II. XVII. Откровения (2/2)

— Люди… нормальные люди, — исправился Том, — не хотят наживать себе проблем из-за неизвестного человека.

— Я бы помогла.

— Я, как и следовало ожидать, уточнил — нормальные, Алексис.

— Ничего подобного! Это аморально, — воскликнула девушка, резко останавливаясь и вырывая руку из хватки Реддла. — Возможно, в этом времени это и считается нормальным, но так быть не должно. В будущем мне помог совершенно незнакомый парень.

— Должен тебя разочаровать, — с напускной грустью повел бровью Том. — Скорее его заинтересовало не желание помочь незнакомки, а твоя милая мордашка. Если бы ты не была столь привлекательной, сомневаюсь, что кто-то раскрыл бы перед тобой свою доброту, Алексис.

Обиженно насупившись, Хардман поплелась по дороге, улавливая хруст снега под ногами и осознавая, что Том следует за ней. Она верила, что военное положение способно изменить людей, но количество прохожих, которые проходили мимо неё, искренне доказывало обратное. Ум ее заполняли слова Реддла; он не прав, даже если она не собиралась это доказывать. Вуд был добрым, возможно, даже чрезмерно, и никакая внешность здесь не имела значения. Атрибуты привлекательности… Она никогда не рассматривала себя как ту, кто способен привлечь лишь своим внешним видом. Комплексы, навязанные матерью с раннего детства, прочно укоренились в ее сознании, не позволяя ей смотреть в зеркало без тщетных поисков изъянов в душе и теле. Впрочем…

— Ты действительно считаешь меня привлекательной? — обернувшись к юноше, вдруг спросила Алекс, останавливаясь, чтобы идти в ногу с ним. Замешательство отразилось на ее бледном лице.

— Я не имел в виду это, — холодно произнес Том.

— Нет, ты прямо сказал: «если бы ты не была столь привлекательной…» Значит, я привлекательна для тебя?

— Повторяю: я не это имел в виду, — твердо произнес он, не раз пожалев о своей откровенности.

Хардман нахмурилась, вновь останавливаясь.

— Но ты именно так и сказал, — продолжала настаивать она.

В глубине души девушка страстно желала услышать это вновь, убедиться в его словах.

— Значит, ты поняла меня неправильно.

— Как я могла понять не так? Ты четко выразился! — возмущенно воскликнула ведьма, взмахивая руками.

— Я не…

— Реддл!

— Да, — с раздражением ответил Том, оборачиваясь к блондинке, которая чуть не врезалась ему в спину. Он поднял ее подбородок двумя пальцами, заставив запрокинуть голову. Снег мелкими хлопьями падал на ее лицо, заставляя часто моргать. Том наклонился, чтобы прошептать почти ей в губы: — Для меня ты привлекательна. Этот ответ тебя удовлетворил?

Алекс забыла, как дышать; в нос проникал его запах древесного одеколона, вероятно, с нотами кедра или лаванды. От его рук исходил аромат пергаментов — он проводил много времени за чтением. Порыв податься вперёд она сдержала, но взгляд непреклонно зацепился за его тонкие чувственные губы, побледневшие от холодного ветра.

Никогда раньше у неё не возникало желание попробовать на вкус чужие губы. Не смогла бы даже противиться, сама уже готова была потянуться за поцелуем.

Это наваждение, иначе и не назовешь то, что происходило между ними, рассеялось, едва он убрал руку, удерживавшую ее голову.

Том отошел, чувствуя на языке сладкий привкус. Он был уверен, что ее губы должны быть столь сладкими, как конфета: искушающие, желанные, но до неприличия приторные; вкусив одну, уже не остановиться.

— Ты и мертвеца доведешь, — прерывисто вздохнул он, изгоняя ненужные мысли из головы.

— Возможно, — медленно сказала она, неоднозначно пожимая плечами, находясь где-то далеко от реальности.

Девушка не пыталась сопротивляться; ее желание было явно написано на лице, и это лишь подстегивало Тома. Теперь он был уверен, что их отношения зависят только от него: она уступит искушению при любой возможности, и именно в его власти предотвратить дальнейшее развитие событий. Хотеть со стороны гораздо легче, чем утолить жажду, зная о возможных последствиях. Связь, обремененная чувствами, быстро скатится в пропасть. Куда надежнее и прочнее было взаимное доверие, страх, пусть даже жажда от желания.

Реддл извлек ключи из кармана, но, прислонив их к двери, она без сопротивления открылась.

— Ты не закрывала? — обернулся он через плечо, в то время как Алекс, все ещё с ярким румянцем на щеках, покачала головой.

— У меня и ключей нет, — произнесла она с ноткой настигнутого смущения.

— Запирающие чары придуманы именно для этого! — выкрикнул Том. — Их изучают на первом курсе, да будет тебе известно!

— Я не училась на первом курсе, — парировала Хардман, опуская голову в знак признания своей ошибки. — Честно говоря, я просто забыла.

— Наиглупейшее создание, — произнес парень, проводя рукой по лицу, толкая дверь.

Внутри дома комод был перевернут, а на полу четко виднелись следы ботинок. Том поспешил проверить небольшую сумку, облегченно выдыхая. Судя по всему, все было на своих местах; никто из них не рискнул раскладывать вещи по ящикам, а маглы видели в сумках с незримым расширением только пустоту. Девушка выскочила из комнаты, обидчиво оглядываясь.

— Не говори, что твои вещи украли! — Реддл вскочил с дивана, стараясь сдержать гнев, чтобы не прибить её на месте.

Хардман лишь кивнула, раздосадованно поджав губы.

— Сумка, часы? Ты можешь не молчать, — потребовал парень, сжимая пальцы в кулак.

Ведьма отрицательно замотала головой, опускаясь на диван.

— Шоколад…

— Что? — переспросил Том, надеясь, что ему послышалось.

— Ту самую огромную плитку, даже не начатую, — грустно пробубнила девушка.

Она сидела в непосредственной близости от камина, и желание ударить её головой об него возникало в мыслях с пугающей ясностью.

— Ты идиотка? — закричал Реддл, — я было подумал, что…

— Она была последняя, — выдохнула Алексис с нажимом, забираясь с ногами на диван и утыкаясь головой в колени.

— Даю тебе честное слово, что придушу тебя, если ты сейчас разревешься из-за паршивого шоколада!

— Я специально оставила самый вкусный напоследок… и не собираюсь я реветь, просто мне обидно, я всю дорогу думала о нем. Эта плитка самая дорогая и была последней в лавке.

В этот момент Том мог бы подобрать десятки синонимов к слову «ненормальная», ведь они все крутились в его голове. Взмахом палочки он привел в порядок дом, запирая входную дверь.

— Идиотка, — на выдохе повторил парень, обходя недвижимую девушку, которая продолжала строить из себя великого мученика.

Скинув верхнюю одежду, он подошел к пакету с продуктами, который бросил при входе. Алексис разозлила его, заставляя действительно испугаться из-за чертового шоколада. Не обращая на неё внимания, он начал доставать продукты, выставляя их на стол. Картофель, морковь и несколько приправ — мяса в такое позднее время на прилавках уже не осталось, да и выбор был невелик в лавке.

— Хватит, Алексис, завтра восполнишь свою нехватку сахара, иди сюда, — произнес он тоном, не терпящим возражений, пока ставил кастрюлю на огонь.

Девушка поднялась на ноги с недовольной миной, плетясь к парню.

— Я бы съела ростбиф из говядины, — задумчиво протянула она, — или пирог с патокой, может даже…

— Почисть картофель, — коротко оборвал он её фантазии, указывая рукой на овощи.

Она и не заметила, когда он успел переодеться в домашнюю одежду. Она до сих пор была в пальто, поэтому медленно повесила его на крючок при входе. Свитер девушка тоже сняла, согревающие отлично справлялись, чтобы она могла остаться в майке. Том удивленно поднял бровь, оглядев её, когда она вновь пришла на кухню.

— Почему ты в нижнем белье?

— В конце двадцатого века в таком виде ходят по улицам, — устало объяснила девушка, невольно ещё раз посмотрев на надетую черную майку на бретелях. Почему-то смущение по поводу открытой одежды совсем покинуло её; напротив, ей казалось, что это правильно — удобства, что не сковывает тело.

— Иди, оденься.

— Если я смущаю, просто отвернись.

Стиснув зубы, Том старался не смотреть на это вульгарное одеяние, которое едва прикрывало грудь, оставляя простор для воображения. Не думать было невозможно: его взгляд то и дело возвращался к области декольте.

Тем временем Алекс уселась на стул и аккуратно проводила ножом по картофелю, время от времени задевая пальцы. Очистки скапливались перед ней, в то время как маленькие кубики она осторожно укладывала в миску с холодной водой. Девушка перехватила нож, но темная кожура упорно не желала отделяться. Хардман надавила на рукоять с такой силой, что нож, срезав кожуру, воткнулся в её пальцы. Удрученно выдохнув, она стиснула зубы, благодаря своему высокому болевому порогу за возможность не закричать. Ранее она лишь благодарила его в битвах, но не в процессе чистки картошки. Впрочем, всё бывает первый раз.

Вода закипела, и Том нарезал остальные овощи, откладывая их в сторону. Изначально следовало добавить картофель в воду, но, обернувшись к молчавшей девушке, он пораженно замер.

Её пальцы были в крови. С сосредоточенным лицом она очищала последний картофель. Каждый очисток был заляпан кровью, и, взглянув в миску, Том обомлел. Маленькие кубики заставили его пораженно выдохнуть. Алексис, опуская в миску последний кубик, выглядела так, словно совершила настоящий подвиг. С сомнением она подняла голову, вытирая руки практически полностью красной тряпкой, которая до этого была серой.

Старания девушки, которая никогда ранее не занималась этим, не могли остаться незамеченными. Промыв картофель от крови, он опустил его в кипящую воду, осознавая, что она даже не пискнула, пока беспощадно разрезала свои пальцы.

— Неужели тебе ни разу не приходилось готовить? — усмехнулся парень, несмотря на то что она срезала больше половины картофеля, он не испытывал раздражения.

— Нет, — честно выдохнула Алексис, залечивая пальцы. — Дома перед обедом домовик всегда спрашивал, что я хотела бы съесть, а когда я жила несколько недель у Себастьяна, готовил он или его сестра — Анна. Да и в то время я вряд ли смогла бы помочь, — Алекс провела рукой возле глаз, намекая на прошедшую слепоту.

«Так они даже какое-то время жили вместе», — эта информация была интересна для Тома. Он помешал суп, добавляя приправы, прежде чем развернуться к ней всем корпусом, облокотившись на столешницу бедрами и сложив руки на груди.

— Зачем ты жила с ними?

Удивленная вопросом, девушка обернулась, выбрасывая очистки в мусорное ведро. Поговорить, сбросить груз — это бывает полезно, но стоит ли делиться личным? Впрочем, Том знал о ней гораздо больше остальных, включая самые потаенные секреты.

— Это было, когда я вернулась домой летом, — начала Алекс, вновь садясь на стул за чистый стол. — Разумеется, первым делом я отправилась в поместье, но отец болезненно воспринял новость о моей слепоте, всячески старался опекать… А мать, скажем так, я осчастливила её куда сильнее, чем за прошедшие годы. Родители ругались из-за этого, и я не выдержала, написала Себастьяну, он забрал меня прямо из поместья. Признаться, с ними мне было комфортнее, чем дома…

— Что связывает тебя с ними?

— Дружба, — не задумываясь ответила Хардман, воспоминания терзали её душу. Они стали дружить только потому, что Сэллоу хотел узнать, сможет ли она помочь его сестре; ничего, кроме выгоды, не руководило им, пока он мастерски втирался в доверие.

Недоверчиво Том покачал головой. Назвать дружбой то, когда один тайно вздыхает, а другой насильно принуждает полюбить его, было, конечно, глупо. Ему посчастливилось побывать в эпицентре этой дружбы.

Алекс стушевалась под долгим и пристальным взглядом.

— Сначала я думала, что он дружит со мной просто так, но погружаясь в грязь, начинаешь осознавать, сколько ее вокруг. Истинные мотивы стали мне известны лишь тогда, когда нас начали связывать общие тайны. Однако и это меня не оттолкнуло. В тот период каждый день я испытывала чувство удушающей ответственности, которую сама на себя возложила, — с тяжёлым вздохом произнесла девушка, не отводя взгляда от одной точки.

Алексис было безразлично, что она могла сказать то, чем не хотела делиться. Слова срывались с уст, оставляя за собой ощущение облегчения.

— Каждый божий день я металась по замку и его окрестностям в поисках ответов. В то время мой отец захворал, а мать не выслала и сикля, мне приходилось зарабатывать самой. Я ловила убийц, доводя их до предела, за несколько галлеонов, сдавая в Министерство магии, параллельно когда в замке меня ждали хранители с новым испытанием, а гоблины грезили о моей голове, насаженной на кол.

Ради чего она это делала, Том не стал спрашивать — он прекрасно понимал, что такое погрузиться в новый мир. Сам, будучи на первом курсе, пытался освоить программу третьего, стремясь узнать как можно больше о своих возможностях.

Суп зашипел, выкипая и выливаясь на плиту. Спохватившись, Том выключил огонь, мгновенно очищая поверхность щелчком пальцев.

— Возможно, именно это и привлекает меня в тебе, — неожиданно заявил он, опираясь на кухонную тумбу. — Самоотдача, с которой ты готова броситься в огонь ради того, кого знаешь всего пару часов… Я ошибался, полагая, что жизнь бок о бок с маглами изменит твое мнение…

Наивно было думать, что девушкой, чье имя запечатано в учебниках, можно легко управлять. Теперь Реддл это понимал. Рабом её можно сделать, только лишив разума.

— Но мое мнение действительно изменилось, — тихо выдохнула Алексис, заставив парня удивленно поднять брови. — Меня пытались ограбить, касались без моего разрешения, обокрали… — Том сдержался, чтобы не хлопнуть её по лбу, только что вытянутой из шкафчика тарелкой; с такой горечью она говорила об утерянном шоколаде. — Конечно, я понимала, что будет тяжело, но это… слишком страшно, чтобы так жить.

Алекс взяла ложку, рассматривая тарелку, которую Том поставил перед ней. Желудок жалобно заурчал от приятного аромата специй.

— Где ты научился готовить? — спросила она, отправляя первую ложку в рот.

— Я не учился, — вместо ответа прошептал он.

Она вздохнула, осознав, что вновь задела неприятную для него тему.

— Я готова рассказать тебе всю свою жизнь, а ты не можешь поделиться ответом на простейший вопрос? — с огорчением нахмурилась девушка.

— В приюте было обязательное дежурство на кухне, — резковато произнес Реддл, опуская взгляд, словно пытаясь ускользнуть от воспоминаний. — К тому же, тем летом я жил один в похожем доме.

Делиться этим он не хотел, но чувствовал некую несправедливость: она без утайки говорит обо всём, что его интересует, а в ответ слышит звенящую тишину. Ему было непривычно говорить о таких банальных вещах, которые, казалось, действительно волновали её.

— Я думала, ты на каникулах гостишь у Эйвери или…

— Нет, никогда, — прервал он её холодным тоном.

Напряжённая тишина возникла между ними после его холодного ответа. Она хотела задать множество вопросов, но основной — о мести родителям — проглотила, так и не озвучив. Алекс продолжала есть молча, раздумывая, как бы поступила на его месте. Впрочем, понять это она не могла, при всём своём желании, слишком мало зная о черноглазом брюнете, чтобы представить себя на его месте.

За окном давно царила темнота, когда девушка снова приготовила себе постель. Еда приятно оседала в желудке, а усталость медленно растекалась по телу. Пижамные шорты и легкая футболка сменили ночную сорочку из этого времени, которая постоянно норовила запутаться в одеяле.

Все оставалось так же, за исключением ноющей ноги, которая напоминала о недавнем приключении. В остальном часы на полу по-прежнему не подавали признаков жизни, и она боялась даже представить, каково это — вернуться в будущее, а не в свое прошлое. Пока жизнь в этом времени казалась ей гораздо более насыщенной, чем в прошлом, где по возвращении отец непременно начнет искать кандидатов на роль мужа, если уже не начал. Не хотелось ни замужества, ни почестей.