится, именно! Ему нравится заботиться о слабых и несчастных. А потом, когда забота им уже не нужна, он сам создаёт им проблемы. И нередко смертельные. Ему нравится защищать, покровительствовать. Ему нравится, когда его любят и восхищаются им. И он сам не может не влюбляться. Он словно помешан на любви. Только знаешь, где все его любимые? — Ангелина не стала ждать ответа подруги. — Гниют в канаве. Если он сам их не убьёт, то Катерине отдаст, или бросит с разбитым сердцем, доведя до самоубийства.

— Я ценна для Тремеров и Катерины. Надеюсь на его благоразумие. — Благоразумие? У Бэна нет благоразумия! У него нет ценностей и морали, он придумал себе странные связи, что могли бы сделать его похожим на человека, но они делают его похожим на машину. Бездушный жёрнов, перемалывающий чужие души. Он пытается убедить себя, что ищет дружбу и любовь, но на самом деле он изучает чувства и эмоции людей, как врач изучает препарированного мертвеца. Для него не существует любви и дружбы. Лишь правда и ложь. Его правда. Удобные для него обстоятельства, так чтобы все складывалось, как желает лишь он сам. А ложь это то, что он истребляет. Это зло. Саббат и нарушители традиций – зло! Глупые девицы, не дающие прохода – зло! Любовник Катерины – зло. И когда-нибудь нас прикончат за его подобное мировоззрение. — Ты перегибаешь палку, Ангелина. — Я живу с ним уже тридцать лет, и не как жена, подружка или сестра, как он меня называет. Я бесполый придаток в его жестокой иерархии. Я просто выполняю поручения, развлекаю его своей беспомощностью, наблюдаю, как он убивает и калечит людей, действуя по принципам своей высокой морали.

— Прости, но ты меня не испугаешь, — спокойно сказал Дита. Даже если бы она хотела отказаться от этой затеи, её хозяин хотел другого. — Очень жаль, — Ангелина вдруг обхватила Диту и прижалась к её плечу, — я не хочу, чтобы он тебя убил, чтобы ты стала одной из тысячи, чтобы он не вспомнил твоего имени уже на завтра. — Всё в порядке. Ты сама сказала, что ему необходимо любить. И что ему нравятся девушки с проблемами. У меня их хоть отбавляй! У меня есть, от чего защищать и спасать.

— Это ещё не всё. Если ты не подаёшь ему в постели, он избавиться от тебя ещё быстрее. — А какие у него предпочтения? Ангелина густо покраснела. — Сложно сказать. Я не подошла. Да и в живых никого не осталось, чтобы спросить, — добавила она со вздохом. — Ладно, ладно. Я свою жизнь ценю. Анжело не убил, Бэну тоже не по зубам. Если почувствую опасность, сама сбегу. Обещаю. — Боюсь, к тому моменту, когда ты это почувствуешь, будет уже поздно.*** (Берлин, Alte Leipziger Stra?e 8. ?Liebe Haima?. Тремерская капелла. 20 июля 1808 год). Вторник. (Дита) PWP Сбивая себе график, выводя из себя Марианну, Дита спала под вечер. Утро она провела в книжной лавке, наслаждаясь новыми книгами, что доставил хозяин, радуясь солнцу, которого из-за работы и особого времени бодрствования почти не видела. Сегодня был вторник, должен был появиться Бэн и отвести её к Катерине, и девушка чувствовала какую-то неловкость, словно она сделала что-то не то. Бэн переспал с ней и забыл об этом, прямо, как и говорила Ангелина. Чего ждать теперь при следующей встрече? Бэн попытается убить её, избавиться? Или сделает вид, что ничего не произошло? Дита заснула с трудом, с тяжёлыми мыслями, надеясь, что проснётся вовремя и успеет принарядиться перед поездкой в Шарлоттенбург. — Дита! — услышала она сквозь сон строгий голос Бэна. Девушка с трудом поднялась с кровати, чувствуя усталость, что накопилась за последние несколько дней, и замерла на постели. Юноша стоял к ней спиной и нервно переминался с ноги на ногу. Он выглядел как озлобленный медведь, у которого отобрали горшок мёда, и говорить с ним ей не хотелось. — Поднимайся, — сказал он ещё строже. Дита сжала губы. Кажется, план Джетта не удался: мальчишка насытился их прошлой связью. Но у неё не было выбора, и, не дыша, она подошла к нему, обхватывая его спину и прижимаясь всем телом. Бэн даже не шелохнулся, лишь напрягся, став крепче и страшнее. Девушка нерешительно потянула его за пояс, кладя руки ему на пах. Бэн резко развернулся и, подхватив девушку, кинул на кровать. Приспустив штаны, он прижал её к деревянным основам лежанки, навалился всем телом, не позволяя девушке даже шевельнуться. Его член был напряжён и, не возбуждая её, он с силой втолкнул себя внутрь, стал агрессивно входить. В первое мгновение показалось, что он проткнул её ножом. Тело не было готово, а движения его были жёсткими и бездушными. Дита замерла от ужаса, она не могла дышать, чувствуя, с какой силой он сжимает её, проникая всё глубже, словно пытаясь убить девушку. Бэн насиловал её, и она не смела даже пикнуть, сдавливая слёзы от боли, обиды и отчаянья. Через пару минут гуль успокоился и стал двигаться плавно и нежно. Как и в первый раз, поглаживал её и целовал. Перестал рычать как голодный зверь, и, лаская её, стал снова шептать глупости о прелестях принцессы и том, как он будет её удовлетворять. Его слова в этой ситуации казались насмешкой, и Дита сжимала веки, пытаясь отстраниться от происходящего, но руки его были нежны, а пальцы ловки, и девушка поняла, что не способна противостоять влечению своего тела. Дита с трудом уговаривала себя не плакать, а её женское естество предательски радовалось и наслаждалось мужчиной, которого она боялась до безумия. После того, как юноша кончил, он полностью переключился на неё. Его страсть передавалась ей горячими волнами, и Дита позволила желаниям взять над собой вверх. Бэн наполнил её наслаждением, заставляя расслабиться и отвечать на его телодвижения. Мужчина стал нежно и заботливо удовлетворять её, поглаживать и превращать соитие в экстаз. Он всё так же пугал её, обида наполняла лёгкие, но жажда любви и страсти поглощала девушку с каждым его толчком. И чем дольше он был в ней, тем сильнее она желала, чтобы он там и оставался. И всё же, Дита облегчённо вздохнула, когда он закончил. Бэн отпустил её, и неловко натянув на себя штаны, он, смущённо улыбаясь, сел рядом. Девушка отстранилась, пытаясь успокоить и накопившуюся страсть и бушующую в ней обиду. А он смотрел ей в глаза, как преданный щенок, словно ничего не случилось, и ждал её реакции.

— Ну? — Проговорил Бэн. Дита попыталась ответить на его взгляд. Она не понимала, что он от неё хочет. Девушка боялась сделать или сказать хоть что-то. Этот древний гуль мог легко убить её за то, что она не ответила его желаниям. Дита нервно сглотнула, её глаза испуганно бегали по сторонам, и она ждала хоть какой-то подсказки. Бэн расстроено подёргал губой и снова стал угрюмым.

— Всё было чудесно, мне с тобой очень хорошо, — быстро проговорила она с натянутой улыбкой, просто пытаясь заладить неловкое молчание. Бэн сразу расцвёл как мальчишка, глупо заулыбался. — У тебя десять минут на сборы, жду в конюшне! — кивнул он и, всё ещё улыбаясь, выбежал из комнаты. Девушка перевела дух. Как Джетт мог с ней так поступить? Как он мог отдать её этому безумцу?

Дита сжалась, обхватывая себя руками и наконец, позволяя слезам хлынуть из её глаз. Даже если ей и нравилось то, как ласкал её гуль Палача, ей совсем не нравился он сам. И от таких отношений она чувствовала себя продажной женщиной, что за несколько смутных фактов, что вылавливала она из бумаг гулей, отдаётся нелюбимому мужчине.